Монтао. Легенда о монахе - Даниил Галкин

Я приказал привязать человека под тупым и ржавым лезвием, которое должно было опускаться всё ниже, по мере давления на него. Изо дня в день в корзину, которая тянула вниз лезвие, кидали по одному камню, приближая кончину отравителя. Но представь моё удивление, когда металл врезался в деревянное ложе, отделяя голову от туловища, а человек оставался жив. Да не просто жив. Ему хватало наглости смотреть на меня!

Тогда я ещё не знал, что ко мне явился сам Сономо, вселившись в жалкого убийцу императора. Он признал меня одним из самых изобретательных последователей и не менее значимым человеком во всём мире. Сказал, что мне уготована великая судьба, а потом… засмеялся.

В жизни я много чего ненавижу. Но более всего терпеть не могу две вещи: когда мне указывают и когда надо мной смеются. Сономо сделал и то, и другое. Не знаю почему, но его сильнейшая аура вызывала во мне восхищение. Тогда я попросил его силу, достойную меня, и он сказал, что даст её, когда придёт время.

Несколько десятилетий я правил, подбирая для себя всё новые прозвища: Безжалостный, Душегуб, Тёмный, Кровожадный. Люди боялись меня. Они слагали обо мне байки и страшилки для детишек. И тогда я воплощал их в жизнь.

Но однажды ночью ко мне снова явился бог. Он отвёл меня в мой же двор и явил большого нефритового дракона, что обвил мой дворец. Яматари был прекрасен и неподвластен. Когда-то давно он спустился в наш мир с небес, чтобы защищать людей от всякого проявления зла.

Мудрые глаза смотрели на меня. И я захотел ими повелевать. Сономо знал это, и, как удачно, он давно хотел свести счёты с Цукамарэ за то, что обрекла его на вечное существование под землёй. Сам подземный бог вручил мне дар, позволивший управлять нефритовым существом. Я оседлал дракона, чтобы переписать судьбу. И в моих руках небесный защитник стал убивать.

Понимаешь к чему я? Один император смог нарушить волю высших, разорвать сплетённую ими нить. О да, они должны были видеть, как их создание больше им неподвластно. Развязав войну, я непременно должен был отправиться в Дзиёми, да только… у меня возник другой план. С силой, дарованной мне, я смогу потеснить саму Цукамарэ в её царстве. Прежде ни один смертный не обладал таким могуществом. Но время всевышних прошло.'

Мир вокруг Тадао стал принимать свой обычный облик, и он произнёс:

— Знаете, вы были не очень хорошим ребёнком. Да и императором за всё своё правление — тоже. Почему вы не остановили нашествие Вормолы, если у вас был дракон?

— Кажется, ты упустил основную мысль. Если не управлять судьбой, она будет управлять тобой, — Рэнэда сопроводил свою мысль характерным движением пальцами, будто перевернул невидимый предмет в руке. — Защитник Яматари не выполнил своё предназначение. Я растоптал и переиначил предписанную ему судьбу. Теперь она в моих руках… Идём, я покажу, — император поднялся, а сразу за ним и монах.

Неспешной походкой Рэнэда вышел из комнаты, прошёл витиеватые коридоры, хладнокровно переступая через тела убитых охранников, и спустился вниз. Гость не отставал. Дворец очень быстро опустел, словно заброшенный. Всю дорогу монаха не отпускала нарастающая тревога. Шестое чувство ему подсказывало, что очень скоро грядёт что-то значимое, но что именно, он пока не мог понять. Неизвестными монаху дворцовыми лабиринтами, Рэнэда вывел его во двор.

Ночь. Снег постепенно заметал землю. Те самые розовые деревья, подсвечиваемые фонарями, вновь встретили Тадао. Посреди огороженной территории располагался ухоженный пруд, в котором плавали разноцветные карпы. Над водой нависал изогнутый горбатый мостик, ведущий к беседке, откуда открывался вид на город. Император остановился посреди переправы и повернулся в сторону дворца.

— Славный у вас дом, — заметил монах.

— Был бы таковым, если бы на его пороге не появлялись незваные гости.

— Знали же, что я приду. Могли бы и открыть ворота.

Рэнэда гордо повёл бровью:

— Чтобы вот так просто подпустить к себе кого попало? — он плавно взмахнул рукой в перчатке, и вокруг дворца стал появляться громадный силуэт, обвивающий здание.

В жёлтом лунном свете можно было хорошо разглядеть зелёную чешую, большие чёрные когти, рога и длинные усы.

Огромный дракон оторвал свою голову от крыши дворца, на которой она покоилась, и плавно опустил вниз, к ногам хозяина. Горячий воздух тут же растопил лежавший рядом снег. Два мудрых, но безвольных красных глаза посмотрели на Тадао. Это было воистину невероятное создание. А оттого так горько было осознавать, какой человек им управляет.

— Тебе ведь такое и не снилось? Столько идей, как можно использовать его силу, должно быть, переполняют твой мозг?

— Да-а, — протянул человек в чёрном кимоно. — Мои-то сны без сумасшедших императоров обходятся.

— Только такие и способны изменить под себя мир, — с еле заметным раздражением произнёс Рэнэда. — Полагаю, ты не склонишь передо мной голову?

Монах развёл руками:

— Сожалею, другие планы.

Император прошёл дальше, в конец моста, и сбросил верхнюю одежду, под которой красовались доспехи, украшенные золотыми пластинами, и чёрный, как сама ночь, меч:

— Ты ведь мог попытаться убить меня, пока я шёл впереди.

— Даже не рассматривал такой вариант, — Тадао принял боевую стойку.

Рэнэда чуть кивнул и оголил клинок. Монах почувствовал, как правая рука начала пульсировать, накачивая неведомой энергией всё тело. Эта же пульсация повела его в атаку.

Первый удар его соперник отразил, но следующий был настолько мощным, что чуть не выбил оружие из рук императора, заставив того отступить на пару шагов.

Тадао, не давая противнику возможности разорвать дистанцию, одновременно с глубоким выпадом вперёд, нанёс мечом молниеносный боковой в область шеи. Клинок монаха просвистел над макушкой, срезав лишь кончики волос торчащего вверх пучка.

На этот раз голова правителя осталась на своём месте. Рэнэда, проявив неожиданную ловкость, нырнул вниз, под летящее в его шею лезвие, и не менее молниеносной круговой подсечкой сбил соперника с ног.

Теперь уже Тадао, упав на спину, еле успел отразить стремительно опускающийся сверху меч, после чего тут же сделал перекат в сторону, во время которого, не глядя, рассёк острым лезвием воздух.

Рэнэда не проронил ни звука, несмотря на то, что золотые доспехи окрасились в красный цвет.

Соперники чуть разошлись, готовясь к новой схватке. Оба