ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

- Я перебью и пробью для вас специальные номера и выпишу проблесковый маячок. После этого вас никакая собака не тронет...

- Разве что...

- Разве что какой-нибудь глупый Трёхин, - печально вздохнул подполковник. - А это лишает номера и маячки смысла. В наших целомудренных кругах эту публику принято называть просто Третьими. Неистребимая лакировка действительности, вассальное холопство.

В семье Тригеминусов, сперва опираясь на старую терминологию, сотрудников ДПС именовали Трёхиными за давнишнюю привычку срезать на ходу подметки еще в те далекие времена, когда денежным эквивалентом подметки служила трёха, трёшник, три рубля - теперь, конечно, во много раз больше. Отец и сын не помнили, когда и кто из их знакомых автовладельцев нарек милиционеров, родившихся из уродливого и смрадного чревища ГАИ-ГИБДД, этим прозвищем - тоже, по их мнению, чересчур снисходительным при последующей микроскопии.

Странная вещь: в эпоху милицейской лазури с ультрамарином, то бишь исстари знаемых как цвета счастья, во всем ухитрялся, каким бы малым он не был, главенствовать марсианский, красно-кровавый цвет войны. И скопления проблесковых маячков того же рода, что пообещал выдать Зазор, напоминали гроздья рябины; и вид их, и вой их сирен не давали никак уснуть.

- Эта зараза, - сокрушенно заметил Сартур Тригеминус, - слишком долго подавалась в виде лучших образчиков человечества. Например, Дядя Степа. Стоит ли удивляться, что грибы... - Он выразительно посмотрел на сына.

- Дело очень серьезное, - подполковник разломил бублик и стал обмакивать в чай. Зазор ел много, а усваивал плохо. - Милиции стало больше, много больше, а граждане жалуются. Полезешь разбираться - и начинается путаница. Опознают вымогателя, держиморду, насильника - глядь, а он, оказывается, был на торжественном концерте в честь Дня милиции. Полный зал публики, Аншлаг с аншлагом. К чему я веду...

- К тому, что к нам подбираются, - упредил его Сартур. - Декохт уже воровали. Мне сразу показался подозрительным наш новый участковый. Это вам не Севастьяныч - где-то теперь скитаются Севастьянычи? И есть ли они? Так ли они множатся, как говорят? Пришел он будто бы с проверкой, проявить заботу - дескать, надежно ли защищены его свидетели. И всюду совал свой нос, даже в подпол полез. Потом я недосчитался фляги...

- А почему, кстати спросить? - Зазор подался вперед и поставил локти на стол. - Почему вдруг - такой эффект? Откуда берутся тройни, господа теоретики? И почему один близнец всегда нормальный, а второй - скотина?

Бывший Артур Амбигуус младший пожал плечами.

- Вы спрашиваете, словно мы знаем, откуда берутся двойни, - буркнул он. - Иногда у меня создается впечатление, будто грибы отчаянно пытаются нам что-то сказать... что они стараются изо всех сил... наиболее точно воспроизвести нашу природу...как бы снизу, навстречу высшей, идя к ней на смычку... Троица сверху, Троица снизу. И вот нам отвечает земля, на которую мы пришли. Грибы - своевольная форма жизни. Они чем хотят, тем и станут. Как объяснить, что иногда двойник пропадает сразу - вспомните Кушаньева, а иногда получается непросыхающая лужа? А вы мне про утроение...

- Век бы слушал, - мечтательно вздохнул Кастрыч. - Откуда ты такой умный, Сартур? По мне, так не в папашу...

- По образу и божественному подобию? - прищурился Зазор. - От кого-то я это уже слышал... - И он повторил им уже знакомую историю о церковном переполохе, устроенном Угостиньо Нету. - Он всего лишь сидел и ловил синих птиц удачи, которых при помощи гриля превращал в жар-птиц... я фигурально выражаюсь, ничего он не жарил, бедняга, и нате - такой позор... Теперь из него думают выгнать какого-то беса, сжечь на костре, дождаться крещенских морозов и выкупать в крестообразной проруби, а лучше - утопить; короче, своего места на паперти Угостиньо лишился, а ведь он был очень ценным, без пяти минут штатным, осведомителем... Но слышал я не от него, про подобие с образом.

И он замолчал, припоминая; и видно было, что вспомнил, но до поры говорить не хотел.

- Мы знаем про Угостиньо, - напомнил Сартур. - Похоже на опыт.

- Вы правы. Я тоже считаю, что это проба. Тройни только-только начали появляться. Не ждать ли нам еще учетверения? - спохватившись, вскинулся Зазор.

Сатурн тяжело задышал:

- Откуда нам знать? Это ваша забота - Универсальная Безопасность. - Он сердито снял очки и бросил на скатерть. - Наш тройной одеколон даже не успел побыть государственной тайной. Дремучие неучи спокойно ставят эксперименты, как будто это медный купорос. И нам с того ни патента, ни премии, а только дальний приют... долгая дорога, казенный дом... провинциальное прозябание... между прочим, товарищ Зазор, тут пошаливают.

- Кто пошаливает? - прищурился Зазор.

- А мы их не разбираем. Чечены, ингуши - всякие чабаны, нерадивые пастыри, променявшие кинжалы, папахи и бурки на гранатометы... сменившие коз и овец на жен и дочерей человеческих...

- Об этом еще пойдет речь, - пообещал Зазор. - Мы явим вам наглядные примеры тотального безобразия.

- Не хотелось бы, - поежился Сартур; решил, что поежиться - слишком мелко для подобной перспективы, и его передернуло. - Где и что вы нам собираетесь явить?

- На прежнем месте, дома. Мы возвращаемся. Ненадолго. Пошаливают везде. Слухи о ваших чертовых леденцах долголетия переполошили структуры криминала и правоохраны. Это растроение зашло чересчур далеко - даже тюрьмы полопались... темницы рухнули, так сказать... Сбежал Куккабуррас...

- Я так и знал! - воскликнул Сартур. - Куда же вы смотрели?

- Кто-то пронес декохт, и даже не в камеру, а в самый штрафной изолятор, - повинился Зазор. - Видимо, сглотнули презерватив. Привязали ниточкой к зубу, сглотнули, наполнили декохтом. За каждым не уследишь. Размножились, налегли - стены не выдержали.

Воцарилось тягостное молчание. Зазор продолжил похоронным тоном:

- Коррупция и властолюбие с имперскими амбициями поразили карательные органы в самый цвет. Усиленные утроением, эти потемневшие силы претендуют уже на мировое господство. Утроитель опробован на безответном человеке и найден перспективным. Авторитетные фигуры, мечтая если не о бессмертии, то о долголетии, желают утечки ваших мозгов. Сначала в переносном смысле, а потом и в буквальном. Чтобы они, эти лица, проявились и раскрылись с поличным, потребуется ваше живое участие. Вы, и только вы способны увлечь эти силы на гибельный путь, то есть в последний путь - укрепить в заблуждении, выманить