Сквозь огненную стену - Саймон Пайнс

Ответ Марлону не понравился. Каждый раз Джастин им что-то обещал, и каждый раз находил слишком уж удачную отговорку, чтобы не выполнять обещание, оттягивая тем самым момент, когда должна была вскрыться его ложь. Наблюдать за тем, как он сам себя загонял в тупик, было интересно, но это продолжалось уже слишком долго.

Решив прекратить эти игры, Марлон достал пистолет и приставил его ко лбу Джастина, чтобы замотивировать пацана рассказать правду, но тот даже не пошевелился. Он всем своим видом говорил: «Стреляй, мне плевать».

– Ну, давай, убей меня. Не думаю, что вы получите билет в райское местечко, если у вас под ногами будет валяться мой труп, но ты можешь попробовать.

– Просто признайся уже, что нет никакого местечка.

– А ты выстрели и проверь.

Джастин сам не понимал, что на него нашло. До церкви он отчаянно хватался за свою жизнь, чтобы встретиться с Лукасом, а теперь нарывался на избавление от необходимости бороться и дальше. Вот только за что бороться? Джастин готов был сдаться: надежда в его душе почти угасла. Но последние ее капли не позволяли смириться с ситуацией.

– Вот только прежде, чем сделать это, включи мозги. Не знаю, сколько сейчас времени, но явно скоро наступит ночь. Будет хоть один нормальный человек сидеть в грязной заброшенной церкви, когда у него есть дом? Он придет завтра утром, максимум днем, потому что не обязан ждать меня здесь круглые сутки. Если этого не произойдет, хорошо, я помогу тебе нажать на курок. Однако любое твое необдуманное решение может стоить тебе жизни, так что на твоем месте я бы хорошенько подумал.

Джастин понимал, что в его словах нет никакого смысла, но продолжал выполнять уговор. Он не мог опустить руки, пока не знал наверняка, что случилось с Лукасом. Он должен отправиться в Лоренс, а затем, в случае очередной неудачи, пойти в Сиэтл и искать друга там. Или хотя бы его обгоревший труп. Джастин боялся этого с самого начала. Боялся больше всего на свете и надеялся, что в момент, когда он переступит порог церкви, его страхам придет конец, но этого не произошло. Даже сейчас, под дулом пистолета, ему хотелось кричать, и не потому, что в него могли выстрелить в любой момент, а от невозможности просто позвонить Лукасу и узнать, как у него дела. Умереть сейчас означало бы только одно – предать друга, пусть даже мертвого. Лукас не сдался бы, пока не нашел бы ответ на свой вопрос, а значит, не должен был и Джастин. А для этого придется свалить из Норвуда и отделаться от назойливых попутчиков.

Прошло немало времени, прежде чем Марлон убрал пистолет. Ему не хотелось это признавать, но он не был уверен в том, что Джастин их обманывал, и тогда пацан действительно нужен живым. Он все равно вонзил свои когти в хрупкое тельце беззащитной мышки достаточно глубоко. Марлон еще успеет прикончить Джастина, если возникнет такая потребность. И сделает это с величайшим наслаждением.

Как только металл перестал обжигать лоб, Джастин почувствовал такое облегчение, что, наверное, упал бы, если бы и так не сидел на полу. Он находился на грани жизни и смерти с момента первого Дождя, но только сейчас ему стало по-настоящему страшно за самого себя. Еще пару мгновений назад Джас мог погибнуть и даже не заметить этого. Больше всего парня пугало то, что он чувствовал: после смерти его не ждали ни рай, ни ад, ни реинкарнация. Только пустота. Такая же ужасающая, как и та, что разрасталась в его сердце от каждой тревожной мысли. Он не хотел оказаться в ней навсегда. Тем более если в ней не было Лукаса.

Как и во сне Джастина, Марлон не хотел оставлять его без присмотра. Пользуясь своим положением, лидер решил, что спать они будут по очереди, при этом дежурить всегда должны были двое. Так Джастин оставался под контролем, и его шансы сбежать уменьшались до катастрофических цифр. Вот только сам Джастин не собирался и дальше тусоваться с подозрительными типами. Мама всегда говорила ему держаться от таких подальше.

Опять же на правах главного Марлон завалился спать первым: выбрал самую надежную из оставшихся в живых скамейку, подтащил ее туда, где с потолка не могла упасть штукатурка, подложил под голову пустой рюкзак и захрапел на всю церковь.

Джастин чувствовал, как дышать становилось все труднее. Приближался момент, когда он должен был привести в действие свой план, который совсем не продумал, лишь грубо набросал на скомканном листе бумаги, который удалось найти в бардаке в его голове. План был ужасен настолько, что малейшая ошибка могла спровоцировать катастрофу. Особенно пугала часть с доской, но другого выхода Джастин не видел.

Пришлось ждать около часа, чтобы Марлон успел уснуть достаточно крепко и шорохи вокруг не могли его разбудить. Все это время Джастин монотонно перетаскивал какой-то мусор на улицу и сваливал его в одну кучу, пытаясь хоть чем-то занять себя на дежурстве и немного привести это место в порядок, а Дилан снова курил, высунувшись в окно.

– Будешь? – словно опомнившись, Дилан достал из кармана помятую пачку сигарет и протянул ее Джастину.

– Что?

– Сигарету, умник. Давай, я твоей матери ничего не расскажу.

Джастину не нравился ни вкус, ни запах сигарет, особенно тех, к которым так был привязан Дилан, но все же парень кивнул, а его взгляд метнулся к двери. Все было на своих местах. Сейчас подходящий момент для того, чтобы начать действовать.

– Только давай выйдем на улицу, тут и так все провоняло.

Если не брать в счет Лукаса, больше всего за эти несколько дней Джастин успел соскучиться по звездам. Раньше он почти каждую ночь взбирался на крыльцо и просто смотрел наверх, пытаясь найти знакомые созвездия, и теперь по привычке задрал голову в поисках успокоения, как только они с Диланом покинули церковь, но не увидел ни одного мерцающего в небе огонька. Тучи все никак не хотели покидать свой пост, скрывая за собой последний шанс на обретение душевного равновесия, словно намекая на то, что Джастину уже давно пора потерять надежду.

Дилан чиркнул зажигалкой, и Джастин едва сдержался, чтобы не закашляться: эти сигареты оказались еще хуже, чем он себе представлял. От них тут же закружилась голова, но это даже хорошо: последние несколько часов в ней теснилось куда больше мыслей, чем в принципе могло уместиться, и сигаретный дым помог очистить разум и сосредоточиться на