Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

Иванов-Тринадцатый усмехнулся:

– Выполнять команды флагмана, переданные на немецком языке. Знаете, например, как звучит команда: поворот «все вдруг»? Gefechtskehrtwendung!

Золотые перья России бойко зашуршали блокнотами и карандашами. Они спешили талантливо переврать услышанное для завтрашних газет.

* * *

Сверхдредноуту «Бородино» досталось не меньше, чем его собрату «Измаилу». Что неудивительно: флагманский корабль всегда становится главной мишенью. За время боя он получил пятнадцать попаданий снарядами калибром 343 и 381 мм. Три из них, правда, не взорвались, но всё равно повреждения линейного крейсера казались почти несовместимыми с жизнью. Лишь ценой неимоверных усилий экипажу удалось спасти свой корабль от почти неминуемой гибели.

Командир 4-го плутонга противоминных орудий мичман Климентьев, он же Прынц, позже вспоминал: «Тяжело, невыносимо тяжело было ждать под огнём. Это когда в тебя стреляют, а ты не можешь отвечать и ждёшь, пока сократится дистанция. И невольно завидуешь командирам башен главного калибра, которые ведут дуэль с противником, а ты со своими противоминными пушками чувствуешь полную бесполезность и беззащитность»…

Мучительное ожидание мичмана прервал оглушительный взрыв. Полубронебойный пятнадцатидюймовый снаряд пробил броневую плиту батареи 130-мм орудий; сталь раскрошилась, от неё во все стороны полетели острые как бритвы осколки. Помещение плутонга заполнилось едким дымом; и те немногие, кто ещё был жив, катались по палубе, заходясь в припадке дикого кашля…

Митеньку отбросило взрывной водной и ударило о переборку. Он потерял сознание и очнулся только через час в судовом лазарете. Наверху продолжали грохотать орудия, но оглохший мичман ничего не слышал и почти ничего не чувствовал. Санитары не обращали на него внимания: никто не верил, что он выживет.

…В 17:55 «Бородино» оказался на волосок от гибели. Очередной снаряд попал в кромку амбразуры носовой башни и расколол броневую плиту на несколько кусков. Но самое опасное было то, что внутри башни вспыхнули поданные пороховые заряды; весь расчёт башни сгорел заживо. Огонь по элеватору ворвался в подбашенное перегрузочное отделение, и если бы не сработали автоматические противопожарные задвижки, корабль почти наверняка взлетел бы на воздух, как только что взлетели один за другим британские линейные крейсера и «Петропавловск»… Но Бог миловал, и «Бородино» отделался наименьшей потерей из всех возможных. Он продолжал бой, хотя и лишился четверти своей главной артиллерии и семидесяти человек экипажа.

Более того, именно «Бородино» довелось отквитаться за свои потери, причём отквитаться сполна. Примерно в 18:15 его залп накрыл флагманский «Бархэм», и британский линкор получил сразу два прямых попадания. Как минимум одно из них оказалось роковым. И русские моряки стали свидетелями очередной эпической картины: вспышка, разлетающиеся во все стороны обломки и скрывший всё исполинский султан дыма… Новейший английский сверхдредноут стал самой крупной жертвой сражения в Скагерраке. Весь его экипаж, а также находившийся на борту контр-адмирал Хью Эван-Томас со своим штабом, погибли.

Для русских это был переломный момент сражения. Хотя в составе 5-й эскадры оставалось шесть линкоров против четырёх русских, англичане повернули на вест и вышли из боя. Очевидно, гибель флагмана настолько деморализовала командиров оставшихся кораблей, что они напрочь забыли заветы Нельсона и Роднея. Самая мощная эскадра Гранд Флита прекратила преследование противника, позволив тому уйти, и тем самым лишила себя локальной победы.

С наступлением темноты артиллерийский бой главных сил прекратился, флоты разошлись, и дальнейший ход сражения представлял собой хаотичное маневрирование и серию спонтанных стычек разрозненных групп эсминцев и лёгких крейсеров. Обе стороны понесли некоторые потери, но на общий итог боя они принципиально не повлияли. К утру флоты окончательно потеряли контакт и взяли курс на свои базы.

Израненные русские линкоры присоединились к отходившим в Вильгельмсхафен главным силам Хохзеефлотте уже в темноте. На подходе они были приняты за англичан и обстреляны германскими крейсерами. К счастью, недоразумение вскоре выяснилось, и обошлось без жертв. На следующий день отряд контр-адмирала Весёлкина вместе с флотом Шеера достиг эстуария реки Яде.

Однако о пятом дредноуте – отставшей от эскадры «Полтаве» – не было никаких вестей. В базу он не вернулся, а посланные ему на помощь эсминцы «Войсковой» и «Генерал Кондратенко» попали под огонь английских крейсеров, получили повреждения и вынуждены были отойти. Позже они пытались подойти к линкору ещё раз, но в условиях плохой видимости найти его не смогли.

Судьба «Полтавы» оставалась неизвестной до тех пор, пока о ней не поведал экипаж цеппелина «L-5», ставший свидетелем последних минут линкора. Около шести часов вечера истерзанный русский корабль вёл бой с тремя английскими броненосными крейсерами, причём он отстреливался лишь из одного 12-дюймового и пары 120-мм орудий – остальные были или подбиты, или у них закончились снаряды. С высоты «Полтава» казалась похожей на лежащего кверху брюхом раненного бронтозавра. Четыре замершие орудийные башни выглядели как его гигантские лапы, а торчавшие из них стволы – как длинные, но уже не опасные когти. Вокруг поверженного титана кружила стая шустрых и кровожадных миноносцев. Мелкие хищники скалили свои клыки-торпеды, но пока держались на расстоянии, опасаясь приближаться к едва живому противнику вплотную. Они маневрировали позади своего вожака-лидера и ждали команды, чтобы наброситься на линкор и нанести ему смертельные раны.

Лишь перед самым заходом солнца, когда из-за увеличившегося крена противоминные орудия «Полтавы» почти коснулись стволами воды и уже не могли вести огонь по противнику, английские миноносцы ринулись в атаку. Две торпеды, угодившие в левый борт линкора, решили его участь. Дредноут, дрожа изувеченным корпусом и хрипя вырывавшимся из него недр паром, медленно перевернулся. Две-три минуты его чёрное днище оставалось на поверхности, а затем исчезло в волнах. И почти одновременно на море опустилась ночная тьма. Кровавая драма в проливе Скагеррак подходила к концу.

«Полтава» стала могилой для более чем тысячи русских моряков. Вместе с кораблём погиб и его командир – Георгиевский кавалер и герой «Варяга» капитан 1-го ранга Сергей Валерьянович Зарубаев…

* * *

Главной мишенью ночной атаки британских эсминцев стали русские линкоры «Андрей» и «Павел». И вряд ли бы они избежали торпед, если б не самоотверженные действия эскорта, особенно немецких мореходных миноносцев «V-99»и «V-100». С этими кораблями русские линкоры неоднократно участвовали в манёврах, а офицеры обеих дружественных наций хорошо знали друг друга по совместным пирушкам. Миноносцы кайзеровского флота даже получили русские прозвища – «Фауст» («Фау сто» – «V-100») и «Фрау Нет-нет» («Фау нойн-нойн» -«V-99»). В ночном бою «Фауст» и «Фрау» ринулись на перехват британских эсминцев и вступили в неравный бой вдвоём против четырёх. «V-99» погиб, а его собрат получил тяжелейшие повреждения и потерял почти половину своего экипажа. Однако боевую задачу они выполнили и не подпустили