Код Гериона. Бессмертие без жизни - Людмила Брус

Вайолет. 11 января 2189, «Сольвейг»

Несколько секунд темноты, цветные вспышки перед глазами. Раз, два, три, четыре, пять. Вайолет почувствовал внутри головы что-то вроде толчка. Он был уверен, что это странное ощущение дорисовывало его воображение, чтобы чётче обозначить границу перехода.

Перед глазами раскинулось до неприличия простое меню – таблица с названиями директорий – всё, как в прошлый раз, когда, «взломав» спутник, Вайолет стал прощупывать компьютер «Сольвейг» с Марса. Впрочем, все названия уже были изменены; и при первом просмотре Вайолету не удалось отыскать раздел с коротким названием «SW», в который он не так давно полез наобум, чтобы узнать о странной активности на спутнике Земли.

«Поищем, какие изменялись последними, – подумал Вайолет, запуская сортировку по времени изменения. – Не может быть, чтобы он лично руководил каждым процессом. Производство, роботы – всё автоматизировано! А вот запуск дробилки, когда мы пробирались через цех – это уже он вмешался напрямую».

Запустив копирование всех данных подряд, начиная с последней обновлённой директории (пусть хоть малая часть, но хоть что-то), Вайолет начал просматривать по порядку архивы каждой директории; команды, написанные сухим языком немногочисленных букв и цифр, были для него тем же, чем на первый взгляд беспорядочный узор звериных следов на снегу – для охотника.

Ещё в один раздел, обозначенный буквами О и Z, вход был выполнен два с лишним часа тому назад – как раз перед их с Уинстоном посадкой, а выход – спустя шестнадцать минут тридцать четыре секунды после их прилунения. Наверняка последней операцией в этой директории было включение и выключение башни, которую использовала в качестве маяка Вильгельмина. Пора взглянуть, что за команды этот странный «ретранслятор» получал, начиная со дня постройки и по сегодняшний день.

«А сломали бы челноком – и можно было бы не волноваться на этот счёт», – с досадой подумал Вайолет и выполнил вход.

Перед его глазами вновь почернело, мелкая дрожь прокатилась по телу несколько раз. Затем он почувствовал, что падает – и с каждой секундой всё быстрей. Он инстинктивно задёргал конечностями в попытке схватиться за что-нибудь на лету, но не видел и не ощущал никаких предметов, и лишь холодный ветер дул ему в лицо. Прикусив губу, Вайолет силился, чтобы не завопить от подступившей паники. Ему казалось, что внутренности связались в тугой узел, который неумолимо ползёт вверх, к горлу, чтобы перекрыть дыхание, и это было ещё страшней, чем просто разбиться обо что-то внизу.

– Воздух, по крайней мере, есть, – сказал он себе, пытаясь успокоиться. Губы, похолодевшие от потока встречного ветра, хоть и с трудом, но повиновались ему, конечности пока тоже. Он вновь отставил в сторону руку с риском раздробить её о невидимое препятствие в темноте, затем вытянул другую, выровняв тело так, словно и не падал вовсе, а летел. Безопасного приземления на такой скорости не получится всё равно, так почему бы не поэкспериментировать?

Тэцуо сделал руками гребущее движение, как пловец. В реальной жизни он никогда не плавал, но в Омниверсе Новой Гаваны он делал это не раз. И он действительно двинулся вперёд, словно находился не в воздухе, а в воде. Здесь человеческая фантазия и изобретательность, объединённые с быстрой реакцией, были способны преодолеть законы физики и вывернуть их наизнанку.

Страх отступил, как только Вайолет осознал, что в этом пространстве он так же силён, как и в своём втором доме (который, впрочем, по значимости был для него первым). Он отчаянно разгребал руками темноту, убеждая себя, что вот-вот – и он полетит, как во сне, где для того, чтобы удержаться в воздухе, достаточно как следует работать ногами. В какой-то момент ему стало казаться, что он и вправду почти летит. Но чуда не произошло: хакер всё равно рухнул наземь, а движение в горизонтальном направлении смягчило его столкновение с поверхностью – хоть и не настолько, чтобы сделать его безболезненным. Удар пришёлся на правый бок и правую руку, которая стёрлась об асфальт до металлической кости.

