Головы с плеч - Зои Хана Микута

– Возможно, после вчерашнего она поняла, что перед ней не человек, а чудовище, – задумчиво произнесла Каро. Икка заметила, что ее губы слегка скривились. Выражение ее лица было, как обычно, насмешливым, но к насмешке примешивалось неудовольствие. – Что я могу сказать? Ты владеешь такой оригинальной, зрелищной магией. Это ее заинтриговало.

Икка усмехнулась. Она не верила своим ушам.

– Ни хрена себе, да ты мне завидуешь.

Каро закатила глаза.

– Хватит бредить. Чему тут завидовать? Унижению? Верной смерти?

– О, я просто обожаю онни Хэтти, потому что она обожает меня.

На щеках Каро выступили розовые пятна.

– Что за больные фантазии, Заика? Откуда у тебя такие понятия о любви?

– Кто бы говорил…

Икка не закончила, потому что в этот момент стены содрогнулись от очередного крика. Он был похож на крик новорожденного, только этот «новорожденный» вопил на два голоса, и вопль был таким громким, что у Икки зазвенело в ушах и заболела голова. Несмотря на всю ее уверенность в себе, где-то внутри поселился холодный, отупляющий страх.

Каро немедленно прижалась к решетке, чтобы посмотреть на ее лицо, а Икка немедленно попыталась выдавить ей глаз. Каро грациозно выпрямилась и, пританцовывая, отошла назад.

– И что дальше? – рявкнула Икка, стараясь придать лицу недовольное, скучающее выражение. – Я буду сражаться с этой тварью? Праздник закончится после первого же представления. – Она усмехнулась, сверкнув зубами. – Или она ждет, что я сразу сдамся и позволю Святому себя проглотить?

– О нет, нет, Заика, – воскликнула Каро, исполняя танцевальные па посреди коридора. – Ты нужна Хэтти живой.

Вот это вызвало у Икки неподдельную тревогу.

– Ты подала ей идею. Как же она сказала… Нужно дать народу стимул. Она хочет, чтобы ее подданные использовали свои способности на полную катушку. Люди уже слишком долго боятся магии, боятся боли, плюс эти отвратные Святые и все такое. Делкорта, я так понимаю, в этом не преуспела. Она в свое время попыталась заставить людей взяться за колдовство, запугивая их, но ты, Заика! Ты, напротив, можешь ослепить их, очаровать их, увлечь! – Она заговорила тошнотворным медовым голоском. – Ты будешь не просто ее воительницей. Ты станешь ее героиней. Народной героиней.

При этих словах, дорогой читатель, наша дорогая Иккадора, охваченная ужасом и отвращением, подумала: «Я стану ее гребаной негодяйкой».

Неужели Хэтти не понимала этого?

Разумеется. Разумеется, она понимала.

Хэтти наплела Кэресел какую-то чушь. Ложь, естественно, иначе быть не может. Что на самом деле нужно Червонной Королеве от Икки? Унизить ее? Устроить так, чтобы она умерла на глазах у толпы, а не где-нибудь в темном углу Лабиринта? Нет, вряд ли ее цель была настолько очевидной. Хэтти не так проста. Икка вела себя неосторожно, раскрыла свои карты, и королева этим пустым, но проницательным взглядом увидела в ней нечто. Нечто такое, что можно было использовать с выгодой для себя.

– Что, вспарывать животы Святым ей уже надоело? – бросила Икка, прячась за высокомерием, как за щитом. Она не доверяла этой чертовой Хэтти и ее объяснениям.

– Нет-нет, просто… просто ты такой интересный человек, Сикл. – Ласковый голос стал ядовитым. – Чешир о тебе много рассказывал.

– Вы его схватили.

Икка знала, что так и будет.

– Конечно. Остаток жизни он проведет в уютной камере. Хэтти говорит, что колдун с такими способностями ей очень пригодится…

– Знаешь, на самом деле это он во всем виноват.

Смех Каро был высоким и звенящим, словно журчание ледяного ручья.

Икка потерла виски. Вчера у нее от собственной магии чуть не вскипели мозги, и подробности вечера она помнила плохо. Она вспомнила щелканье зубов, хватающих пустоту. Запах крови. Безмятежное лицо Хэтти Новембер, поднимающей вуаль.

Безмятежность. А Икка хотела увидеть ужас или по меньшей мере гнев. Хоть что-нибудь.

– А тебе, я так понимаю, поручили за мной присматривать? – Икка наблюдала за жилкой, которая билась на шее Каро. – Чтобы я не отклонялась от сценария?

Каро причмокнула губами.

– Возможно, если ты откажешься вести себя как положено, Чешир умрет. Возможно, я отрежу ему голову. Сначала, конечно, нужно будет убедиться в том, что к ней прикреплено тело. Иначе как я…

– Мне плевать, будет он жить или умрет. – Она не слишком сильно покривила душой. – Я в этом не участвую. Просто отправьте меня в Лабиринт.

– Хэтти говорит, если ты выживешь после Бегов, тебе не придется идти в Лабиринт.

– Ложь.

– Ну… может, и так. В конце концов, ты убила ее мужа. – Каро снова приблизилась к решетке. – Ну же, дорогая, скажи мне, что ты хочешь получить в обмен на участие в празднике. Я все исполню, все что угодно. – Она надула губы, разглядывая Икку, потом хмыкнула. – Раньше я исполняла все твои желания, помнишь? А вот я помню, что тебе это нравилось. Я помню, как ты стонала перед тем, как…

– Значит, она заставила тебя стать шлюхой ради нее? Продаешь не только головы Святых, но и свое тело?

– Нет. Ради тебя, дорогая, я сделаю это ради тебя. – Каро подмигнула. Снова капризно надутые губки. – Ты только скажи мне, что Хэтти должна сделать, чтобы ты вышла на арену. Не упрямься, ведь я же знаю, что тебе понравится, адреналин и все такое…

– Я хочу, чтобы мне дали еще одну попытку, – не думая, произнесла Икка. Потому что кто-то должен был отправить ее в Лабиринт. Икке необходимо было попасть в Лабиринт. Она собиралась скормить Святым остатки розового эликсира. Она собиралась наводнить столицу монстрами, сжечь дом Кэресел…

– Поединок с Хэтти? Это верная смерть. Ты что, самоубийца?

Каро продолжала бросать ей в лицо оскорбления, и Икка даже растерялась немного. Ее бывшая подруга стала такой фанатичкой. При этой мысли она ощутила горечь. Перед глазами замелькали красные точки, потом все потемнело. «Я любимое существо онни Хэтти».

Что будет, если Икка прикончит это существо на глазах у его хозяйки?

Червонная Королева даже бровью не повела, когда чудовище сожрало ее мужа заживо. А Икка не хотела, чтобы Каро умерла в заблуждении. Она хотела сначала разрушить образ, которому поклонялась Каро. Прежде чем отправить Каро в небытие, она хотела уничтожить ее веру.

Но, возможно, Хэтти сделает это за нее.

Икка представила себе лица людей в толпе, виденные в тот единственный раз, когда она снизошла до посещения праздника. Вспомнила, как они орали, свистели, пятились в страхе и отвращении, потом вытягивали шеи и, расталкивая друг друга, пробирались вперед, всегда вперед, к краю арены. Не смотреть на это было невозможно.

Они впитывали каждый вопль, стук каждой капли, падавшей на землю. Икка