Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

– Я хорошо знаю Александра Василича: он ни за что не согласится быть на вторых ролях. Оказаться в подчинении, пусть даже формальном, у адмирала Шеера – это не для него. А-Вэ всегда должен быть первым, должен быть главным, и никак иначе!

Был и ещё один повод для нежелания Колчака подчиняться командующему Флотом Открытого моря, о котором Весёлкин не стал говорить вслух. Дело в том, что Рейнхард Шеер не был дворянином. Его продвижение по службе шло с трудом, но всё же благодаря выдающимся способностям он пробился наверх. Заметим, что в Российской империи, где в Морской корпус принимали только потомственных дворян, такая карьера была просто невозможной. А для русского адмирала сама мысль, что ему придётся выполнять приказы безродного выскочки, казалась оскорбительной.

В отличие от Колчака, адмирал Весёлкин был куда толерантнее и к титулам особого почтения не испытывал. Он относился к тому редкому типу отцов-командиров, которых все любили – и офицеры, и нижние чины. Ещё бы его не любить: весельчак и чудо-богатырь, знаток кулинарных тонкостей и дамский угодник, обладатель громоподобного голоса и талантливый декламатор скабрёзных анекдотов… Он был личным другом государя императора и адъютантом морского министра. Конечно, под горячую руку Весёлкину лучше было не попадаться, но вспыльчивость в нём сочеталась с отходчивостью. Злопамятность – не его черта. Вообще, Мих-Мих, как звали его меж собой младшие офицеры, во многом был очень похож на своего черноморского коллегу князя Трубецкого. Разве что внешность имел более щёгольскую. Например, его лихо закрученные напомаженные усы не только прочно вошли во флотский фольклор, но и породили целый сонм подражателей. В числе последних в будущем окажется даже такая знаменитость, как испанский пижон и повеса Сальвадор Дали.

* * *

Линкоры адмирала Буэ де Лапейрера прибыли в Англию уже с сильным некомплектом команды, а из-за последовавшего вскоре массового дезертирства численность их экипажей вообще сократилась до тридцати-сорока процентов от штат-

ной. Призывы к отмщению и борьбе с нашествием варваров до победного конца не находили в сердцах французских моряков никакого отклика. Ну не хотели они воевать! Англичане пытались доукомплектовать корабли своего ненадёжного союзника франкоязычными канадцами из Квебека, но и эта затея удалась лишь частично. В итоге из семи укрывшихся в Портсмуте французских дредноутов три пришлось поставить на прикол. В более-менее боеспособном состоянии поддерживалась лишь троица наиболее сильных линкора типа «Бретань», вооружённых 340-мм артиллерией. В марте они под флагом командующего французским флотом перешли из Портсмута в Скапа-Флоу. В конце апреля к ним добавился четвёртый дредноут – 12-дюймовый «Франс». Экипаж на него удалось собрать с огромным трудом. Здесь были и завербованные в африканских колониях французы, и марокканские рыбаки, и вольнонаёмные креолы с Карибских островов… Особенно впечатляли кочегары-сенегальцы: чёрные и лоснящиеся от пота, они, казалось, сами были сделаны из антрацита.

Честно говоря, слабо вооружённый и маломореходный «Франс», с его плохо обученной разношёрстной командой, вряд ли мог стать хоть каким-то усилением британского Гранд Флита. Но тут был важен моральный эффект. Само название корабля весьма символично: Лондону надо было продемонстрировать, что Франция продолжает бороться. А капитулировавшие в Версале коллаборационисты – суть предатели, которым в будущем ещё предъявят счёт…

* * *

Пожалуй, ещё никогда в истории не собиралась в одном месте столь колоссальная морская сила… Утром 31 мая 1916 года настал звёздный час пресловутой «эпохи маринизма», критерий истины для проверки теорий Тирпица, Мэхена и Коломба. Стальные чудовища Гранд Флита двумя параллельными колоннами шли на восток, алча встретить своего противника и разорвать его в клочья. С разведывательного дирижабля обе колонны выглядели исполинскими дымящими змеями, хвосты которых сплетались где-то далеко за горизонтом. Это было утро Великой Битвы.

