Фантастика 2025-168 - Сергей Леонидович Орлов

— Думаю, мы сможем найти вам подходящую партию, — заявил я, утирая слезы. — Доверьте этот вопрос Софье Яковлевне и уверяю вас, все субботы и воскресенья до конца года буду забиты встречами с претендентками.

— Не надо мне такого счастья, — поспешно ответил мужчина и трижды сплюнул через плечо.

— Вы не хотите завести семью?

— Давайте начистоту, мастер Чехов. Я ведь понимаю, что только по милости Александра Васильевича я приобрел титул. А на деле я как был приютским так им и останусь. Мне не дадут об этом забыть. Пусть в глаза никто и не скажет плохого.

— Ваша правда, — не стал спорить я.

Зимин усмехнулся и продолжил:

— И для любой девицы я останусь плохой партией. Стать моей спутницей согласится претендентка, с надеждой получить титул или обеспечение. И в том и другом случае это не будет ей по сердцу. Зачем мне такое счастье? Стать для кого-то обузой я не хочу. Пусть я и неказистый с виду и душа у меня не самая светлая, но даже такому, как я хочется простого человеческого счастья. Или ничего. Знаете, мне ведь и впрямь уже привычно по вечерам сидеть у камина да читать книгу. А если на колени кот запрыгнет, так и вовсе жизнь кажется хорошей. Это лучше, чем вынуждать кого-то терпеть себя и неволить.

— Будет сложно оставаться одиноким при вашем новом статусе, — засомневался я.

— Это потому что я красивый, — ощерился Стас, и я невольно отшатнулся.

Здоровяк беззлобно ухмыльнулся.

— Хорошо, что я не так молод и знатен, как вы или Шуйский. Вот уж кому не позавидуешь, так это ему.

— Отчего же? — насторожился я.

— Вряд ли ему позволят выбирать себе супругу. Подумайте сами: Дмитрий — бастард самого Василия Шуйского. То есть он незаконнорожденный, хоть и получивший фамилию по завещанию отца. И если князь возьмет себе женой такую же, то высокое общество не примет подобный брак. Они простят одного недостаточно чистокровного в паре, но сразу двоих — ни за что. Чтобы титул перешел детям двух недостойных — не бывать этому.

Я нахмурился, размышляя о том, сколько истины в словах кустодия. И вынужден был признать, что он дело говорит.

— К слову, Дмитрий оказался хорошим парнем, — продолжил Зимин, вероятно заметив, как я помрачнел. — Я отчего-то думал, что он не захочет марать руки. Был уверен, что парень начнет фыркать и нос воротить. А когда мы прибыли в город, князь меня удивил. Не стал бежать от драки в питейном заведении. Бился молча и засучив рукава. И на его счету немало разбитых носов.

Кустодий произнес последнюю фразу с искренним уважением.

— И когда ему двинули в ответ, не стал визжать или грозить жандармерией. Шуйский скинул пиджак и рванул на обидчика.

— Вы были пьяны в этот момент? — уточнил я, пряча улыбку.

— Самую малость, — отмахнулся мужчина. — Да не в этом дело. Хмельное мы пьем для запаха, а дури своей хватает. Именно в таких заварушках можно понять, чего человек стоит.

— Значит, проверку князь прошел? — заключил я, и Зимин кивнул

— Прошел, — осклабился он. — Теперь я готов пойти с ним хоть в разведку. А ведь когда он выступил на стороне Чеховых на охоте, я сомневался, что от него будет толк. И скажу я вам, Мининым повезло, что никто из них не схлестнулся с ним в поединке.

Я лишь улыбнулся, испытывая странное удовлетворение оттого, что мои напарники нашли общий язык. Даже вчерашняя обида на Стаса из-за Нечаевой прошла. Сейчас она казалась неуместной и странной. Хорошо, что я не сказал накануне Зимину ничего глупого.

Мы проехали мимо указателя, который информировал нас о въезде в город с названием Новорильск. Дорога после знака сделалась лучше, асфальт был свежим и разметка яркой. Вдоль обочины виднелись полосатые столбики.

— Хорошо здесь живут, — прокомментировал Зимин. — И дома тут знатные и хозяйства крепкие.

— А люди? Такие же хмурые как в деревне Двушкина?

— Вовсе нет, — возразил кустодий. — Работяги, конечно, не танцуют на перекрестках. Но все же ходят в обычной одежде, без этих странных вышитых знаков.

— Чем тут занимаются? — спросил я, рассматривая аккуратные домики, которые ровными рядами тянулись вдоль дороги.

— Есть несколько хозяйств, которые поставляют зерно на мельницу и семена подсолнечника для того, чтобы давить масло. Есть чуть поодаль небольшая сыроварня. Так что город не бедствует.

— Что здесь говорят про конюшни близ болот?

— В этих местах Никона не особо жалуют. Сам он тут не бывает. Городские власти Двушкин ни во что не ставит. Налог платит напрямую в имперскую казну, а в местный котел ни рубля не заносит.

— Ну, в этом никто и не сомневался, — я пожал плечами. — Он императорский конюший. И от местных поборов освобожден.

— Обычно по-соседски принято хотя бы на общую дорогу скидываться. А Двушкин сказал, что ему эта дорога ни к чему. Вот и пришлось помещикам за свой счет прокладывать асфальт до конюшен.

— Потому там такие колдобины? — усмехнулся я, но кустодий покачал головой:

— Вроде там почва проседает. По крайней мере, именно так их градоначальник говорил. Божился, что по весне полотно ровняли. Но я бы не верил ему на слово. Потому как он недавно был пьян как сапожник и от доброй драки отказался.

— И впрямь плохой человек, — согласился я. — А как глава жандармерии?

— Вчера его не оказалось на месте. Нам пояснили, что его вызвали в Петроград. Но сдается мне, что он у своей любовницы ночевал. Об этом шепнула хозяйка корчмы, в которой мы пировали.

— Значит, есть у него личная жизнь. Быть может, это хороший знак.

— Посмотрим. Мастер Морозов как раз у него договорился встретиться.

Машину мы оставили неподалеку от дома градоначальника. Высокий терем мало чем отличался от особняка Двушкина, разве что окна были немного меньше и крыша не такой высокой. Дальше направились пешком. Улицы были чистыми, из домов тянуло ароматом сдобы. В палисадниках благоухал шиповник и красовались ухоженные клумбы с цветами. На многих лавках сидели старики в светлых рубахах с кульками семечек, которые они с удовольствием лузгали. Я подумал, что раз тут заботятся о старшем поколении,