Зловещие топи - Виолетта Орлова

class="p1">– Зачем ты завел весь этот разговор? – тихо спросил Артур, с неподдельным интересом взирая на взволнованное лицо вожака: по-армутски загорелое, но вместе с тем, как это ни парадоксально, совершенно белое, как чистый лист бумаги.

– Мне захотелось объясниться с тобой. Перед тем как ты навсегда покинешь колонию. Наверное, и здесь отчетливо проглядывается моя основная слабость – мне действительно необходимо, чтобы другие думали обо мне хорошо. Но твое мнение не просто важно, оно дорого для меня.

– Одди все рассказала тебе?

– Да, все.

– Ты будешь мне мешать?

Джехар задумчиво покачал головой, а на полных губах его показалась грустная улыбка.

– Оделян рассказала мне все про Теней, Духа и прочие вещи. Она считает, что каждый из нас должен знать правду, чтобы решить – оставаться или нет. Сама же она предпочла идти вместе с тобой. Постепенно мы уже начали подготавливать ребят и рассказывать им твою историю, однако, как ты понимаешь, единодушного мнения мы от них не дождемся. Наверняка будут те, кто не поверит и захочет остаться, дабы продолжить общее дело. Ради таких людей останусь и я. Меня поставили вожаком, значит, я в какой-то степени отвечаю за своих подопечных. Не могу просто взять и бросить их здесь одних. Я трус, но не шакал. Понимаешь, о чем я?

Артур очень хорошо понимал.

– Ты не трус, – сказал тогда клипсянин от всего сердца. – Ты честный и благородный человек, и я тоже рад, что познакомился с тобой. Одди рассказала тебе, почему все мальчики в Доргейме так похожи друг на друга внешне?

Джехар вновь улыбнулся.

– Да. Мы как бы все твои копии, или что-то вроде того, так? Хотел бы я походить на тебя не только внешне.

– Вы всем ребятам расскажете про существование Тени?

– Да, конечно. Они имеют право знать правду. Также должны они понимать, зачем в их сердцах взращивают ненависть к беруанцам.

– Не думаешь ли ты, что это может быть опасно? Тень ведь находится среди нас… Она способна прикинуться кем угодно: Чангом, Азором, Спайки… Если все ребята будут знать про побег, то она тоже непременно узнает и вряд ли повременит с наказанием.

Джехар упрямо вздернул подбородок и немного вызывающе посмотрел на Артура.

– А зачем ты, Бунтарь, рассказал все Одди? Разве это не было опасно?

– Я хотел ей помочь. Она сестра моего близкого друга.

– Так вот, заруби себе на носу, все доргеймцы – мои друзья! Я тоже не могу оставить их в беде. Мы с Одди приняли это решение совместно. Она знает также, что я хочу остаться.

Джехар без тени смущения посмотрел Артуру прямо в глаза, и клипсянин подметил про себя, что грубое лицо вожака выражает теперь не жестокость, а такое искреннее благородство, каковым не всегда могут похвастаться иные, куда более красивые на первый взгляд лица.

– Только, Бунтарь, пообещай мне кое-что. Не бросай ее одну, слышишь? Одди жестока, своевольна, властолюбива и капризна, однако многие из этих качеств напускные; она делает вид, что жестока, но на самом деле сердце у нее мягкое и доброе, как подтаявшее на огне сливочное масло. И я буду спокойнее спать, зная, что ты заботишься о ней.

– Ты любишь ее? – догадался вдруг Артур, а Джехар лишь коротко кивнул. Главарь всегда отличался немногословностью; а о своих глубинных чувствах говорить ему и подавно не хотелось, пусть даже другу.

– Я позабочусь о ней, – серьезно произнес тогда клипсянин. – Только, по-моему, скорее уж Одди позаботится о нас всех. Кто уже изъявил желание уйти?

– Знает пока только Чанг и Спайки из нашей камеры. Они пойдут с тобой. Одди тоже рассказала кое-кому, но я не знаю, что они решили.

– Постарайтесь не ввязываться ни в какую войну, – попросил Артур. – Для Тени не составит огромного труда разжечь всеобщую ненависть.

– Мы постараемся уйти от нее. Но сперва, как ты сказал, надо понять, кто за всем этим стоит. Возможно, господин Мильхольд. Так или иначе, он здесь главный. Когда вы будете готовы уйти?

– А когда все узнают?

– Новости в Доргейме распространяются очень быстро. К сегодняшнему вечеру все будет готово.

– Тогда завтра ночью мы попробуем убежать. У нас мало еды с собой, а идти долго. Что думаешь на этот счет?

– Ограбим немного нашу столовую. Я прослежу за этим, Бунтарь, не переживай. Постараюсь подготовить побег. Знаешь, что я думаю? Раньше нам не удавалось убежать именно потому, что среди нас не было единства. Теперь же мы постараемся действовать слаженно.

– Хорошо, спасибо тебе!

Джехар широко улыбнулся, показав свои ровные белые зубы, и покачал головой.

– Нет, Бунтарь. Тебе спасибо.

На том благородные юноши и расстались, ибо хоть в Доргейме в ближайшем будущем и намечались глобальные перемены, все еще приходилось делать вид, что ничего не происходит. Каждый из них едва ли мог оценить вероятность новой встречи, но при этом и тот и другой навсегда сохранили в своих сердцах доброе воспоминание, дружескую искру, которая непременно разгорится, когда судьба вновь пересечет их пути. Иногда по жизни мы встречаем людей, хоть еще и не успевших в полной мере стать нам друзьями, но тем не менее уже оставивших о себе приятное воспоминание, некую связующую точку на карте твоих перемещений, которая отчетливо говорит: помни, где-то в забытом всеми краю болот и топей, у тебя есть надежный человек, на которого ты всегда можешь положиться. Это твоя крепкая опора и прикрытие на случай отступления. Тогда ясно видишь, что на темном, еще пока не начертанном до конца атласе твоей жизни, подобно звездам, светят эти маленькие дружеские точки, и на сердце сразу становится теплее. Так приходит осознание, что ты не один.

День прошел быстро и незаметно; доргеймцы никоим образом не выдавали свое волнение. Дисциплина и уважение к вожакам были слишком велики; как солдаты – приказы, они принимали новые известия без лишних эмоций и раздумий. Правда, Джехар оказался прав: находились и те, кто не желал разом отказываться от мечты покорить древесную столицу. Не все так страшились войны. Многие весьма легкомысленно полагали, что это их единственный шанс выбиться в люди, подзаработать, разбогатеть, стать известными и почитаемыми. И хоть искреннее желание угодить старшим присутствовало в сердцах доргеймцев, амбициозные мечтания оказались поистине сильнее и непоколебимее.

В конечном счете человек часто стремится действовать с наибольшей выгодой в первую очередь для себя. Большинство решительно отказывалось верить в честность Артура и недобросовестность Духа. Именно отказывались, потому что искренней вере обычно мешает не сам факт неправдоподобности предмета веры, но лишь стойкое нежелание самого человека, чтобы этот предмет