Усадьба «Медвежий Ручей» - Алла Белолипецкая

испепеляло солнце. И оставалось лишь гадать, что будет ждать их всех после заката. Где-то по Медвежьему Ручью бродил господин Новиков – то ли в человечьем обличье, то ли в зверином. И Зина полагала: заточение супругов Полугарских – его рук дело. Да ещё и загадочный убийца Левшина-старшего оставался неразоблачённым. Список с именами потенциальных подозреваемых так и лежал на туалетном столике в Зининой комнате.

И ещё: девушка боялась даже представить себе, что может означать многоцветная татуировка, которую Ванечка обнаружил на груди бесчувственного Николая Павловича.

Однако сейчас Зининого названого жениха явно волновало другое.

– И куда, по-вашему, господин Левшин мог пойти после пожара? – спросил он Любашу.

Сам он уже сошёл с линейки и протянул руку, чтобы помочь сойти Зине. Та легко могла бы и без посторонней помощи спрыгнуть наземь, но ей хотелось лишний раз прикоснуться к Ванечке. Его ладонь была горячая, сухая и не жёсткая, а приятно твёрдая – словно гладкий камень, целый день пролежавший на солнце и накрытый шелковистой тканью. Иван Алтынов задержал Зинину руку в своей, но потом всё-таки отпустил. Не на глазах же у прислуги им было стоять, держась за руки.

Эрик, ехавший у Зины в ногах, следом за ней тоже соскочил на землю. И тут же начал умываться. А Никодим и Ермолай Сидорович тем временем принялись бережно сгружать с повозки господ Полугарских. Носилок в усадьбе, похоже, не нашлось. И тащить хозяев в дом предстояло на руках.

У Любаши, когда она услышала Ванечкин вопрос, забегали глаза.

– Да откуда же мне это знать? – проговорила она ненатурально удивлённым тоном.

«Может, она и не знает наверняка, – решила Зина, – но уж точно догадывается, куда он мог пойти».

– А где сейчас находится тело его отца? – спросил Иван Алтынов.

Горничная вскинула голову, открыла рот, потом закрыла. Но, так или иначе, ответить не успела. За неё это сделала Зина.

– Я знаю где, – проговорила она.

2

Агриппина Федотова могла бы сказать, что довольна собой, – если бы у неё не перехватывало дыхание при мысли о том, жертвой какого заговора сделалась её внучка. Увы, она не могла постоянно наблюдать её глазами за всем, что происходило в усадьбе. Зина, сознательно или нет, обычно закрывалась от её наблюдения. И увидеть сцену возле пруда она позволила своей бабке лишь потому, что ослабила защиту, перепугавшись за жизнь Ивана Алтынова. А теперь только на купеческого сына Агриппина и возлагала все свои надежды. Он должен был защитить её Зинушу – для того она и доставила его сюда.

Дар предвидения, которым Агриппина Федотова обладала, её не подвел. Хотя действовал он зачастую спонтанно, помимо её воли. Зинина бабушка знала о себе одну вещь, о которой не проговорилась бы ни единому человеку на свете: у неё была двойная душа. Нет, она не являлась двоедушницей в обычном понимании этого слова. У тех две души, одна – из Яви, другая – из Нави, брали верх попеременно. В ней же самой обе души сосуществовали, как правая и левая рука у человека: помогая одна другой, действуя всегда заодно. К примеру, когда Агриппине не хватало слов в лексиконе первой её души, вторая моментально давала ей подсказки. Потому-то её собеседники порой и взирали на неё с неприкрытым изумлением – как, скажем, Иван Алтынов.

Но главным достоинством второй своей души Зинина бабушка считала способность давать ответы на вопросы о будущем. Хотя порой знания приходили к ней сами по себе, когда она ни о чём и не спрашивала. Именно так она и узнала о грядущем страшном нашествии, которое грозило уездному городу Живогорску.

А сегодня Агриппине пришлось призвать на помощь силы обеих своих душ, чтобы только сдержаться. Не дать полной воли накатившему гневу. Принять к сведению доводы рассудка. Во-первых, если бы она просто убила на месте старую дуру Наталью Полугарскую, для той это оказалось бы чересчур лёгким наказанием. Пожалуй, даже могло бы сойти за милосердие. А уж его старая дура точно не заслуживала. А во‐вторых, подтверждающие показания Натальи могли ещё пригодиться – когда Агриппина доберётся до истинного объекта своего возмездия. Да и потом, сделать из мёртвой старухи живую – трудновато, а вот сделать из живой мёртвую – легче лёгкого. В любой подходящий момент.

Так что, когда Агриппина покинула около часа назад номер Натальи Полугарской, та оставалась жива – с формальной точки зрения. Старая дама продолжала сидеть в своём кресле и продолжала дышать. Ах да: время от времени она ещё моргала выпученными от ужаса глазами. Такую возможность Агриппина ей оставила. Что же до всего остального…

Уходя, она сделала так, что дверная щеколда в Натальином номере снова задвинулась – изнутри. Так что, когда лакей Фёдор хватится своей барыни, ему придётся взломать её дверь. И обнаружит он Наталью Степановну полностью парализованной: неподвижной и безгласной. Можно не сомневаться: он тут же вызовет к ней доктора. И тот констатирует: старую барыню хватил удар. Что совсем не удивительно в столь почтенном возрасте. Да и в самом деле, старая дура под удар попала-таки: Агриппина вбила ей в основание черепа незримую заглушку, которую ни один в мире эскулап не сумел бы обнаружить, а паче того – извлечь. Избавить от неё старуху способна была только сама Агриппина Федотова. А она не имела ни резонов, ни желания этого делать.

Сейчас она сидела за столом трактира, примыкавшего к постоялому двору в Троицком. И кое-кого поджидала. Дежурить возле ворот Медвежьего Ручья ей больше не требовалось. Она успела предпринять необходимые действия, пока торчала там нынче утром, дожидаясь возвращения Ивана Алтынова из Москвы. И теперь никто из обитателей окрестных селений к этим воротам на пушечный выстрел не приблизится. Всех, будто ураганным ветром, будет проносить мимо. До того момента, пока Агриппина не снимет наложенное на ворота заклятье.

Впрочем, сама она могла бы проводить к этим воротам кого угодно. Хотя бы, к примеру, того человека, который вошёл сейчас в сельскую ресторацию. Не требовалось провидческого дара, чтобы понять: он здесь появится всенепременно. Больше в Троицком ему обедать негде.

– Господин Свиридов! – позвала Агриппина Ивановна и взмахнула рукой. – Присоединяйтесь ко мне!

3

Любаша собиралась проводить их с Ванечкой к леднику, но Зина сказала ей, что они и так не заблудятся. Рыжий тоже пытался с ними увязаться, но тут очень кстати объявилась кухарка и забрала котофея с собой на кухню; тот, как и следовало ожидать, совершенно против этого не возражал.

– Дай мне на всякий случай пистолет Левшина, Зинуша, – сказал Иван Алтынов, когда горничная уже не могла их ни видеть, ни слышать.