Мрак вокруг хакера расползался в стороны, материализуясь и обретая чёткие формы. Первыми в нём засияли квадраты розового и голубого света. Спустя несколько минут сформировалась узкая грязная улица, над которой, как и в Новой Гаване, не было неба. Холодный чистый воздух, сквозь который падал Тэцуо, сменился затхлостью и вонью мокрых окурков. Вновь обретя ясность мысли, Вайолет поднял голову и осмотрелся. Теперь прямо над ним разливался вихрь бешено сменяющих друг друга картинок: то была реклама новейшей омниверс- капсулы, гарантировавшая комфортные и якобы безопасные сорок восемь часов «нон-стоп» в виртуальности, а мерцающие квадраты, как и в Новой Гаване, служили одновременно и уличными фонарями, и имитацией привычных городским жителям окон.

Вайолет долго не признавал, каким огромным счастьем было видеть с крыши Академии рассвет, наблюдая, как голубое небо озаряется далёким солнцем и меняет свой цвет на оранжевый. Бежав в подземный город, он вскоре погрузился в самую чёрную тоску, виной которой был не только шаткий статус беглеца, но и отсутствие солнца, которое повсюду заменяли бактерии, грибы и электричество. Поэтому, чтобы не сойти с ума, Вайолет приложил все усилия, чтобы как можно быстрей обосноваться в Сети, где мог не только добывать себе пропитание, но и любоваться нарисованным солнцем, которое из виртуальности было неотличимо от настоящего.

Уже на «Апсаре» он не выдержал и рассказал Уинстону, что короткое время, отведённое на подготовку, было, наверное, самым счастливым в его жизни, потому что каждое утро он мог любоваться восходом солнца из окна отведённой ему комнаты в Доме официальных делегаций, где до Блэкаута принимали визитёров с Земли, а после – гостей, прибывших по делам из других городов. Вряд ли кто-то специально позаботился о том, чтобы хакера, по сути – пленника – поселить на солнечной стороне, но Вайолет был от своего жилья в таком восторге, что каждое утро неизменно было для него добрым. Снова попадать в лабиринты тесных подземных улиц он совершенно не стремился. Тем более, что на этих улицах частенько устраивались разборки, в которые «целочке» попадать опасно, а хорошо тюнингованному модификанту – противно – если только он не один из зачинщиков свары.

Но свара нашла Вайолета сама. Приняв, наконец, сидячее положение, он увидел две мужские фигуры: одну приземистую, вторую слегка повыше и поизящнее. Первый незнакомец был рыжим, с усеянным веснушками лицом, широким носом, маленькими бёкло-серыми глазками и скошенным подбородком, что придавало ему большое сходство с обезьяной. Второй – черноволосый и голубоглазый – внешностью отдалённо напоминал Уинстона Уинтера, но так, словно пилота кто-то сделал до тошноты слащавым.

Рыжий носил на себе серую толстовку, тёмно-синюю ветровку с капюшоном, широкие трикотажные штаны и грязные кеды, а брюнет – джинсы, которые ему были явно слишком узкими, в сочетании с тяжёлыми ботинками и косухой, которая, по контрасту с брюками, предназначалась мужчине значительно крупнее. Волосы у него жирно блестели, обилие побрякушек подчёркивало нелепость наряда, а таранный аромат одеколона, по-видимому, должен был перебивать запах немытого тела. Вайолет на миг подумал, что в глазах Уинстона при первой встрече должен был выглядеть таким же придурком.

«Бессмертные? Симулякры? – Вайолет вспыхнул от любопытства. – Пусть только это будут первые, вторых с меня уже довольно!»

Увидев невесть откуда взявшегося чужака, они, вероятно, надеялись его обобрать. Другое дело, что с Вайолета и брать было нечего: он грохнулся из цифрового мрака голышом. – Эге, ты обдолбанный, что ли? – спросил черноволосый. – Оставь его, Красавчик – буркнул парень с обезьяньим лицом. – Парень обкололся до овощного состояния, он тебя сейчас и не слышит… Да и вообще, на кой он тебе сдался?.. – Улитка, он же кибер, видишь глаза?..

Рука Красавчика скользнула в карман куртки, но Вайолет никак не показал, что это заметил.

– Ну, хватит мёрзнуть! – сказал рыжий парень по прозвищу Улитка, вдруг обогнав своего спутника и оказавшись рядом с Вайолетом. – Потерялся, бедняга? Поднимайся, с нами пойдёшь.

Красавчик всё ещё держал руку в кармане. Затем достал оттуда