Между мирами: Хроники забытого мага - Митя Воронин

Останавливаюсь у прилавка с травами. Руки дрожат, когда перебираю связки. Пытаюсь вспомнить уроки Морвена — правильный оттенок листьев, специфический запах корней. Нахожу нужную настойку в запылённой бутылке на дальнем краю прилавка. Торгуюсь с продавцом, стараясь придать голосу нужную хрипотцу. Он смотрит на меня оценивающе, но не узнаёт. Прячу покупку в сумку, чувствуя, как бешено колотится сердце под грубой тканью платья.

Готова уже уходить, когда замечаю человека в сером плаще. Он стоит у дальнего прилавка и смотрит в мою сторону слишком внимательно. Когда наши взгляды встречаются, он быстро отворачивается. Но я успеваю заметить — движение было натренированным, профессиональным.

Слежка.

Сердце бьется быстрее, но я заставляю себя дышать ровно. Стараюсь не показывать, что заметила. Продолжаю спокойно ходить между рядами, будто ничего не произошло, рассматриваю товары с притворным интересом. Но краем глаза наблюдаю. Человек в сером следует за мной на расстоянии, держась в тени между прилавками. Потом замечаю еще одного — женщина в коричневом платье, она слишком часто смотрит в мою сторону. Потом третьего — мужчина с рыжей бородой, который не отходит от своей позиции, но постоянно поворачивает голову вслед за мной.

Трое. Может быть, больше. Координированная слежка. Профессионалы.

Ладони потеют. Нужно уходить. Быстро и незаметно. Поворачиваю за угол в узкий переулок между лавками. Иду быстрее, но не бегу — пока не бегу. Слышу шаги позади, и они звучат всё ближе. Они не скрываются больше. Маскарад окончен.

Ускоряюсь почти до бега. Сердце бьётся так сильно, что боль отдаётся в висках. Переулок выводит на другую улицу. Оглядываюсь — преследователи все еще за мной, теперь бегут открыто, расталкивая прохожих.

Проклятье. Проклятье. Проклятье.

Бегу изо всех сил. Лёгкие горят, в боку колет острая боль. Люди на улице расступаются, кричат от возмущения. Кто-то пытается схватить меня за руку, но я вырываюсь. Сворачиваю в боковой проход, перепрыгиваю через ящики, почти падаю, но удерживаю равновесие. Выбегаю на площадь, надеясь затеряться в толпе. И останавливаюсь резко. Так резко, что заносит вперёд, и я едва не падаю.

Передо мной стоят пятеро стражников в полном вооружении. Мечи обнажены и поблёскивают в солнечном свете, щиты наготове. Между ними — маг в черном плаще с символом Совета, вышитым серебряными нитями. Его лицо спокойно. Слишком спокойно для человека, который только что участвовал в погоне. Оборачиваюсь. Сзади уже подбежали мои преследователи. Тоже достали оружие. Металл лезвий холодно блестит. Окружена. Полностью окружена.

Маг изучает меня долго. Слишком долго. Его взгляд скользит по лицу, фигуре, одежде. Я чувствую, как от этого взгляда становится холодно, словно он видит насквозь все мои слои обмана.

Он поднимает руку медленно, почти лениво. Магия касается моего лица — ощущение липкое, неприятное. Иллюзия мерцает, начинает рассеиваться по краям. Я чувствую, как фальшивые черты стекают с лица.

— Снять парик, — приказывает он стражникам голосом, не терпящим возражений.

Они знали. С самого начала знали. Или догадались. Не важно уже. Стражник подходит и грубо срывает парик с моей головы. Светлые волосы рассыпаются по плечам, спутанные и влажные от пота. Чувствую на себе десятки взглядов прохожих — любопытных, осуждающих, злорадных.

— Элиана Лунная, — говорит маг с удовлетворением, и в его голосе слышится торжество охотника. — Давно ищем тебя. Очень давно.

Вопрос сверлит мозг: как они узнали? Информатор в нашей группе? Магия обнаружения? Кто-то опознал меня, несмотря на маскировку? Не важно сейчас. Важно выжить. Только выжить. Я оцениваю ситуацию быстро, просчитывая варианты с холодной ясностью отчаяния. Восемь противников, включая мага. Я одна. Шансы плохие. Очень плохие. Почти никакие.

Но я не сдамся без боя. Отец не сдался. И я не сдамся.

Протягиваю руку вперед и призываю огонь, вкладывая в заклинание всю свою ярость, весь страх. Пламя вспыхивает над ладонью — яростное, горячее, почти неконтролируемое. Швыряю огненный шар в ближайших стражников, целясь в промежуток между щитами.

Они поднимают синхронно поднимают щиты, как на тренировке. Огонь ударяется в металл и рассеивается искрами. Жар отражается волной, но не причиняет вреда. Маг начинает читать заклинание контратаки, и воздух вокруг него темнеет.

Бросаюсь вправо, уклоняясь от его магии. Тёмный луч проходит в сантиметрах от головы, и я чувствую его холод. Создаю ледяную стену между собой и стражниками, вливая в заклинание последние силы. Лёд вырастает из булыжника мостовой с треском. Выигрываю несколько секунд. Драгоценных, бесценных секунд.

Бегу к ближайшей улице, но двое преследователей в серых плащах преграждают путь. Один размахивается мечом широко, неопытно. Пригибаюсь, чувствуя, как лезвие проносится над головой, срезая несколько волос. Бью его ногой в живот со всей силы, вкладывая в удар весь вес тела. Он падает с хрипом, скрючившись от боли.

Второй хватает меня за руку железной хваткой. Вырываюсь, чувствуя, как пальцы впиваются в запястье, оставляя синяки. Но его хватка крепкая, опытная. Маг уже рядом, протягивает руку, и я чувствую, как магия обволакивает тело тяжёлым коконом, сковывая каждый мускул. Не могу двигаться. Руки и ноги перестают слушаться, будто наполненные свинцом. Заклинание паралича — знакомое, ненавистное ощущение беспомощности.

— Наденьте на нее наручники, — приказывает маг стражникам, и в его голосе слышится скука. Рутинная работа для него.

Холодный металл сжимается на запястьях с характерным щелчком. Специальные наручники, блокирующие магию — я чувствую, как связь с внутренним огнём обрывается резко, словно перерезанная нить. Пытаюсь призвать пламя, но ничего не происходит. Только пустота и холод там, где раньше бушевала сила. Магия не отвечает.

— Отведите ее в башню Совета, — говорит маг, уже отворачиваясь, теряя интерес. — Магистр Тенераус хочет лично допросить эту преступницу.

Стражники хватают меня за руки — жёстко, не церемонясь — и ведут по улицам. Каждый шаг даётся с трудом, ноги путаются. Люди останавливаются и смотрят, образуя живой коридор вдоль нашего пути. Шепчутся между собой, и их слова долетают обрывками. Некоторые показывают пальцами.

— Это же дочь того предателя, — говорит кто-то громко, с нескрываемым злорадством.

— Наконец-то поймали эту бунтовщицу, — добавляет другой голос, женский, пронзительный. — Давно пора было!

Стыд и гнев жгут изнутри острее любого физического огня. Лицо пылает, и хочется провалиться сквозь землю. Но я держу голову высоко, заставляя себя смотреть прямо. Не покажу слабости. Не дам им этого удовольствия. Отец не сломался. И я не сломаюсь.

Башня Совета возвышается над городом — темная и зловещая, отбрасывая длинную тень на мощёные улицы. Стражники ведут меня внутрь через тяжёлые дубовые двери, по винтовой лестнице вниз, всё глубже в подземелье. С каждой ступенью становится холоднее