Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

– Она тоже встречала солнце? – удивился Флип.

– Не знаю, может быть… Одно я могу сказать точно: она там оказалась очень вовремя. У меня прихватило сердце, в моем возрасте такое случается, а эта милая девушка помогла мне спуститься. Если бы не она…

Он покачал головой, не желая вдаваться в подробности.

– Что ж, – улыбнулся Флип, – в этом вся Клара. Всегда спешит на помощь. Ну, как та, другая, Клара из радиопостановки. И что же в этой истории необычного?

– А то, что там, на крыше, я встретил другую Клару.

– В смысле?

– Ох… В общем, выглядела она точь-в-точь как наша Клара: то же лицо, голос, фигура – не отличишь. Вот только одета была как Клара из радио: платье-тельняшка, гетры – ну, вы в курсе. В этих постановках очень подробно описываются ее наряды, полагаю, чтобы подчеркнуть, что она простая девушка из народа, дочь моряка…

– И что с того? Любой может одеться как герой радиопостановки. Однажды я видел Дафну в тельняшке – кажется, она большая поклонница этих «Приключений».

– Проклятье! – не сдержался майор. – Вот видите, стоит начать рассказывать, и кажется, будто ничего необычного не произошло. Но все не так просто! Если бы вы там были, вы бы меня поняли. Там была другая Клара, та же, но другая!

Макс всплеснул руками и заметался по комнате. Флипу стало неловко из-за того, что его неверие огорчило старика, но он не представлял, что тут можно сказать. Другая Клара? Что, в конце концов, это значит?

Макс ударил кулаком по ладони.

– Вот что, смотрите. Сразу после того, как мы спустились с крыши, был общий завтрак. И там я снова встретил Клару. Только она была не в тельняшке, а в своем обычном наряде – ну, в этом платье как у монашки…

– Переоделась? – предположил Флип.

– Именно! – с горячностью отозвался Макс. – Я сначала тоже так подумал. И, на свою беду, спросил ее об этом. Хотел поблагодарить за то, что она мне помогла. А она сказала, что у нее нет тельняшки и на крыше она не была. Она очень удивилась, когда я стал приставать к ней с расспросами… В жизни не чувствовал себя глупее.

Флип пригладил усы.

– Действительно, странная история. Я бы предположил, что это розыгрыш, но какой-то он слишком странный, и на Клару непохоже.

– Именно так, – согласился Макс. – Честно говоря, я до сих пор не знаю, что и думать. Я плохо сплю, а от этого, говорят, случаются галлюцинации… Но чтобы галлюцинации были настолько реальными – про такое я не слышал. Она ведь дотрагивалась до меня, держала меня за руку! Я чувствовал ее руку как настоящую… Черт возьми! Она и была настоящая!

Он так разволновался, что задышал тяжело, словно каждый вдох стоил ему нечеловеческих усилий. Флип всерьез забеспокоился: он считал майора Хенкеля тем еще сухарем и не ожидал от него столь бурного проявления чувств. Что он там говорил про больное сердце?

– Может, вам стоит присесть? – предложил он, но старик наградил его таким взглядом, что Флип решил не развивать эту мысль. – Все это и в самом деле звучит необычно. Но боюсь, без самой Клары нам никак не проверить, есть ли между ней и этим радио какая-то связь.

Макс насупился.

– Никак. Но зато мы выяснили, что без нее этого радио нет и в помине.

Флип промолчал. Если рассуждать подобным образом, то пресловутое радио «Кукабарра» можно было с легкостью связать не только с Кларой, но и с кем угодно, например с тем же Хавьером или даже с Президентом Республики – в конце концов, их же тоже здесь нет? Но что-то в словах старика не давало ему покоя – как навязчивая песенка, которую не получается ни вспомнить, ни выкинуть из головы. Он представил Клару: тонкую, растрепанную, рыжую, сердитую – и мысленно нарядил ее в полосатую тельняшку и длинные гетры – наряд радио-Клары. И было в этом мысленном образе что-то такое, что заставило его сердце болезненно сжаться. Ему нравилась Клара, глупо отрицать очевидное, но то, что он почувствовал, выходило далеко за границы обычной симпатии и даже влюбленности. Это было что-то новое, что-то огромное и пугающее, и Флип не понимал, как можно чувствовать что-то подобное к девушке, которую он едва знал. Даже заезженная «любовь с первого взгляда», о которой так часто пишут поэты (и он в их числе, чего скрывать), едва ли могла объяснить его состояние. Он… он как будто тонул в безбрежном и бездонном океане и без нее не мог дышать. Флипу стало страшно.

Именно в этот момент снизу донесся грохот, а следом за ним – отчаянная ругань. Звуки простые и понятные, звуки, которые производит человек, едва стоящий на ногах, когда у него на пути оказывается пустое жестяное ведро. Есть ли на свете что-то более приземленное?

– Что это? – спросил Макс, мгновенно насторожившись.

Флип поднял глаза, все еще дрожа от пережитого откровения. И, несмотря ни на что, попытался улыбнуться.

– А! Это… Полагаю, мой приятель вернулся с ночной попойки.

Глава 73

– Черт! Черт! Черт!

Вильгельм Винкерс метался по комнате, заламывал руки, бросался на стены и крушил мебель. То и дело художник хватался за голову, хотя волосы его и без того стояли дыбом; глаза покраснели из-за полопавшихся сосудов. Этьен не раз слышал и не раз примерял на себя выражение «творец, охваченный безумием», но, кажется, впервые в жизни увидел, на что это похоже на самом деле. Даже нарочитая ярость Хавьера не шла ни в какое сравнение с тем, как буйствовал сейчас Вильгельм.

– Черт! Это надо же! Да чтоб его! Черт!

Сесиль и Этьен, держась за руки, плечом к плечу сидели на краешке кровати и со смущением и ужасом в глазах следили за художником. Оба дрожали.

После того как они сбежали от Президентского Дворца, они вернулись в квартиру Вильгельма – единственное место, где можно было спрятаться хоть ненадолго. Впрочем, Этьен не тешил себя иллюзиями. Скоро, очень скоро их настигнет неизбежная кара. То, что сейчас они находятся в безопасности, – это лишь маленькая передышка, а по сути издевательская отсрочка. Рано или поздно за ними придут, и неважно, кто это будет: Тайная Жандармерия, одуревшие брешисты или мавр-людоед – итог в любом случае был предрешен.