ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

том, что Мувин на глазах Извлекунова затеял превращаться в Куккабурраса, желая обладать Анютой, как неприкрытый и никого не боящийся хозяин и повелитель. Наполовину Куккабуррас, Мувин причавкивал, таращась на маму: "Ам! Бигос!.." Я слышал, как иногда Куккабуррас, засмотревшись на нее, говаривал так... Вот этого обратного превращения ему - Извлекунову - не простили. И неспроста на потолке написали именно "Куккабуррас", а не, допустим, "Гастрыч". Убийца признавался, он сообщал нам правду, которая оказывалась почище лжи. А на поляну, на стрелку, он тоже явился уже двойным дублем - помните, сосал из фляги? Потом: у него был отличный доступ к декокту. Плантации, пашни, заготконторы...

На случай работы не по профилю Гастрыч решил подстраховаться и встрял в разговор:

- У меня, товарищ начальник, неладно с правописанием. Я обычно дописываю мягкий знак.

Он отчаянно боялся бумажной возни.

- Блестящий, отважный, гениальный, без пяти минут силиконовый и оперативный мальчик, - Артур Амбигуус-старший встал и поцеловал сына в несвоевременно лысеющую макушку. Тот зарделся и потупил взор.

- Почему - силиконовый? - удивился подполковник Зазор.

- Силиконовая Долина - наш идеал, - ответил нарколог. - Но я понимаю, что вы предлагаете нам лучшую долю.

- Да уж получше, чем у Доли, - пошутил подполковник. И далее он мудрствовал и поучал, лишь поминая, но не раскрывая таинства Спецслужбы. - В любой ситуации приходится отыскивать себе зазор - сумеречный, ночной, напольный, предутренний, дверной - и влезать, и протискиваться, и делать свое ремесло: нехитрое, но важное дело для всей страны, - такие возвышенные узоры плел Зазор..

Послышался плеск, будто в пруд бултыхнулась лягушка. Это Гастрыч уронил слезу в свою посудину.

- Кофе-какава, - всхлипнул он не то по-папанински, не то по-папановски.

Ход мысли Гастрыча остался неизвестным.

- Ну, а недомогание Мувина, записанное к тому же на автоответчик, и вовсе развеяло мои сомнения, - завершил свое разъяснение младший Артур Амбигуус. - Особенно - отягощенное неожиданной бодростью и жаждой деятельности сразу после. Он хлопнул из фляжки, выздоровел и, полностью подчиненный Куккабуррасу - а может, и будучи в тот момент Куккабуррасом - засучил рукава.

- Сука, - сказал Гастрыч. - Именно что засучил.

- Я все время следовал за вами, - открылся Зазор. - Меня заносило ветром в разломы и разъемы; я крался призраком, но был в курсе всех ваших приготовлений - и втайне помогал, как мог. Разжиться подобным броневиком - нелегкое дело даже для авторитета уровня Куккабурраса. Даже для меня. Были, конечно и промахи - например, мы не уследили за Долиной братвой, слившей фургону бензин. Потом - досадная диверсия с вертолетом. Мы еще разберемся, кто подстроил это гнусное дело. Продублировать пилота и заменить настоящего на получасового! Еще труднее было убедить ребят из спецназа не браться за него на месте и не крутить. Ведь я никак не мог заикнуться, что это копия. Они полагали, будто везут близнецов, и долго решали, который из двух отвратительнее. По мне, так пустое занятие. Оба - фигуры отталкивающего свойства. Я ведь сидел там, среди них, тощим гоблином переодетый, в маске. Га-га! Забавно, не правда ли. Куда вы там смотрите, курсант? Что вы во мне нашли? Вы мне дырку в лице просверлите. Лучше бы - в погоне.

- Извините, товарищ подполковник, - Артур Амбигуус-младший не находил слов, чтобы оправдаться. - Но... вы должны меня понять... я посматриваю, в порядке ли ваш глаз... не потечет ли он.

- Который? - усмехнулся Зазор. - Думаете, что и я Куккабуррас?

- Вон тот, - Артур невежливо указал пальцем.

- Он искусственный, - Зазор выронил глаз в ладонь и положил на тарелку. - Отлегло?

- Почти, - курсант чуть принужденно улыбнулся.

- Ладно, это пройдет, - простил подполковник. - Сработаемся, друзья. Я был ладный, как Мувин - мы все, в специальных-то службах - немного похожи, вы у нас мувина от мувина не отличите, но меня сплющило на оперативной работе. И я, внедренный в их черную кошку с ее черного хода, поджался, как оборзевшая гончая. А его глодала зависть, от которой он скрючивался и сгибался. Вы же знаете, как у нас принято, - улыбнулся Зазор. - Я вот длинный, тощий. Зайдешь к нам, побеседуешь - вроде, все были разные. Но если, случится, выйдешь, то и лиц не припомнишь. Благо все на одно лицо. Выучка! боевая... А ведь вы молодчаги: организовали замечательный концерн, настоящую мышеловку. Куда, к сожалению, первой же угодила алчная крыса и вырвалась, поскольку силы и возможности у крысы больше.... Вам здорово повезло. Ведь он мог убить вас, Артур-который-старший. И заняться вашим сыном, на манер Билланжи. Вероятно, он решил повременить; грамотно изолировать, увезти в тмутаракань и ставить опыты для вечного секса, еды, питья, курения, отработки многофункциональной трости и т.д. В конце концов, бессмертных таблеток покуда не существует. Максимум пять - десять - пятнадцать лет. Но не более. Правда, курсант?

Повисло тяжелое молчание.

- Это так, - сказали Амбигуусы. - Напоминает тюремные сроки.

- Лоб ему зеленкой, - посоветовал Гастрыч. - Куккабуррасу.

Зазор погрозил ему:

- Нельзя! Конечно, у вас есть связи с заключенными... я не стану вдаваться в подробности. Имейте в виду, что я распоряжусь не перехватывать ваши малявы. Это - награда и поблажка за активную помощь, как и сегодняшняя ваша стрельба, которую я, действуя по закону, должен был запретить. Куккабуррас - поистине чудовищная личность, и ваши копии - люди в большем смысле, чем такие, как он, в натуре. Мне становится неловко, когда я думаю, что этот оборотень, этот Пигмалион, командовал всеми операциями по разгрому городской и государственной мафии. Освобождал себе грибное пространство. И на Леснике он прокололся: припомнил фильм про госбезопасность, который часто крутили по тюремному телевидению. Вот и запало. Посулил Доле прозвище...

- Это я посулил, - сказал меньшой Артур.

- Да?

Возникла неловкая ситуация, которую смог разрядить один лишь Гастрыч: крякнув, как селезень, он сполз со стула, сел на корточки и пустился вприсядку без слов и музыки, но с восторгом на лице. А тут и Артур припомнил, что Лесником его надоумил не кто иной, как Мувин.

Все аплодировали. Это напоминало древний воинственный танец во имя победы неизвестно, над чем. Во всяком случае, над темной и недружественной силой.

- Ведь его выпустят, - сказал Амбигуус-младший.

- Рано или поздно могут выпустить, - серьезно кивнул Зазор. - Вы видите, курсант: танцор шаманит, обещая принять неформальные