Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

землях воцарился настоящий ужас. Но разве пэкьу Тенрьо, летящий сейчас на облачном гаринафине за Край Света, не одолел врагов, обратив их победные крики в жалобный плач? Разве сильные и коварные дети Тенрьо – Танванаки, яркая и стремительная, как вспышка соединяющей небо и землю молнии, и Кудьу, могучий и крепкий, словно раскат грома, сотрясающий землю и волнующий океан, – не ведут соплеменников к еще более великим победам и торжеству над неприятелем?

– На свете нету ничего, Что мы свершить не в силах!

Внезапно трубы Пэа смолкли, а поющие голоса стихли. Но самый воздух оставался напоен энергией, как степь за миг до грозы.

Кудьу вышел из Большого шатра и поднялся на земляное возвышение. Он медленно подошел к двум большим погребальным ящикам и воздел руки к небу. Все взгляды были направлены на него.

– Вотан-ру-тааса, вотан-са-тааса! Сегодня мы воздаем хвалу богам, которые помогли нам нанести последний удар и разрушить злодейский союз между агонами и дара. Нет лучше способа начать новый поход, чем завершить старую войну. Нет лучше пергамента для новой голосовой картины, чем кожа, содранная с тела старинного врага. Нет лучшего способа возвысить нашу отвагу, нежели пожрать кровь и кости побежденного соперника. Таквал Арагоз, последний из пэкьу агонов, и Тэра, злокозненная варварская ведьма, строили коварные замыслы против нас, но были повержены несокрушимым духом льуку. Во имя достижения своей несбыточной цели Таквал стал поклоняться ложным идолам жены, подпал под ее чужеродное влияние, предал пастбища предков ради обещанных ею миражей. Но чего мог ожидать сопливый агон, потомок предательницы Афир?

Орда льуку радостно загоготала и разразилась насмешками. Кудьу сделал всем знак успокоиться.

– Трусость коренилась в самой природе Таквала, так же как злоба была изначально присуща характеру Тэры. Но даже плоть ядовитой змеи способна послужить пищей мудрецу, и даже мясо мелкой твари способно укрепить силы героя. Мы захватим оружие и сокровища прогнившего насквозь Дара, поработим потомков трусливого агона и благодаря этому станем сильнее. Боги преподнесли нам дар – нетленные трупы наших врагов. Так давайте же воспользуемся этим. Через шаманов я посоветовался с богами, и они сказали, что, возродив древний ритуал, мы добьемся того, чтобы напрасные надежды на победу никогда не проникали вновь в сердца агонов и дара. Мы должны возложить жизни врагов на алтарь вечной славы богов. Отныне и впредь агоны станут народом без имени, навечно сделавшись нашими рабами. Отыне и впредь дара будут обречены, лишившись надежды, и уподобятся жертве, застигнутой врасплох безмолвным ревом саблезубого тигра!

Воины слушали вождя, затаив дыхание и ловя каждое его слово.

– Так давайте же взломаем эти мерзкие ящики и найдем тела, коим отказано в пэдиато савага. Пусть они завершат путь, предначертанный богами их душам. Давайте вкусим еще не сгнившей плоти и раздробим кости, чтобы высосать еще сочный мозг. Мы съедим своих врагов, чтобы их сила стала нашей, как это было принято еще во времена древних пэкьу. Что скажете, вотан-ру-тааса и вотан-са-тааса?

В ответ на эти слова пэкьу раздался громогласный рев одобрения, последовала целая какофония звуков, с которыми стукаются друг о друга древки сигнальных копий и оружия.

Улыбаясь, Кудьу поднял с земли два больших костяных кинжала, отступил на несколько шагов назад, пока не оказался между двумя большими ящиками, и, почти играючи, вонзил лезвия слева и справа. Острия бесшумно вошли в шкуры.

Рев толпы стал громче.

Вполне удовлетворенный, Кудьу расставил пошире ноги, дабы обрести надежную опору, перехватил рукоятки кинжалов и потянул их, ожидая, что мягкий шов между крышкой и дном ящика поддастся так же легко, как это произошло накануне.

Но не тут-то было.

Когда возникла заминка, рев толпы стал неуверенным и не таким громким, как прежде.

Кудьу проверил – нет, он не ошибся: оба кинжала вошли точно в швы ящиков. Он крякнул и налег посильнее. Сопротивление лезвиям оказалось неожиданно сильным.

Шум стих. Воины вытягивали шеи, догадываясь: что-то пошло не так.

Кудьу предпочел бы сделать паузу и спокойно во всем разобраться, но под взорами такого множества глаз боялся показаться нерешительным. А потому, стиснув зубы, он удвоил усилия.

Лезвия рывками распарывали сделанную из шкуры морской коровы оболочку, оставляя разрезы в несколько дюймов длиной. Гнилостный запах, куда более сильный, чем тот, что исходил из ящиков поменьше, вырвался наружу.

«Это последний выдох Таквала? Неужто он хочет наслать на меня заразу или порчу?»

Подавив дрожь и затаив дыхание, пэкьу потянул клинки еще сильнее. Не исключено, что тела Таквала и Тэры испортились куда больше, чем это предусматривали его планы, но теперь не оставалось иного пути, кроме как поскорее вскрыть ящики.

По степи раскатился донесшийся издалека рокот. Вероятно, начиналась гроза.

– Боги Укьу смотрят, как мы открываем их подарок, готовые пировать вместе с нами! – выкрикнул Кудьу.

Ему следовало вести себя так, словно все идет по плану. Собрание ждет, когда пэкьу предъявит извлеченные из ящиков трофеи, и он не может выказать ни малейшего колебания, дабы не нанести урон своей репутации.

Внезапно острие кинжала справа наткнулось на что-то твердое. Это был погребальный ящик Таквала. Кость? Кудьу поднатужился и дернул.

Нечто, упорно сопротивлявшееся кинжалу, поддалось. Он почувствовал, как внутри ящика что-то словно бы лопнуло.

«Ничто не остановит народ льуку! – торжествующе подумал он. – Ничто не остановит пэкьу Кудьу!»

И тут вдруг погребальный ящик исчез в ослепительной вспышке света, поглотившей Кудьу Роатана. Он умер прежде, чем даже услышал взрыв.

Глава 15

Духовный портрет

Остров Пятнистый Теленок, пятью месяцами ранее

Адьулек объяснила Тэре, что нужно делать.

Принцесса вздрогнула: старая шаманка полностью подтвердила наставления, данные ей Таквалом.

– Но зачем? Почему я просто не могу взять его амулет из камней, найденных в желчном пузыре гаринафина?

– Амулет – это всего лишь пустой символ, вроде ваших слов-шрамов. В нем нет дыхания, нет силы, нет тайны, – ответила Адьулек. – Только шаман или воин способен произнести истинное мыследыхание, постичь самые сокровенные тайны.

– Я боюсь богов и почитаю их. Я в ответе за гибель тысяч людей. – Тэра сглотнула, подавив рыдание. – Неужели этого недостаточно?

– Увы, этого мало. – Старая шаманка с сочувствием положила ладонь ей на плечо. – Пусть ты боишься и почитаешь богов, однако тебе неведомо, как больно и страшно говорить от их имени. Хотя ты водила армии и управляла гаринафином, ты никогда не проливала кровь и не забирала жизнь собственной рукой.

Тэра закрыла глаза. Она понимала мудрость, кроющуюся за этими правилами. Тут все обстоит одинаково: что в Дара, что в Гондэ. Как говорится,