Инженер Петра Великого 10 - Виктор Гросов

— Есть одна идея, Государь, — сказал я. — Рискованная. Наглая. Но если сработает… они сами принесут нам деньги на блюдечке. Я предлагаю позвать на помощь турка.

— Турка? — Пётр убрал руку с моего плеча и уставился на меня так, будто я предложил продать душу дьяволу за мешок угля. — Ты в своем уме, генерал? Звать на помощь басурмана⁈

За спиной Государя Меншиков аж затрясся от возмущения. Орлов недоверчиво хмурился. Такое предложение ломало всю их картину мира.

— Государь, — спокойно ответил я, возвращаясь к карте. — Мы сообщим партнеру по торговле, что наши общие конкуренты пытаются его ограбить. Это не союз воинов, а сделка купцов.

Взяв грифель, я превращал геополитику на карте в бухгалтерскую ведомость.

— Англичане и голландцы объявили наши векселя мусором. Почему? Потому что это — кровь нашего нового южного торгового пути, который лишает их монополии на торговлю с Востоком. Они бьют по самому этому пути. Ведь наши деньги в руках турок стали ничем.

Петр склонился над картой, и гнев на его лице уступил место напряженной работе мысли.

— А кто главный выгодоприобретатель от этого пути после нас? Османская империя. Для них это — золотая жила. И тут они узнают, что англичане пытаются обрушить всю систему. Как, по-вашему, отреагирует на это Великий Визирь? Они думают, что душат нас, а на самом деле объявляют войну кошельку султана. А Восток, Государь, такого не прощает. Оскорбление веры стерпеть можно. Убытки — никогда.

— Хитрый ты змей, Смирнов, — наконец выдохнул Пётр. — Но как? Гонца в Стамбул? Его перехватят.

— Гонец не нужен. Враг нашего врага уже здесь. Остерман!

Генрих Остерман возник на пороге так беззвучно, что казалось, материализовался из тени.

— Генрих Андреевич, — обратился я к нему. — В Амстердаме сидит глава османского торгового представительства? Серый кардинал, держащий в руках всю торговлю шелком и пряностями в Северной Европе. Мне нужно с ним поговорить. Тайно. Сегодня же.

Остерман даже не удивился.

— Юсуф-бей. У него есть слабость, господин генерал. Он страстный коллекционер старинных карт. Особенно карт Московии.

— Прекрасно, — усмехнулся я. — Значит, мы продадим ему очень редкую карту.

Лагерь замер в угрюмом молчании, и к вечеру напряжение стало совсем тяжелым.

Встречу назначили на полночь, в пустом пакгаузе на окраине портовой зоны. Ушаков со своими людьми оцепил квартал. Внутри, при свете одного масляного фонаря, пахло смолой. Невысокий, полный турок Юсуф-бей прибыл один. Ни посол, ни купец. Паук, затаившийся в центре своей паутины.

Я разложил на бочке карту — подлинную, XVII века, из архивов Петра. Он склонился над ней, и его пальцы с неестественно длинными ногтями благоговейно коснулись пергамента.

— Красивая вещь, — прошипел он. — Но я пришел не за картами, гяур.

— Вы пришли за деньгами, Юсуф-бей. Как и я. — Я убрал карту, положив на ее место вексель нашей «Общекомпанейской Казны». — Вот это, — я постучал по нему пальцем, — англичане и голландцы сегодня объявили мусором.

Он равнодушно пожал плечами.

— Ваши проблемы, генерал.

— Нет. Наши общие. Этот вексель — ключ к новому торговому пути, который сделает вас самым богатым человеком в Европе, а вашего султана — хозяином всей восточной торговли. Атакуя этот вексель, англичане атакуют ваше будущее. Они хотят, чтобы ваши караваны снова шли через их фактории в Леванте, оставляя им половину прибыли. Но это не самое главное. Наши векселя в ваших руках обесценились. А ведь мы с визирем договорились вести честную торговлю.

Что-то вроде интереса мелькнуло в его мертвых глазах.

— Докажи.

Я выложил перед ним бумаги, подготовленные Остерманом: анализ биржевых сводок, донесения людей Анны. Цифры, факты. Он долго, безэмоционально изучал бумаги, лишь уголки его губ изредка кривились в презрительной усмешке.

— Они считают нас варварами, Юсуф-бей. И вас, и нас. Думают, что могут безнаказанно грабить.

Он поднял на меня взгляд.

— Что ты хочешь, Смирнов?

— Чтобы вы напомнили им, кто хозяин на этом рынке. Я не прошу вас объявлять войну. Я предлагаю нанести удар. Точечный, болезненный. Удар, который заставит их одуматься.

— И что я получу взамен?

— Долю, — сказал я. — Десять процентов от всех прибылей по новому пути в течение первых пяти лет. И монопольное право на транзит персидского шелка.

Он молчал, взвешивая. Предложение было убойным.

— И еще, — добавил я, выкладывая на бочку последний козырь. — Нам нужен уголь. И овес. Много. Завтра. В обмен на вот это.

Я протянул ему чертежи нашего нового прокатного стана.

Он долго смотрел на чертежи, потом на меня. Вряд ли он понял что это. Но общее представление должен был иметь.

— Ты опасный человек, Смирнов, — наконец произнес он. — Торгуешь будущим?

— Я покупаю настоящее, Юсуф-бей.

Он медленно кивнул.

— Уголь будет.

Он ушел так же беззвучно, как и появился, оставив меня одного. Поверил ли он до конца? Неизвестно. Зато я был уверен: жадность — самый сильный мотиватор.

Развязка грянула на следующий день, с открытием Амстердамской биржи. Без всяких видимых причин на рынок вдруг выбросили огромную партию акций английской Ост-Индской компании. Десятки тысяч. Паника вспыхнула мгновенно. Курс полетел вниз, увлекая за собой весь лондонский рынок. За час Ост-Индская компания, становой хребет британской колониальной мощи, потеряла треть своей стоимости. Никто не понимал, что происходит.

Зато я знал. Это был привет от Юсуф-бея. Он не стал бить по всей Англии, ударил по кошелькам тех людей, которые стояли за Харли. Лично.

А потом началось второе действие. Турецкие и персидские торговые дома объявили о «временной приостановке» закупок английского сукна и голландского оружия, ссылаясь на «необходимость пересмотра контрактов». Цены на эти товары на европейских рынках упали. Харли хотел устроить нам экономическую блокаду, а получил торговую войну на два фронта.

К вечеру в наш лагерь потянулись первые подводы. Обычные, грязные баржи, нанятые людьми Юсуф-бея, привезли уголь и овес. Сделка была выполнена.

В штабной фургон вошла Анна. В руках она держала свежую сводку.

— Ну что, Петр Алексеевич, — на ее губах играла улыбка. — Похоже, у наших друзей начались проблемы. Серьезные.

Одного взгляда на цифры было достаточно. Харли, пытаясь накинуть на нашу шею удавку, не заметил, как сам сунул голову в петлю, которую держал в руках хитрый турок.

Победа в финансовой войне