Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

и не проиграл бы столько. И что заплатить мне по векселю ему придётся. А ещё, – старуха подавила вздох, – я сказала: пусть этот проигрыш послужит ему уроком. Коли слаб он в картах, так пусть и не садится играть. И после этого в него будто чёрт вселился. Я тогда сидела в кресле – вот как сейчас. А Левшин вдруг на меня как прыгнет – будто кот на мышь! И я, как мышка, пискнуть не успела, а он уж начал меня душить!

Старуха издала страдальческий, горестный всхлип. А потом двумя руками сама себя схватила за горло, желая показать, как душил её четырнадцать лет назад сосед-помещик Левшин Иван Сергеевич.

– Так ведь не задушил же! – заметила Агриппина.

– Вот из-за того мой должок и возник! Я решила тогда: конец мне пришёл. Я уж и вексель этому чёрту отдала бы, и от себя денег приплатила, только не могла выговорить ни слова. Но до меня донеслись из коридора звуки шагов. Тогда я толкнула скамеечку, что стояла у меня под ногами. Она упала, загрохотала, и ко мне пришла помощь…

Начиная с этого момента старуха вновь заговорила почти беззвучно. Агриппина заподозрила бы, что та привирает, но отлично понимала: в своём теперешнем состоянии Наталья Полугарская просто не смогла бы измыслить внятную ложь. А главное – её рассказ очень многое расставлял по своим местам. Но всё же, узнав о том, кто серебряным шандалом размозжил голову Ивану Левшину, чтобы спасти старую дуру Наталью Степановну, Агриппина прошептала:

– Вот не подумала бы…

А Наталья проговорила уже чуть громче:

– Ну, а потом, когда Иван Левшин упал, в мою комнату ворвался он. Дескать, услышал шум и побежал выяснять, что произошло.

– Он – это кто? – спросила Агриппина.

И Наталья Полугарская назвала ей имя.

4

– Насчёт твоего кошелька всё вполне ясно, – сказал Иван Алтынов. – Только один человек и мог его украсть, а потом оставить здесь, умышленно или случайно. Все остальные, кто был тогда на станции, сейчас находятся за пределами Медвежьего Ручья и попасть сюда не в состоянии. А Прасковья очутилась тут настолько нетривиальным способом, что вряд ли могла что-то с собой принести.

Зине показалось, что его не слишком удивило всё, о чём она ему поведала. Да и вообще, с того момента, как она передала ему слова призрака о местонахождении её бабушки Варвары Михайловны, Ванечка словно бы слушал её вполуха. Всё время подспудно размышлял о чём-то своём.

– Я тоже думаю, что кошелёк выкрал у меня помещик Новиков, – кивнула девушка. – Больше некому. И сейчас он по-прежнему здесь, в Медвежьем Ручье. Только не в облике человека. Но я не понимаю, зачем ему понадобилось, чтобы я не могла отправить в Живогорск телеграмму? А главное – с какой стати он решил перекинуться в медведя?

Сказав это, девушка поняла, что не только её Ванечка утратил способность удивляться. Саму её тоже ничуть не удивлял тот факт, что немолодой господин, Константин Филиппович Новиков, может по своему желанию принимать вид лесного зверя. То ли диковинный сон о конкурирующих волхвах так на неё подействовал, то ли от усталости она перескочила на какой-то иной уровень восприятия реальности.

– Ну, я сейчас тоже кое о чём тебе поведаю! – сказал Ванечка.

И ему нашлось-таки чем поразить воображение Зины. Та потрясённо ахнула, когда купеческий сын рассказал ей про многоходовую комбинацию со связкой ключей. Эта история представлялась куда более загадочной, чем пропажа кошелька с двадцатью рублями денег! А Ванечка закончил так:

– Я думаю, Новиков решил перекинуться в медведя именно для того, чтобы неузнанным и без последствий для себя находиться в Медвежьем Ручье. Уверен: авантюра с ключами – его рук дело. Или если угодно – его лап. А такие авантюры – деяние, уголовно наказуемое. Вот и представь себе: кто-то сказал бы тому же дознавателю Левшину, что по усадьбе расхаживает без приглашения помещик Новиков. Левшин, если он ещё хоть что-то соображает, сразу сделал бы выводы. Ну, а если кто-то увидит здесь медведя – что же с того? Перепугается, да и только. Лишь в одном господин Новиков просчитался. Не предвидел, что усадьба закроется и он окажется здесь взаперти – вместе со всеми.

– Хотела бы я знать, – мрачно сказала Зина, – удалось Андрею Левшину выжить при пожаре или нет…

И тут Иван Алтынов столь внезапно изменился в лице, что девушка даже перепугалась. Ей подумалось: он решил её к этому Левшину взревновать, как давеча она сама взревновала его к шишиге. Но уже в следующий миг дочка священника уразумела: она неправильно истолковала эту перемену. Выражение, которое приняло лицо Ванечки, можно было охарактеризовать только одним словом: вдохновенное.

Он так резко поднялся со скамьи, что Эрик, задремавший было у его ног, заполошно вскинулся и вскочил на все четыре лапы.

– Загадка призрака – она мне сразу что-то напомнила! – Ванечка даже голос возвысил. – Но я не мог понять что. А теперь до меня наконец-то дошло! Есть одна легенда о знаменитом прорицателе Нострадамусе. Он будто бы получил пророчество относительно себя самого: чтобы прорицать и после смерти, он должен быть особым образом похоронен. Во-первых, в стоячем положении. Во-вторых – и не в храме, и не за пределами храма.

– Она и в усадьбе, и не в усадьбе! – Зина тоже вскочила на ноги, повторив слова, сказанные ей призраком Ивана Сергеевича Левшина. – Но где же Нострадамуса похоронили?

– Его тело замуровали в стене храма! И, если призрак не соврал, я догадываюсь, где сейчас твоя бабушка Варвара Михайловна. Да и господин Полугарский, я думаю, там же. Ты знаешь, какой самый короткий путь к воротам усадьбы?

5

Агриппина почти минуту собиралась с мыслями, прежде чем продолжить допрос старой дуры Натальи. Потом спросила:

– Выходит, изначально он и не собирался приносить Ивана Левшина в жертву? Делать из него символического Велеса?

Наталья Полугарская ответила не сразу. Как видно, боялась соврать даже в мелочи, чтобы не вызвать гнев своей собеседницы.

– Может быть, – произнесла она наконец, – намерение то возникло у нашего соседа Новикова не спонтанно. И, не будь Левшина, его место занял бы кто-то другой. Но вышло так, что подвернулся именно он. И ведь это я предложила им в тот вечер, после партии в фараон, заночевать у нас в доме! Им обоим – и Левшину, и Новикову! – И старуха сокрушённо покачала головой; похоже, она и четырнадцать лет спустя не могла простить себе своего оплошного гостеприимства.

– Ну, хорошо, – Агриппина кивнула, – Новиков вбежал в твою комнату, увидел вас над мёртвым телом, и что? Сказал: а давайте-ка найдём применение мертвецу, чтобы ему даром не