Во главе первой колонны шёл линейный корабль «Айрон Дьюк» под флагом командующего Гранд Флитом адмирала Джона Джеллико. Ему в кильватер следовали 1-я и 4-я эска-

дры линкоров и эскадра линейных крейсеров контр-адмирала Хорейшио Худа. Замыкала линию баталии 2-я эскадра броненосных крейсеров контр-адмирала Херберта Хита в сопровождении нескольких соединений лёгких крейсеров и эсминцев.

Вторую колонну Гранд Флита возглавляла мощная 5-я эскадра линкоров контр-адмирала Хью Эван-Томаса, состоявшая из семи новейших дредноутов с 15-дюймовой артиллерией. За ней шли 2-я эскадра линкоров вице-адмирала Мартина Джеррама и 6-я французская эскадра линкоров вице-адмирала Буэ де Лапейрера. В арьергарде находилась 1-я эскадра броненосных крейсеров под флагом контр-адмирала барона Роберта Арбетнота. Колонну также сопровождали лёгкие крейсера и эсминцы.

Но это ещё не всё. Впереди обеих кильватерных колонн двигался авангард – эскадра линейных крейсеров вице-адмирала сэра Дэвида Битти. В общей сложности численность британской армады вместе с французским «довеском» составляла 167 кораблей, в том числе 43 дредноута.

Этим же утром навстречу Великому Флоту двигалась другая армада, чуть меньшая по численности, но столь же грозная. Впереди Хохзеефлотте, то есть Флота Открытого моря, шёл быстроходный авангард – эскадра линейных крейсеров адмирала Хиппера и дивизия русских линкоров вице-адмирала Бахирева, к которой была присоединена полудивизия линейных крейсеров контр-адмирала Весёлкина. Авангард сопровождали 6 немецких лёгких крейсеров и два дивизиона русских эсминцев, в том числе 7 новейших типа «Новик». Далее с некоторым отрывом следовали главные силы флота – 18 линкоров во главе с «Байерном» под флагом адмирала Рейнхарда Шеера. Роль мобильного резерва играла кильватерная колонна из восьми линкоров-додредноутов, во главе которой шли русские корабли «Андрей Первозванный» и «Император Павел I». Главные силы флота сопровождали крейсера и многочисленные эсминцы. В цифрах русско-германский флот выглядел так: 143 вымпела, в том числе 30 дредноутов, 8 броненосцев, 29 крейсеров и 76 эсминцев. Кроме того, действия объединённого флота поддерживали семь цеппелинов и 18 подводных лодок, расставленных впереди на путях вероятного появления противника.

Авангардные силы обеих сторон – линейные крейсера Битти и Хиппера сошлись в 15:58 в южной части пролива Скагеррак. Первым открыли огонь немцы, англичане ответили почти сразу. Оба соединения шли на зюйд-вест сходящимися курсами со скоростью около 25 узлов. Хиппер, видя, что уступает противнику, намеревался заманить британский авангард под огонь главных сил Флота Открытого моря, которые находились немного южнее. В течение этого этапа сражения, который позже аналитики назовут «бегом на юг», фортуна сопутствовала Хипперу. Уже на первых минутах боя немецкий снаряд, поразивший среднюю башню флагманского линейного крейсера «Лайон», едва не отправил корабль на дно: от катастрофы спасло лишь экстренное затопление пороховых погребов. Вскоре одиннадцатидюймовые снаряды «Фон дер Танна» уничтожили линейный крейсер «Индефатигебл», а затем «Дерфлингер» и «Зейдлиц» расправились с «Куин Мэри». Погибшие дредноуты унесли с собой жизни почти 2300 британских моряков. Тогда-то Дэвид Битти и произнёс свою знаменитую фразу: