Месяц светит по просьбе сердца моего - Пим Вантэчават

Ты думал, первым будет Томми? Не удержавшись, Лили фыркнула. Милый, ты вообще знаешь наших детей?

В возрасте Томми я путешествовал в Гонконг пятидесятых и делал записи.

Томми не ты.

Очевидно. Джошуа нахмурился и отпил чай.

Лили раздраженно тряхнула головой, взяла с сушилки палочки и подцепила ими пирожок из тарелки мужа. Ева смелее, чем Томми, сказала она. Но Томми просто нужно время.

Нужно поскорее его подготовить, сказал Джошуа. Но то, что Ева путешествует сама… Это… это нам пригодится. Джошуа задумчиво откусил пирожок с начинкой из розоватой свинины барбекю.

Лили сделала глоток чая. Пригодится для чего?

Для того, что я для нас запланировал.

Запланировал? Для нас? Когда это?

Сегодня. Джошуа указал палочками на груду фотографий, разбросанных на стойке.

Лили отставила чашку и взяла одну из них. При виде изображенного на ней человека ее глаза расширились. Брюс Ли, сказала она. Имя громким эхом отозвалось в кухне. Она посмотрела на мужа, и ее лицо озарилось пониманием. Вместе? Всей семьей? Джош, думаешь, мы готовы?

Разве не ты мне сказала, что Ева готова? А Томми… Томми мы подготовим.

Не уверена, что сейчас подходящее время, чтобы это затевать. Лили вспомнила холодные руки бабушки. Бабушка только умерла. Моя мать…

Твоя мать всегда будет такой. Независимо от обстоятельств.

Да, знаю. Просто… Лили вздохнула. Обхватила чашку руками, чувствуя, как тепло проникает под кожу. Я ей чуть не сказала сегодня. О нас, о том, что мы делаем.

Джошуа сдвинул брови. Зачем?

Мне было грустно, прямо сказала Лили.

Но ты не сказала, так?

Нет. Я хотела, видит бог, хотела. Но знаю, что нельзя.

Вот именно. И не этого я хочу для наших детей. Я хочу, чтобы это (Джошуа обвел палочками фотографии и пространство между ними) мы могли делать вместе. Ты ведь тоже этого хочешь?

Лили вспомнила, как держала Еву за руку, когда перед ними простирался Лондон ее детства.

Да, сказала Лили. Пожалуй, что да.

Джошуа улыбнулся своей редкой улыбкой, и Лили подумала: странно, что она не замечала, как она похожа на улыбку их дочери. Значит, время пришло, сказал он.

Мэй

2018

Мэй живет у Евы несколько недель, и ее мир снова начинает обретать очертания.

Ева приносит еду, воду, свое присутствие, Дэйзи на руках, когда та хочет побыть с матерью. Иногда они перемещаются за обеденный стол, чтобы вместе поесть и поговорить о погоде, о том, чем Дэйзи хочет заняться завтра, о недавних выходках учеников Евы. Иногда они заходят в студию, и Мэй поражается мастерству Евы, когда та добавляет цвета старым картинам или делает наброски для новых. Ева впервые дает Дэйзи в руки кисть, учит ее смешивать розовый цвет и разбрызгивать краску по черному холсту.

Иногда по выходным, вечерами, они втроем гуляют по ближайшему парку. Вместе ходят поужинать, когда Ева рано заканчивает преподавать. Мэй приносит брошюры из яслей, пролистывает их, обсуждает с Евой, уложив Дэйзи спать. Постепенно, незаметно для Мэй, утрата превращается из потрясения в постоянного спутника; боль не утихает, но уже не душит ее, как прежде. Своего рода прогресс.

Но Дэйзи все еще спрашивает об отце. Все еще интересуется, когда они поедут домой. Все еще ждет звонка у телефона. В таких случаях Мэй берет ее на руки и ходит по квартире, крепко прижимая к себе, пока она не уснет.

― Она скучает по отцу, ― однажды вечером говорит Мэй Еве.

Она укладывает задремавшую дочь на запасной матрас, на покупке которого настояла. Мэй отказалась от щедрого предложения Евы занять ее спальню через несколько дней после приезда. Это твой дом, сказала Мэй. Мы здесь лишь гости.

― Они были близки? ― спрашивает Ева.

― Когда он был дома ― да. Он хорошо с ней играл. Она так любила проводить с ним время.

Ева хмурится.

― Хотелось бы мне слетать домой и научить Томми уму-разуму. Может, так и нужно сделать.

― Ты слишком добра, ― шепчет Мэй, гладя лоб дочери. ― Но я не могу просить тебя вмешиваться.

― Ты все еще надеешься, что он… не знаю… позвонит? Передумает? Приедет за вами?

― О, постоянно, ― грустно улыбается Мэй. ― В основном из-за Дэйзи. Но Кристелль права: нельзя заставить человека измениться. Томми сам должен к этому прийти.

Ева фыркает.

― Легко сказать. Мэй, мне бы так хотелось сделать больше.

― Ты и так делаешь все, что можешь.

― Но этого недостаточно.

Рука Мэй застывает: в голову приходит мысль.

― Я кое о чем… Я боялась… ― Она с сомнением смотрит на Еву. ― Ты не могла бы пойти со мной и Дэйзи… встретиться с моей сестрой?

Много, много позже Мэй стоит у моря и понимает, что осталась наедине с собой впервые за очень долгое время. Без Томми. Без Дэйзи. Одна.

Ее дочь сегодня осталась с Евой: она планирует показать девочке художественную школу, где работает. Вчера они закончили перевозить вещи Мэй и Дэйзи к ее родителям, так что Мэй на весь день предоставлена самой себе. Поначалу она не знала, что делать и куда пойти. Но тут в голове всплыло воспоминание: они с Томми и Дэйзи на пляже целую вечность назад. И, сама того не заметив, она села в поезд, направляющийся прочь от города, в сторону океана.

Сидя в поезде и глядя на пролетающие мимо пейзажи, она непроизвольно думала, что бы сказал Томми, если бы она позвонила ему и сказала, что Дэйзи скоро пойдет в ясли. Что они с ней переехали в детскую спальню Мэй, теперь выкрашенную в светло-желтый цвет. Что новая кроватка, купленная Энн, сестрой Мэй, стоит у окна и накрыта покрывалом с «Хэллоу Китти». Что Дэйзи учится рисовать своими первыми акварельными красками…

Но как ей позвонить, если сам он этого не делает?

А потом она вспоминает Еву, которая постоянно говорит ей: «Никогда не поздно начать сначала. Ты еще можешь стать той, кем хочешь быть».

Но кто она? Этот вопрос звенел у Мэй в ушах, когда она выходила из автобуса.

Только приехав в Лондон, Мэй считала себя едва ли не королевой. Но что такого она сделала, кроме того, что родила Дэйзи и была ее матерью? Слова Энн при их первой встрече пару недель назад глубоко задели ее, хоть она и понимала, что сестра желает ей добра: «Мне неприятно говорить «Я же говорила», но я рада, что ты наконец одумалась». Мэй думала, что жизнь в Англии ― это возможность стать самой собой и что жизнь, о