Головы с плеч - Зои Хана Микута

несколько капель магии, вытекавшей у нее из носа, и пришила его дух к физическому телу. Ее покойный отец владел подобной магией, поэтому она знала, как ее контролировать, – Делкорта Октобер Ккуль научила этому маленькую Хэтти.

– Отвечай, – приказала Кэресел, ухмыляясь; видимо, она сообразила, что Хэтти с ним сделала, и он тоже это понял, потому что побелел в цепких пальцах ведьмы-вороны.

Он молчал, и Хэтти, не говоря ни слова, принялась мысленно обследовать все его физические и метафизические швы; она делала это больше из любопытства, но знала, что он все чувствует. Ее отец всегда чувствовал, если Делкорта заглядывала в его мысли.

– Чешир, – наконец, едва слышно прошептал он. – Мордекай Чешир ibnida, ваше величество.

– Ты в этом замешан, Мордекай Чешир. – Рукой, перепачканной черной кровью, Хэтти указала на растерзанный труп. Это был не вопрос. – Тебе следует знать, что на рассвете, прежде, чем королевская процессия начнет первый этап Бегов Святых, я намерена отправить Иккадору в Лабиринт.

Хэтти ощутила охватившую его панику, почувствовала, как участился его пульс; присутствие ее магии было едва заметно, но она нащупала его бешеное биение, и ей казалось, что она покачивается, как плавучий фонарик на поверхности океана во время шторма.

Но молодой человек, не колеблясь, ответил:

– Отличное решение, ваше величество.

– Действительно, отличное! – отозвалась Кэресел.

– Что же, вы знаете, что сам я не Бармаглот, поэтому в моем случае Лабиринт не подходит. А Страна Чудес… – Чешир из последних сил пытался сохранять внешнее спокойствие, – ну, по правде говоря, это было бы напрасной тратой ценных ресурсов. Я превосходный алхимик. Уверен, что дворец… нуждается в таких, как я?

– Это ты изготовил розовый эликсир? – спросила Хэтти.

– Ну… да. Сикл сказала, что намерена преподнести его в дар вашему величеству. Я приехал, чтобы убедиться в том, что она сказала правду. Она постоянно говорила о том, что хочет убить вас.

– Ах. – Хэтти принялась счищать засохшую кровь с ногтей. – Ты приехал, чтобы защитить меня.

Улыбка Чешира стала менее уверенной, а Кэресел, наоборот, сверкнула зубами.

– Я покинул праздник, как только понял, что вы не нуждаетесь во мне, – пролепетал он.

Но Хэтти больше не слушала его лживые оправдания. Она уже знала, что всю оставшуюся жизнь он будет гнить в подземельях дворца. Среди его лжи было и одно правдивое утверждение. Отправить его в Страну Чудес было бы неразумно. Он мог пригодиться. Кроме того, теперь Хэтти хотела изучить магию розового эликсира, и Чешир должен был обеспечить ее продуктом, необходимым для проведения соответствующих экспериментов по всем правилам. После окончания Бегов Святых, естественно. Народ ждал праздника.

– Напротив, – произнесла Хэтти, – я нуждаюсь в тебе.

Она знала, в какой ужас привели его эти слова.

Его сердцебиение снова участилось, и Хэтти, убаюканная этим ритмом, опустилась на траву.

– Ты обладаешь талантом, – заговорила она, и Кэресел издала негромкий неопределенный звук; она начинала нервничать, когда Хэтти милостиво обращалась с другими людьми. – Ты не только алхимик, но и психолог. Ты можешь втираться в доверие к таким, как Иккадора Алиса Сикл. Это непросто, я знаю.

– Она еретичка, потому что осмелилась пойти против вас.

– Хм.

Он все еще пытался умилостивить ее лестью.

– Я действительно похожа на Верховную Жрицу? – Она наклонила голову. Понизила голос, отдавая дань Тишине. – Голос Страны Чудес?

Его следующая фраза по-прежнему прозвучала как лесть, но он внезапно отвел взгляд, как будто больше не мог смотреть на Хэтти. Она подумала, что этот трус, по крайней мере, говорит искренне.

– Вы похожи на нее, я это чувствую. Внутри.

Хэтти переместилась в его тело.

Его глазами она взглянула на себя саму, на магию, похожую на кровь, засыхавшую на ее маленьком личике и хрупкой фигурке. Чешир дышал часто, с трудом. Она чувствовала хрипы, рождавшиеся в его горле, они колыхались там, как милые, отчаявшиеся существа, которых она могла взять в руки и держать на ладони.

– Что ж, пожалуй, я тебе верю, – задумчиво ответила Хэтти. – В конце концов, я сейчас у тебя в голове.

Кэресел прикусила губу, чтобы не рассмеяться.

Чешир задрожал, закрыл глаза.

– Она такая дура, – пробормотал он. – И я был дураком, когда согласился прийти с ней сюда. Разумеется, вы почувствовали присутствие магического эликсира в чашке. А Сикл все равно решила выпустить своего Святого. Она никогда бы не победила.

Хэтти заставила его открыть глаза. Заставила его взглянуть на себя. В любом случае ведь это такая честь, правда?

– Откуда выпустить?

– Не знаю. Я не понимаю этого. Из темноты, наверное.

Хэтти прикусила костяшку пальца.

– Из темноты…

– Ох. – Кэресел убрала руку, помахала ножом. Зная, что Хэтти контролирует Чешира, она отошла от него, уселась на землю и вздохнула с таким видом, как будто все это нагоняло на нее тоску. – Из ниоткуда. То есть я почти уверена в том, что это действительно ничто. Какое-то пространство между мирами, иное измерение. Она так перемещается с места на место.

– Пустота?

Каро пожала плечами, и ее окровавленный ханбок зашелестел.

– Наверное. Какое это имеет значение, онни?

Что ж, это было просто…

Какая Тишина, должно быть, царит в этом «ничто». Которое находится внутри Иккадоры.

Хэтти знала, что на самом деле она, конечно, никакая не Верховная Жрица. Народ называл ее так только потому, что она повиновалась своему любимому богу, потому что вуаль и молчание делали королеву, так сказать, «чистым листом», холстом, на котором люди могли рисовать свои надежды и свои страхи. Им нужна была религиозная фигура, защитник, мученик, тиран, творец, разрушитель, и Хэтти играла для них все эти роли, когда требовалось.

А тем временем она продолжала заниматься тем, что ей нравилось. Бродила по Лабиринту, искала Тишину у его корней, уходивших в Страну Чудес, в пустых, бездушных фигурах Святых, которые толпились в темноте вокруг нее.

Она сказала Каро, что ходит в Лабиринт для молитвы; другие, те, кто не поклонялся ее богу, назвали бы это медитацией. Хэтти дышала и дышала, и на миг Тишина просачивалась в ее голову, и Хэтти превращалась в ничто, была никем; потом в сознании мелькала мысль, и она осознавала, что мгновение назад была ничем и никем. Именно там, в лоне избранного ею божества, Хэтти теряла и находила себя, снова и снова; как же она обожала эту игру, эти мысленные прятки. Ей казалось, что это немного похоже на смерть и второе рождение. Она терялась, а потом находилась.

Что она найдет в темном царстве Икки?

Они сейчас говорили о напрасной трате ценных ресурсов. Она собиралась послать Иккадору в Лабиринт, на верную смерть; если она сделает это,