Простые истины - Андрей Александрович Васильев

— Если то, что ты сейчас мне поведаешь, приведет к какому-то результату, то даю слово — долг свой передо мной погасишь.

— Мент же, — хмыкнул один из сопровождающих Мотора людей. — Им веры нет. Сегодня сказал, завтра забыл.

— Пасть закрой! — рявкнул на него бригадир. — Этот не врет. Что им сказано — то сделано.

Францев мотнул подбородком, мол, «давай в сторонке пошепчемся», Мотор согласно кивнул.

— Ты старшой, тебе видней. — Браток, волосы которого были рыжими настолько, что сразу вспоминался один из персонажей журнала «Ералаш», достал из кармана желтую пачку «Кэмела» и обратился к стоящему рядом с ним приятелю: — Селезень, «самца» хочешь?

— Завязал, — пробасил тот и повел могучими плечами. — Тренер недавно учуял, что от меня куревом пасет, чуть мне позвоночник через рот не вынул.

Олег, услышав это, немного удивился. Нет, он знал, что много кто в бандитское ремесло пришел из спорта, иные «бригады» вообще родом были из одной «качалки» или даже профессионального общества. Но вот о том, что кто-то из этих новых джентльменов удачи продолжает этим самым спортом дальше заниматься, даже не подозревал.

— Что? — здоровяк уставился на Ровнина. — Курение — вред. Никотин — яд. Или менты по-другому считают?

— Да нет, — согласился с ним Олег, — все верно. А ты каким спортом занимаешься?

— Молот метаю, — пробасил тот, — или мечу. Не знаю, как правильно. Даже пару рекордов поставил. Только вот не нужны они сейчас никому, понимаешь? Да и тренироваться толком негде, стадион наш под рынок переделали.

— Ой, как ты мне со своим стадионом надоел! — щелкнув зажигалкой, ухмыльнулся его приятель. — Селезень, пойми — оно даже лучше. Раньше ты там за копейки и талоны на питание упахивался, а теперь мы там с барыг столько стрижем, что ты свой молот можешь в закат метнуть и про него навсегда забыть.

— Тренера жалко, — тяжко вздохнул верзила. — Он без спорта не может, потому, если мы все разбежимся, либо повесится, либо сопьется. А он нас в люди вывел. Вот и ходим на тренировки с пацанами кто когда может. Денег иногда подкидываем, но так, чтобы он не обиделся, по-умному.

— Ты — и по-умному? — расхохотался второй бандит. — Ой, сейчас умру! Как?

— Да вот мы знаем как! — насупился верзила. — А тебе, Ржавый, я, наверное, сейчас руку сломаю. Или ногу. Достал уже!

— Все, признаю, неправ! — мигом перестал смеяться его приятель, а после пояснил Олегу: — Селезень шутить тоже не умеет. Если сказал, что сломает что-то, так и сделает. Но не мне! Потому что мы с ним кто? Мы — друзья!

— Таких, как ты, друзей надо брать за одно место — и в музей, — прогудел Селезень, и пояснил, глянув на Олега: — Так бабушка моя говорила. А она была умная!

Ровнин слушал эту беседу и никак не мог свести одно с другим. Вроде нормальные ребята, веселые, спокойные, так и не скажешь, что бандиты. Нет в них ничего сильно маргинального, не похожи они на выходцев со дна, тех, у которых другой дороги быть не могло. И старше эти двое всего-то на года два-три, а то и меньше. То есть учились они с ним по одним и тем же учебникам, учителя им одинаковые простые истины в школе в головы вдалбливали, о том, что такое хорошо и что такое плохо. Книжки в библиотеках они брали тоже одинаковые, интересные и о правильных героях, потому что других просто не было. Ну, последнее относительно Селезня не факт, но Ржавый так точно их читал. Почему же тогда эти парни выбрали один путь, а он, Олег Ровнин, другой? Почему они решили, что жить разбоем правильнее, чем по закону? В какой момент? По какой причине? Может, потому что так проще? Или потому, что внезапно оказалось, что стране сейчас не до молодых строителей коммунизма, и дальше за них она ответственность нести не желает, а им жить все равно хочется, желательно весело и ярко?

Тем временем Францев и Мотор закончили свою беседу и вернулись к машинам.

— Мы в расчете? — уточнил бригадир. — Всё?

— В расчете, — кивнул Аркадий Николаевич. — Сказано — сделано.

— Наконец-то, — проворчал бандит. — Ржавый, хорош дымить, давай за руль.

Прощаться с милиционерами эта троица не стала, их «мерс» рыкнул мотором, развернулся и исчез в ночи.

— Вот, собственно, и недостающее звено, — поглядел ему вслед начальник отдела. — Теперь картинка в голове сложилась окончательно.

— Так это же хорошо? — предположил Олег, которого немного насторожили интонации, прозвучавшие в голосе руководителя. — Да?

— Как тебе сказать? — открывая дверь машины, ответил тот. — И да и нет. Больно история вышла грязненькая, даже для нашего веселого времени. Я не романтик, потому отлично знаю, что отдельные персоналии рода человеческого лишены морали и сочувствия к ближнему своему напрочь. Проще говоря — трудно меня в вопросах смертоубийства чем-то удивить, вроде все, что мог, повидал, но иногда такое нет-нет да и случается. Как, например, сегодня. Но и это не главное, Олежка.

— А что главное? — Ровнину невероятно хотелось узнать, что же так торкнуло начальника, но он понимал, что права слова ему не давали. А Францев, если захочет, то сам все расскажет.

— Да если бы я знал! — легонько хлопнул ладонью по «баранке» Аркадий Николаевич. — Вот вроде все так, все разумно, все логично, складывается в голове картина. И все же что-то не так! Есть ощущение, что иду точно по вешкам в болоте, причем расставил их не я, а кто-то другой. А хуже этого ничего нет, потому что не знаешь, куда в результате забредешь — то ли на твердую тропу, то ли в самую трясину, к кикиморе на чаек из сушеных мухоморов.

— Есть такое, — согласился Олег, который как-то в детстве случайно с компанией сверстников забрел в болото, где они страху натерпелись будь здоров как, и в результате все чуть навсегда и не остались. После того он в даже ближний лесок за грибами не бегал, вот как его эта история напугала. Да и после еще долго снились ему белые туманы над черными чарусьями, огоньки, которые