Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

англичан на дальность торпедного выстрела. Вообще, ночные атаки британских эсминцев оказались малоэффективными. 64 дестройера Ройял Нэйви в сумме выпустили почти сотню торпед, но сумели потопить только старый линкор «Поммерн».

Торпедные силы русско-германского флота оказались более удачливыми. Немецкие миноносцы потопили отставший от эскадры Буа де Лапейрера дредноут «Франс». А эсминцы «Новик» и «Победитель» отправили на дно большой броненосный крейсер «Трафальгар», входивший в состав эскадры адмирала Арбетнота. В моральном плане это была очень важная победа – месть за британское вероломство. Дело в том, что «Трафальгар» изначально был заказан Россией как «Рюрик», но коварные англичане после заключения русско-германского союза реквизировали его на стапеле и достроили для своего флота. Весьма символично, что незаконно присвоенный корабль в итоге пошёл ко дну от русских торпед.

В ночном бою героически погиб русский эсминец «Гром». Он получил прямое попадание 12-дюймового снаряда, лишился хода и был прокинут экипажем. Однако один человек – матрос Самончук – остался на борту и, когда к его кораблю подошёл английский миноносец, он в упор выпустил в противника торпеду. А затем повторил подвиг незабвенного капитана Остен-Сакена, взорвав свой корабль вместе с находившимся рядом врагом. Но, в отличие от героя эпохи покорения Очакова, Самончук остался жив: взрывом его выбросило за борт. Потом его, едва живого, подобрал немецкий миноносец. Отважный матрос стал героем сразу двух наций и обладателем многочисленных наград.

* * *

Общий итог сражения в Скагерраке в цифрах был следующим. Гранд Флит потерял 5 дредноутов (три линейных крейсера и два линкора, включая новейший «Бархэм»), 4 броненосных крейсера, два лёгких крейсера и 8 эсминцев. Потери личного состава – около восьми тысяч человек погибшими и утонувшими. Русско-германский флот пострадал меньше: из его состава пошли ко дну три дредноута («Петропавловск», «Полтава» и линейный крейсер «Лютцов»), один линкор-додреднут, один лёгкий крейсер и 7 эсминцев, в том числе русский «Гром». Людские потери – 4188 офицеров и нижних чинов, из них почти половина русских.

Английский флот вместе с французским придатком имел солидный перевес в силах, однако, как мы видим, не только не смог реализовать своё преимущество, но и понёс заметно большие потери. На этом основании в Берлине и Петербурге поспешили объявить о своей бесспорной победе. Эта весть вызвала в обеих странах новую волну эйфории. Гремели оркестры, пенилось шампанское, моряков щедро одаривали орденами и медалями. Пресса пыталась уверить читателей, что Британия уже вовсе не «Владычица морей», её хвалёный флот грозен только на бумаге, а адмиралы сильны лишь своими речами в залах Адмиралтейства. Газеты пестрели заголовками: «Победа при Скагерраке», «Избиение англичан», «Гранд Флит: курсом на дно», «Разящий меч арийской Европы» и так далее.

Однако умело срежиссированная волна всеобщего ликования предназначалась для плебса, для воодушевления масс. Военные штабы и правительства в Берлине и Петербурге понимали, что результат состоявшегося сражения далеко не однозначен. Ведь Тройственному Союзу была нужна решительная победа с разгромным счётом, в то время как англичан вполне устраивала ничья. И даже проигрыш «по очкам» для Лондона был равносилен победе, поскольку такой результат сохранял статус-кво. А это означало, что в атлантических водах господство на море остаётся за англичанами. И, соответственно,

десантная операция против островов «Туманного Альбиона» британской короне пока не грозит. Поэтому когда в Лондоне заявили, пусть и в сдержанных тонах, о своей победе, то следует признать: некоторые основания у такого утверждения тоже имелись.

Серьёзные повреждения, полученные в бою германскими кораблями, предопределили полную загрузку немецких верфей на несколько месяцев вперёд. Из-за этого русские дредноуты «Бородино», «Измаил» и «Гангут» пришлось отправить на ремонт в Кронштадт, а наименее пострадавший «Севастополь» – в Копенгаген. Планировалось, что боеспособность всех четырёх кораблей удастся полностью восстановить через полгода.

Опыт сражения при Скагерраке заставил наших кораблестроителей пересмотреть подход к противоминной защите. Так, вторую пару сверхдредноутов типа «Измаил» – «Наварин» и «Кинбурн» – решили оснастить противоминными наделками – блистерами, уже опробованными на черноморских броненосцах «Синоп» и «Ростислав». По расчётам, контактный взрыв торпеды или мины с 75-процентной вероятностью не приводил к разрушению главной продольной переборки внутри корпуса. Ширина корабля при этом увеличилась на 5,1 метра, осадка оставалась прежней, а скорость хода уменьшилась на два с половиной узла. После вступления в строй «Наварина» и «Кинбурна» аналогичные работы предполагалось провести и на первой паре сверхдредноутов. Забегая вперёд, заметим, что после модернизации «измаилы» наконец-то были официально переклассифицированы из линейных крейсеров в линкоры, коими они по сути и являлись с самого рождения.

* * *

В Вильгельмсхафене мичмана Климентьева срочно переправили в немецкий морской госпиталь. Раны юного офицера были ужасны. В него попало девять осколков, он потерял левый глаз, у него были повреждены сухожилия правой ноги, сильно иссечено левое предплечье. Три раздробленных пальца левой руки пришлось ампутировать.

К счастью, врачи, полагавшие, что Климентьев не выживет, ошиблись. Возможности у его молодого организма оказались просто фантастическими. Три месяца в госпиталях – сначала в Германии, затем в России, месячный отпуск на кавказских водах, и мичман снова вернулся в строй. На кителе у него красо-

валась заслуженная награда – орден Святого Георгия 4-й степени. Правда, о корабельной службе уже не могло быть и речи: Митенька прихрамывал, плохо слышал, один глаз практически ничего не видел, а на левой руке осталось всего два пальца – большой и мизинец. Но офицер-герой очень просил не увольнять его, а оставить на флоте в любой должности, «хоть священником» (вот наивность, ха-ха!). Каким-то образом его прошение попало в руки Колчаку. Невероятно, но адмирал, довольно жёсткий по характеру и лишённый какой-либо сентиментальности, вдруг проникся к Прынцу симпатией и… назначил его своим адъютантом! О такой карьере Митенька даже не мог и мечтать, но чудеса всё же случаются, пусть и крайне редко.

На сопках Маньчжурии. И над сопками

ервое крупномасштабное сражение в Маньчжурии началось в декабре 1915 года. Оно было кровавым и долгим – продолжалось больше месяца, однако для российского обывателя осталось практически незамеченным. Его затмили другие яркие события: бой в заливе Эт-Тина, захват Египта, наступление на Иерусалим, капитуляция Франции и Италии… На фоне судьбоносных побед битва у далёкого города Сыпингай воспринималась как нечто второстепенное. Но это было не так.

Главнокомандующий русской армией в Маньчжурии генерал Алексеев спланировал наступательную операцию по всем правилам военного искусства. На направлении главного удара он достиг необходимого превосходства над противником – полуторного в числе штыков и сабель, а также почти двукратного а артиллерии. Атаке предшествовала интенсивная четырёхчасовая артподготовка. Прорыв японской линии обороны и обход Сыпингая с восточной стороны казался предрешённым, но… На деле всё