Гримус - Ахмед Салман Рушди

По невысказанному мнению Взлетающего Орла, в своем несчастье Ирина даже находила какое-то удовольствие, а ее двойная неудача, в материнстве и замужестве, давно уже стала эмоциональной опорой, почвой, на которой можно было взрастить сочувствие или восхищение. Позволив себе затеять с Ириной интрижку, он будет вынужден разделить с ней груз ее несчастий. При этом Ирина была несомненной сиреной, а сирена – это пожирательница мужчин. Однако, несмотря на все это, она была женщиной красивой, манящей, а кроме того, уже сама дала понять, что готова к близости с ним.

Взлетающий Орел находил эту готовность небольшим недостатком. Недосягаемое привлекало его гораздо сильнее, и Эльфрида с ее столь частыми признаниями в любви к своему гному-ханже была гораздо ближе к тому, чтобы выглядеть недосягаемой. Взлетающий Орел не знал даже, симпатичен он ей или нет. Ни слова не было произнесено; свои надежды он основывал только на нескольких взглядах, на легком касании тел, на неуловимых паузах перед очередным признанием в любви к Игнатию, на едва приметном раздражении, звучащем в голосе миссис Грибб в присутствии открыто флиртующей Ирины. Все это могло быть просто плодом его воображения.

Но если его догадки все-таки содержали долю истины, тогда открывался простор для новых терзаний. Возможно, Эльфрида любит мужа не так сильно, как убедила себя. Но если так, в чем причина такой глубокой супружеской преданности? Может, эта внешне естественная, всепоглощающая страсть лишь еще один способ жить одержимо, как того требует Путь К.? И если он прав и она тоже хочет его, то чем это можно объяснить? Восстанием против Игнатия (как у Ирины против Черкасова)? Взлетающий Орел покачал головой. Может быть, он недооценивает себя.

Конечно, истинные причины беспокойства двух граций, связанные с его появлением, Взлетающему Орлу не были известны. Так что все его размышления вели только к части истины.

Таинственная природа острова Каф в эти дни заявила о себе лишь однажды, но случившееся разрешило неопределенность отношения Эльфриды к Взлетающему Орлу. Птицепес больше не давала о себе знать, а тихий вой в глубине его сознания как будто бы совсем стих. Казалось, сам остров чего-то выжидал. Впоследствии это время будет представляться ему длинной веревкой, которую кто-то отмотал ему, – веревкой достаточно длинной, чтобы повесить нескольких человек и заодно повеситься самому.

Еще один провал во времени сопровождался такими обстоятельствами.

Игнатий Грибб наслаждался послеобеденным сном и опять проспал это важное событие. Эльфрида и Взлетающий Орел были у качелей. Точнее говоря, они сидели на траве под ясенем, на котором были устроены качели. Еда и вино в желудках навевали дрему; но новый временной провал резко заставил их очнуться.

Мгновение провала было похоже на удар электрическим током. Ни одно живое существо не может быть изъято из действительности и затем возвращено в нее без чувства потрясения.

Время застыло, а потом снова пошло; Эльфрида испуганно глядела на Взлетающего Орла глазами беспомощного ребенка. Он обнял ее, и они крепко прижались друг к другу, доказывая себе самим, что все в порядке, что они здесь, реальные, живые.

Последовавший затем поцелуй был вполне естественным.

Внутри дома Гриббов Игнатий продолжал спокойно храпеть в своем кабинете.

XLV

Ранее, в «Доме взрастающего сына».

Мидия сказала:

– Мадам Иокаста, может, вам не следовало быть такой суровой с Взлетающим Орлом? Людям свойственно ошибаться. Хорошие люди могут совершать плохие поступки в стрессовых ситуациях.

Мадам Иокаста сказала:

– Ты его даже не знаешь.

Мидия вскинула голову:

– Я просто сомневаюсь, что в нем следует видеть только плохое. Вергилий всегда поощряет сомнения.

Иокаста сказала:

– В этом доме Взлетающему Орлу не рады. А тебе, Мидия, следует помнить о своей специализации – дорога в твою постель ему заказана.

– Да, мадам, – сказала Мидия и, помолчав немного, добавила: – Мне нравятся женщины.

– Не грустите, – сказала Мидия Вергилию.

– Нет, моя дорогая, – невпопад произнес тот.

– Простите, мне не следовало расспрашивать вас о нем, – продолжила Мидия.

– Не в этом дело, – ответил Вергилий.

Ашквак предупреждал его: он лишний здесь, его присутствие неуместно; история горы Каф должна идти дальше без его участия. Ашквак предупреждал; Взлетающий Орел выбрал для себя Путь К., стало быть, ашквак был прав.

– Нелегко бывает уходить на покой, – сказал он Мидии.

XLVI

Он остался один, без проводников: без сестер, добывающих для него пищу, без шаманов, изгоняющих из племени, без ливий, отдающих приказы, без дегглов, указывающих путь, без вергилиев, дающих указания. Ему предстояло выбрать – кто из двух? Или никто? А затем рискнуть, полагаясь на их выбор. И он должен знать, чего хочет.

Белые ведьмы продолжали ткать свои чары, оплетая его шелковыми путами.

Возможно, лучше даже ошибиться, чем без конца изводить себя этим выбором, вечно мучиться, снова и снова копаться в себе и спорить, спорить.

Вопреки своей воле Взлетающий Орел все больше начинал мыслить в духе предложившего ему свое гостеприимство города.

Бледные колдуньи кружились и улыбались…

– Я знаю, я гость в его доме, – сказал он. – Но это и ваш дом тоже. Я знаю, что он был очень добр и щедр ко мне. Но именно вы привели меня сюда. Я не надеюсь на то, что вы полюбите меня; я сам не знаю, люблю ли вас. Но я знаю одно: я хочу вас. Я понимаю, что было бы легче, спокойней, если бы я вас не хотел. Но это так.

Итак, дело сделано.

– Я люблю мужа, – ответила Эльфрида голосом, дрожащим от волнения.

Ночь. Ирина Черкасова лежала в постели без сна и думала о провале во времени. По пологу над ее головой, по жесткому балдахину ее грубо сколоченной кровати, незаметно полз паук. За закрытым окном с карниза свисали летучие мыши.

Для нее это был первый провал, а первый раз – самый страшный. Ирина закусила губу и ощутила соленый привкус крови. Сегодня ей нужен был кто-нибудь рядом, пусть даже Александр. Но как пойти к нему, как ей, гордой Ирине, прокрасться в его спальню после стольких ночей, проведенных отдельно, как попросить у него чуточку тепла и защиты, когда она сама столько времени хранила ледяное высокомерие? Нет, это невозможно. Нет. Да. Да. Она может это сделать. Ирина выбралась из постели и набросила на плечи пеньюар.

Она постучала в дверь мужа, но никто не ответил. Конечно, Александр спит; он, наверно, уже забыл, как это делается, ничтожный дурак. Ирина открыла дверь.

В