Головы с плеч - Зои Хана Микута

Этот их гребаный праздник.

Королева думает, что она, Икка, будет в этом участвовать, играть в игру, которая привела к гибели Текки? Бега Святых были причиной этой катастрофы. И что теперь? Икка сидит за решеткой, Каро радуется ее падению, и между ними двоими разверзлась пропасть. Неужели Каро все забыла?

– …мазохистка, правда, Заика, я не шучу…

– Ты, – перебила ее Икка. – Мне нужна ты.

Они должны встретиться на арене.

В тот миг, когда Каро споткнется – или в тот миг, когда Икка подставит ей подножку – и Святой Хэтти сцапает ее, в тот миг, когда Каро поймет, что ее королева, ее Жрица, ее онни даже пальцем не пошевелит, чтобы ее спасти, между ними все будет кончено.

«О да, Хэтти Новембер, – решила Икка, – я приму участие в твоих Бегах. Я, мать твою, испорчу вам ваш чертов поганый праздник».

– Разве ты не хочешь тоже выступить от ее имени, стать ее избранной воительницей? – прошептала Икка.

На лице Каро застыла злобная ухмылка; она размышляла.

– Я нужна тебе для защиты от чудовищ, дорогая? – услышала Икка ожидаемую издевательскую фразу.

– Мы же всегда делили все невзгоды и неприятности, дорогая.

Она заметила, что Каро сглотнула.

– Ну же, Кролик. Это будет прямо как в старые добрые времена. Прямо как в Стране Чудес.

* * *

Новый Святой скрючился у ее ног. Поднял свое сдвоенное тело, взвизгнул, словно испытывая боль. Потом успокоился от прикосновения Хэтти. Ее пальцы поглаживали горячую, безволосую бороздку между двумя черепами, между сросшимися надбровными дугами. Они походили на любовников, ласково шепчущих что-то друг другу.

Головы были повернуты лицом друг к другу, они вечно смотрели друг на друга. На себя.

Хэтти Новембер не хотела проявлять жестокость, дорогой читатель. Нет, нет…

В конце концов, всякий раз, когда Святой протягивал руку, он находил себя. Иногда, создавая монстров, Хэтти без конца повторяла про себя только одно: «Ты не одинок. Ты не одинок…»

Конечно, сейчас, когда Святой стал единым существом, он не помнил, что когда-то их было двое. Ему было все равно. Он не горевал о прошлом: ни прошлого, ни прошлых «я» для него не существовало.

«Это будет прямо как в старые добрые времена. Прямо как в Стране Чудес». Злобный голос Иккадоры разнесся по подземелью, и Хэтти подумала, блаженно закрыв глаза: «Да, да, прошу тебя».

Глава двадцать седьмая

Год 0094, Зимний Сезон

В живых остается 997 Святых

Хэтти пошевелилась в тот момент, когда поезд выехал за Стену Округа Петра.

Кэресел немедленно опустилась на колени у ног королевы и заглянула ей в лицо. Но Хэтти не обратила на нее внимания. Обычно это означало, что приставать к ней бесполезно, поэтому Каро оставила ее в покое и пошла играть в карты с Иккой.

Икка сидела в одной из уютных кабинок в другом конце вагона. Да, она бросала на Каро злобные взгляды, но Каро знала, что это просто такое выражение лица. На самом деле Икка, конечно, была в экстазе. И Кэресел была в экстазе. Кэресел будет сражаться от имени королевы!

Кэресел выигрывала все партии, потому что руки Икки были скованы наручниками со специальными рунами, которые, в свою очередь, были прикреплены к сиденью – в конце концов, она недавно покушалась на убийство и все такое, – поэтому Каро играла за нее.

– Нет, ты правда не умеешь играть, – щебетала она. – Ты для меня – раскрытая книга.

Игра. Каро швыряла карты на стол между ними и хихикала, когда выпадало большое число. Иногда она швыряла их в лицо Икке. Двойка червей запуталась в черных волосах.

– Ты никогда толком не умела читать, – буркнула Икка.

Каро поморгала. Стоп, почему она не сломает Икке нос? И она сделала движение, чтобы сломать Икке нос. Во второй раз – он был синим после вчерашнего…

Икка отпрянула с воплем, ее зубы задели запястье Каро, и Каро тоже заорала или засмеялась, а потом обе замолчали. Звуки, которые хотела издать Каро, слова, которые она собиралась произнести, застряли у нее в глотке и не могли вырваться наружу. Но эта безвредная магия, которую применила к ним Хэтти, этот знак внимания Хэтти успокоил ее. Каро присела на край стола, задумчиво поглаживая шею, поставила ноги на обитую тканью спинку диванчика по обе стороны от плеч Икки. Икка не шевелилась, лишь взгляд скользнул мимо Каро, за ее плечо.

«Не обращай на Хэтти внимания, – сказала бы Каро, если бы могла говорить. – Онни становится все чуднее и чуднее по мере того, как мы приближаемся к Лесу!»

Но, честно говоря, с Иккой было скучно, когда она не орала и не визжала, поэтому Кэресел соскользнула со стола и вернулась к ногам Хэтти.

Было раннее утро; золотой солнечный свет, редкий в это время года, проникал в окно за спиной Хэтти, и ее вуаль казалась прозрачной, невесомой. Кроме тех мест, где ткань уже успела намокнуть и прилипла к носу, к глазам, к уголкам рта. Ногти у королевы не были накрашены, из-под кутикул выступали бордовые капли. Руки, неподвижно лежавшие на коленях, изредка подергивались. «Как же ей, должно быть, больно», – мечтательно подумала Каро. Но она знала, что если сейчас поднимет вуаль Хэтти – кстати, она никогда не осмелилась бы сделать это, – то не найдет на ее лице и следа испытываемых страданий.

В других бронированных вагонах, следующих за вагоном королевы, ехали… придворные? Охрана? Возможно, где-то там сидел в клетке новый Святой Хэтти. Каро было все равно, кто там ехал. Их было трое в комнате на колесах, и это было восхитительно. В этом было что-то, так сказать, интимное. Светло-желтые обои и мебель, обитая твидом, создавали у Каро ощущение домашнего уюта. Да, вагон, пожалуй, напоминал милую гостиную. Каро не собиралась позволить Заике Сикл, которая, как назло, оказалась здесь сегодня, испортить себе настроение. В прошлом году настроение у нее было не очень, но тогда хотя бы она была в вагоне вдвоем с Хэтти. Ах да. Иль-Хён, наверное, тоже ехал с ними, вспомнила Кэресел. «Покойся с миром – если это возможно, когда тебя разгрызли на несколько кусков, дорогой, милый мальчик…»

Внизу гудели и гремели колеса поезда. Железная дорога пересекала пустошь, отделявшую Страну Чудес от Петры и Лабиринта. Они ехали на север, направляясь в Округ Малли,