Право на дом - Анна Щучкина

Я украдкой посмотрела на Эйри. Она встретила мой взгляд, и в ее глазах не оказалось даже тени удивления. Только печаль. Такая бесконечная тихая печаль, что я почувствовала, как моя злость, свернувшаяся калачиком где-то в животе, начинает медленно и неумолимо подниматься наружу.

– Эйри… – прошептала я так тихо, что сама едва услышала собственный голос.

Она лишь слабым движением прижала руку к груди, будто пытаясь сказать: «Это нормально. Так должно быть». Но это было не нормально. Совсем не нормально.

Моя магия, еще недавно такая послушная, такая ясная, вдруг встрепенулась внутри, словно пробудилась от долгого сна. Я пыталась удержать ее, но часть меня уже дергала за нити связи с фарффлом. Он всегда был здесь, всегда напоминал о своем присутствии. Но сейчас… ничего.

Я застыла. Потому что видела, как на лице настоятеля появляется мимолетная улыбка, и отчаянно пыталась вспомнить, когда в последний раз слышала песню фарффла.

Но не могла.

Он молчал по меньшей мере со вчерашнего дня.

– Благодарю за преданность и терпение, – твердым голосом человека, полностью контролирующего ситуацию, произнес настоятель, кивая Йенну и охранникам. А потом обратился ко мне: – Вы, дитто, исполнили свою роль. Как всегда. Но помните, вы – лишь звено в великой цепи.

Я промолчала, но магия бурным потоком шумела внутри меня. И совсем скоро чаша должна была переполниться.

Глава 27

Винсент

Уже третья ночь, как я ухаживаю за ним. Израненный Аар пришел ко мне, когда все спали. Синяки украшали его кожу, как мрачные напоминания о пережитых муках, а кровь текла, словно река, омывая мою душу своей горечью. Я вытирала ее час за часом, пока Аар спал на моем месте, безмятежный, как будто в этом мире уже не существовало боли. Мне пришлось рассказать о нем Ро, и мы вместе спрятали его за валунами. Когда охранники пришли с обыском, мы забросили Аара в яму – ту, что когда-то вырыл древний дракон. Она стала нашим укрытием, и надежда на спасение все еще теплится там, в темноте.

Из блокнота Бо

Гер’оц’тир. Подземный храм Кеола 945 год правления Астраэля Фуркаго

Тишину древних стен храма не решался тревожить даже ветер. Я соскользнул с седла, тяжело ступив на каменные плиты двора, и огляделся по сторонам. Легкий запах лавра вплетался в воздух, но не смягчал чувства настороженности, которое будто пропитало самые основы этого места. Тишина царствовала здесь, и власть ее никто не оспаривал.

Фигура, закутанная в черное одеяние, всплыла из полумрака арок. Послушник поклонился медленно, почти лениво, но взгляд его был цепким.

– Принц Винсент, мы ждали вас, – сказал он бесцветным голосом.

– Где она? – отозвался я резко, без приветствий.

Терзающая меня с самого утра тревога начала набирать обороты, пульсировать под кожей. Эти храмы с их ритуалами и туманной святостью всегда вызывали раздражение, потому что напоминали дворцы: пышные, изысканные и при этом насквозь пропитанные ложью и кровью.

– Принцесса готовится к отъезду, – ответил послушник с тем же непроницаемым выражением лица.

– Это хорошо. У нас нет времени ждать, – бросил Тан и сделал шаг вперед.

Но послушник не двинулся с места. Его взгляд оставался спокойным, почти отстраненным, как у человека, который привык смотреть на мир с высоты крепостных стен.

– Принцесса ждет в восточном крыле храма. Разумеется, она отправится в путь вместе с вами, но…

– Но что? – нетерпеливо процедил я.

– Это опасный путь, принц, – с необъяснимой ноткой укора в голосе сказал послушник. – Вы ведете ее в сердце шторма.

– Я веду ее к своему отцу. Туда, где она исполнит свой долг.

– Остальное нас не касается, – добавил Аджит, обжигая его взглядом.

Послушник тяжело выдохнул – и его выдох прозвучал красноречивее любых слов. А затем поклонился и указал рукой на арку.

– Тогда идите, принц. И пусть ни один дракон не унесет вас в своих когтях.

Его слова прозвучали как проклятие, но я не стал тратить время на разбирательства. Мы пересекли двор, и Тан толкнул дверную створку, сделанную из старого сучковатого дерева, которая сразу же отозвалась глухим стоном.

За порогом нас встретила тишина. Густой полумрак храма оживал лишь от свечей, расставленных вдоль стен, их слабый свет отражался в древних мозаиках и перетекал по каменным плитам пола. Я кожей ощущал что-то теплое и липкое, как магическое напряжение, будто само это место сопротивлялось нашей спешке.

Принцесса Аниса стояла у окна, закутанная в тонкие белоснежные одежды, которые подчеркивали хрупкость ее фигуры. Но осанка, прямая, словно меч, и устремленный куда-то вдаль сосредоточенный взгляд говорили о том, что в этой женщине есть стержень.

– Принцесса, – позвал я, вскинув голову. – Поторопитесь. Отец ждет.

Она медленно обернулась, и несколько длинных прядей ее темных волос упали на плечи. В ледяном взгляде не было и намека на страх – только сила. Магия дитто белого дракона.

И она видела меня насквозь.

– Винсент…

Она знала.

Все дитто чувствуют друг друга. Эта связь – в нашей сущности, в нашей природе, в нашей крови. И почему-то сейчас, впервые встретив дитто белого дракона, я ощутил не враждебность, в которой меня воспитывали, а странное, непривычное родство.

Аниса стояла передо мной – настоящая. Не императрица, не символ тирании, которую я ненавидел всю жизнь. Просто Аниса. Ее глаза, бесстрастно взирающие на чужие страдания, снились мне в кошмарах. Но теперь взгляд Анисы казался совсем другим.

Ни одна черта в ней не изменилась, но я не узнавал это лицо. И все же принцесса смотрела на меня так, будто давно искала и наконец нашла. Мне стало трудно дышать, но не от ужаса, а от непонятного восторга – словно я только что обрел семью.

Конечно, этого просто не могло быть. Но биение сердца заглушало голос рассудка. То, что я раньше знал об Анисе, рушилось, как песочная башня. Ненависть отца, мои детские воспоминания, выходки безумной тиранши – все рассыпалось в пыль.

Аниса стояла передо мной – такая живая, такая близкая и такая… пугающе магическая.

И в этот момент я понял, что не отдам ее отцу.

Ни за что. Никогда.

Пусть даже это будет стоить мне жизни. Я не боялся нарушить приказ, сорвать все планы. Потому что увидел во взгляде принцессы ту же готовность защищать свое, защищать… меня.

Мой внутренний огонь разгорелся с новой силой. Верное ли решение я принял так поспешно? Каковы будут последствия? Я не мог знать этого наперед, но