ОПЯТА (роман-зеркало для массового чтения) - Алексей Константинович Смирнов

и очень медленно, однако необратимо. Кое-что обрабатываю дополнительно - вот, например, - и он завел деревянную цыпочку с фаллической родословной, которая тут же взялась клевать зерно, воображаемое куриными мозгами. Кастрыч поддергивал ее за ниточку, игрушка поворачивалась. - За всем, увы, не уследишь, и многое со временем отогреется... и если не оживет, то обернется плотью - на то, вестимо, готов грибной огород...

Сартур, знакомый с технологическими подробностями, представил вдруг, как медленно тает Билланжи, и как оживает - вот только где, когда и в каком состоянии, не говоря уже о расположении духа...

- Вы присаживайтесь, полюбуйтесь моими поделками, - Кастрыч вытолкнул кресло, некогда бывшее тазовыми костями четырех неизвестных. "Уравнение", - посмеивался над креслом самобытный столяр. - Смотрите, какие дворцы с кукушкой (да, тоже фаллосы, от вас ничего не скроешь), какие дощечки для котлет, какой в этом тонкий порядок - лепить котлеты на мясной, частично сознающей себя и свои прегрешения плоскости... куда же вы, драгоценный товарищ Зазор? Вы еще не осмотрели лошадок и лошаков, вы даже ложек для оркестра не оценили...

- Сгною... посажу... изолирую... - крутил головой подполковник Зазор, пробираясь сквозь мшистые, с примесью формалина, миазмы наверх, к свету солнца и рокоту вертолета.

- Тьфу, напасть! - сплюнул он наверху и топнул. Трухлявое крыльцо "смягчилось" и чуть просело.

Глава вторая

ГЕНЕРАЛ ГАНОРРАТОВ

4. Оборотни в погонах

Прежде, чем ступить на родную землю, Кастрыч вознамерился припасть к ней губами и поцеловать хотя бы ее за неимением ступеней храма; он чуть не вывалился из зависшего вертолета, пришлось подождать приземления.

Не столь сентиментальные Сартур и Сатурн закутались в шарфы: дул резкий ветер, усиленный лопостным вращением, и вообще, невзирая на летнюю пору, было холодно и скверно, особенно на душе. Последним спрыгнул Зазор, привычно придерживая фуражку.

Репатрианты озирались, надеясь увидеть городскую панораму, но тщетно: вертолет сел далеко за городом, на секретной, специально выстриженной лужайке, которую не однажды рассматривали уфологи, реагируя на сигналы местной прессы о протоптанных кольцах и неуловимых НЛО.

На пустынном шоссе, тянувшемся через лес, дожидался автомобиль. Дверца была распахнута; полковник Мувин стоял, небрежно опершись на нее и даже мешкообразно съехав; его колени, непочтительно расслабленные, говорили о нежелании преклониться при существующей разнице в званиях. Но подлинный Мувин с недавних пор работал в системе внутренних дел, где погоны ценились на пару порядков ниже, чем в Универсальной Спецслужбе, откуда происходил Зазор.

При виде вдруг ожившего недруга, еще недавно поймавшего пулю в лоб, Кастрыч сделал невольную стойку, но, присмотревшись, заметил и прочувствовал разницу: тот, да не очень - и тебе череп, и тебе губы, и пальцы все те же, но не такие. И, конечно, глаза - подвижные, хотя и не в полной мере живые, как живо бывает обычное, не связанное с правоохраной живое. У прежнего Мувина часто, когда Куккабуррас действовал лично, а не через копию, бывал остановившийся, мертвый взгляд, продиктованный надобностью скрыть искусственное происхождение ока. И на Зазора - по той же причине - смотреть бывало не очень приятно. Один глаз бегал, играл; другой же таращился и сверлил. Еще на закате своего существования под родовыми фамилиями "Амбигуус" и "Гастрыч" грибовары приступили к подполковнику, не веря в такое редкостное совпадение у братьев офтальмологического дефекта. Зазору пришлось под угрозой маловероятной, но все-таки возможной в такой компании пытки показать, что он лишился глаза при выполнении задания, в ходе мимикрии. На пересылке какой-то блатной негодяй-петух, учиняя разбор, плюнул Зазору в глаза кусочком бритвы, к которому так привык, что даже порой забывал о нем, бездумно храня за щекой, и многие тюремные постояльцы истекали кровью, при оказании услуг натолкнувшись постыдным поршнем на интимное, острое на язык железо.

И Кастрыч устыдился перед настоящим полковником, несомненно, собиравшимся делать с ним правое общее дело. Тогда он прошелся по лесу многоопытным взором, подыскивая врагов: уж очень сильно чесались у него руки вступить с неприятелем в схватку.

Вся компания обменялась деловитыми рукопожатиями. Зуд притих.

- Товарищ полковник, - изрек Зазор. - Вот этих троих, что бы они ни вытворили, приказано охранять и беречь, как зеницу ока. Это - руки, - он указал на Кастрыча, - это - мозги, - палец уткнулся в Сартура, - а это примкнувший родитель мозгов, бесконечно важный свидетель. Ответственный квартиросъемщик, - подчеркнул Зазор, и эта характеристика произвела на полковника Мувина наибольшее впечатление. Квартира недавних Амбигуусов - она же, по совместительству, криминальный музей и место колыбель практической микологии - казалась заведомо ведомственной, казенной, общественным достоянием, и странно было видеть фигуру, имевшую на нее законные права. Эта квартира строго охранялась проверенными невидимыми бойцами Зазора, благодаря чему туда не могли проникнуть, хотя время от времени проникали даже высшие милицейские чины. - Доложите обстановку, - приказал подполковник.

Мувин подтянулся.

- Вы прибыли вовремя, - доложил он.

- Я не об этом вас спрашиваю.

- Виноват. Группа захвата уже на месте, снайперы на крышах, телефоны на прослушке, валюта помечена. Терпила... виноват, заявитель ожидается к полудню. Он оснащен микрофоном, видеокамерой и передатчиком.

- Рассаживайтесь, - велел Зазор троице и, покуда те погружались в автомобиль, потребовал, чтобы полковник ознакомил экспертов с некоторыми подробностями дела.

- Дело элементарное, - пожал плечами полковник Мувин, лично усаживаясь за руль и провожая поляну взглядом. - Извините за каламбур. Некий рядовой гражданин по имени Алимент Козлов изъявил желание внести изменения в свои паспортные данные. По его утверждению, в свидетельство о рождении, а далее, автоматически, в паспорт, прокралась ошибка, и покойные родители нарекли его Элементом - так, во всяком случае, он слышал от покойной матери, поскольку отца не удается разыскать с момента зачатия. Ныне гражданин, уже будучи в преклонных годах, намеревается жениться, но невесте, что из того же возрастного контингента, не нравится имя. Она утверждает, будто не сможет спокойно сожительствовать с лицом, напоминающим о супружеской необязательности. Ну и, как у нас водится, началось.

- У нас много чего и кого водится, - поморщился Зазор. - Что же началось?

- Мытарства начались, - пояснил полковник. - Страдания начались. Хождения. Прошения. Ходатайства. За нами хвост, товарищ подполковник.

Зазор уставился в зеркальце, а тройка пассажиров, неуклюже пихаясь, развернулась к окошку. Мувин, вероятно, намекал на белый, похожий на Моби Дика, микроавтобус - точно такой, какой, по словам полковника, томился на месте запланированного захвата.

- Я надеюсь, что машины пока не раздваиваются, - с нервным