Месяц светит по просьбе сердца моего - Пим Вантэчават

Во время последнего визита Лили рука Мэри лежала на краю постели, и, когда бабушка испустила последний вздох, она сжала ее. Вот и все: ее просто не стало.

Кэрол подошла к Лили сзади и нежно коснулась ее плеча. Лили мельком подумала: как странно, что прикосновение матери может быть нежным.

Теперь она обрела покой, сказала Кэрол пустым, напряженным голосом, будто из него высосали всю нежность. Она бы не хотела, чтобы ты плакала.

Она бы не стала возражать, сказала Лили, чувствуя, как внутри поднимается раздражение. Стряхнув с плеча руку матери, она встала.

Лицо Мэри было потухшим, опустошенным смертью, совершенно лишенным силы, которая была свойственна ей при жизни; когда Лили погладила ее по щеке, кожа показалась ей неестественно холодной.

Лили думала о годах, прожитых бабушкой, годах, о которых она ничего не знала. О человеке, которого она любила, который был отцом ее матери и ее собственным дедом. О человеке, который явился из-за моря и однажды просто исчез без следа, которого Лили пыталась найти во время путешествий, но так и не смогла. Жив ли он? Что бы он сейчас сделал, видя женщину, которую любил, мертвой, наблюдая, как все воспоминания о нем слетают с нее, будто паутина?

В чем дело, Лилиан? Кэрол смотрела на нее со странным выражением. Ты хочешь мне что-то сказать?

Лили сделала глубокий вдох и подавила слезы. Мама, почему ты думаешь, что я хочу что-то сказать?

У тебя это на лице написано, сказала Кэрол. Думаешь, я не знаю собственную дочь? Ты же знаешь, мне ты можешь рассказать что угодно.

Лили почувствовала незнакомый укол в сердце. На долю секунды ей захотелось побыть дочерью, которой она никогда не была, упасть в объятия матери и заплакать, облегчить душу ― говорить о времени и воспоминаниях и горе, которое никогда не ощущалось как горе. Но она вовремя сдержалась и спросила: ты похоронишь ее рядом с папой?

Да, подтвердила Кэрол. Приводи детей на похороны.

Мне нужно сначала поговорить с Джошуа. Мне кажется, они еще слишком малы, чтобы видеть свою прабабушку такой.

Кэрол покачала головой. Они не слишком малы. Познавать жизнь и смерть нужно с раннего детства. Приводи их. Им нужно отдать ей дань уважения.

Вечером, когда Лили пришла домой, дети уже спали, а муж заперся в кабинете. Она не стала принимать душ, просто свернулась клубком в постели. Она даже не могла закрыть глаза, чтобы попытаться попасть в прошлое. Она знала, что сможет, если очень постарается, если соберет всю волю в кулак. Но ее горе ощущалось как пыль. А пыль оседает.

Она услышала скрип открывающейся двери и быстро отерла слезы, думая, что Джошуа закончил работать раньше, чем обычно. Но человек, скользнувший к ней в постель, был меньше и намного, намного мягче.

Мама, спросила Ева, прабабушка умерла? Она схватила мать за руки под одеялом.

Да, ответила Лили. К глазам снова начали подступать слезы. Я хотела рассказать вам с братом утром. Как ты узнала?

Я почувствовала. Когда была… когда была в прошлом.

Ты снова путешествовала? Ева, разве мы с отцом не говорили, что тебе нельзя путешествовать без нас?

Говорили, сказала Ева, но я не могла ничего поделать, мама. И у Лили защемило сердце, когда она услышала поток слов, вырвавшийся у дочери. Мне кажется, у меня все устроено не так, как у вас с папой. И не как у Томми.

Что ты имеешь в виду?

Они зовут меня. Люди из прошлого. Наша семья. Не думаю, что они зовут вас так же, как меня.

Лили вдруг пожалела, что Джошуа нет рядом; ему бы хотелось об этом услышать. Она мысленно отметила, что нужно будет ему рассказать. Милая, сказала она дочери, только нам с папой можно путешествовать в одиночку, потому что мы взрослые.

В следующий раз я постараюсь вести себя лучше. Правда. Но сегодня… сегодня меня звала ты.

Я, удивленно воскликнула Лили. Как это?

Я закрыла глаза и увидела тебя, мама. Ты была маленькой девочкой, совсем как я. Ты гуляла по парку со старой женщиной. Я подумала, что это бабушка Кэрол, но она не была на нее похожа, так что я решила, что это, наверное, прабабушка Мэри. И папа сказал, что ты пошла ее проведать, так что я поняла, что она… что ее, видимо, больше нет.

Лили невольно улыбнулась. Милочка моя, что, по-твоему, значит, когда кого-то больше нет?

Ева пожала плечами. Папы все время нет. Но это, наверное, другое.

Да, грустно сказала Лили. Это другое.

Некоторое время мать и дочь лежали рядом, держась за руки. Лили чувствовала, как по щекам тихо стекают слезы.

Ева, прошептала Лили. Тебя сейчас кто-нибудь зовет?

Да. Поэтому я не могу заснуть.

Ты знаешь, кто это?

Иногда да, если я уже слышала их голоса.

Секунду поколебавшись, Лили сжала руку дочери. Возьмешь меня с собой, спросила она.

Ева кивнула.

Еще не открыв глаза, Лили почувствовала, как осенняя прохлада проникает сквозь одежду и ветер дует в лицо.

Рука дочери была липкой от пота.

Мама, произнес голос Евы, мы на месте.

Она распахнула глаза и увидела под оранжевым небом в парке у подножия холма маленькую девочку со старой женщиной.

У нее перехватило дыхание.

И ее дочь сказала: мама, они ждут тебя.

Позже, много позже, уложив Еву в постель, Лили накинула халат и спустилась вниз в поисках мужа. Но в кабинете, где она ожидала его найти, Джошуа не было. Она обнаружила его на кухне, он пил сладко пахнущий улун и разогревал пирожки со свининой чашао. На кухонной стойке валялись черно-белые фотографии, документы и записи. Они были знакомы ей по его университетской работе и по исследованию.

Прости, что я сегодня не пришел, сказал он, увидев, что она стоит в дверях.

Мама была рада, что тебя нет, сказала она. Она подошла и чмокнула его в щеку. Над холодильником тикали часы. Было два часа ночи.

Ты как, спросил Джошуа. Жаль твою бабушку. Добрая была женщина.

Я справлюсь, ответила Лили. Это был вопрос времени. Она так долго болела. Мне просто… мне просто хотелось бы, чтобы перед смертью она нас вспомнила. Вот и все.

Лили…

Все в порядке, повторила она. Ты говорил с Евой?

Джошуа налил ей чашку улуна. Нет. А что?

Она сегодня путешествовала одна.

На лице Джошуа нечасто отражался шок, но сейчас был тот самый случай. Отставив чайник, он