Стажер Зеркального сыска - Юлия Борисовна Гладкая

– Сейчас, только папе записку черкну, и можно идти. – Тема нехотя оторвался от игры с Добряком и скрылся в комнате.

– А песика с собой можно взять? – с надеждой спросил младший братец.

– Увы, нет, – погрустнел Митя, – песика этого старушка в морду знать может, а у нас дело секретное.

Иваська на миг задумался, как бы примеряя на себя задачу, и после, кивнув, принялся одеваться.

До рыночных рядов добрались на санях. Памятуя, как пес реагирует на паровик, Митя не решился тащить его в машину. И хотя мальчишкам больше хотелось промчаться по городу на настоящем паромобиле, сани им тоже понравились.

На улице потеплело. Из густых важных туч сыпался на землю мелкий снежок. Ветра не было, и оттого флюгеры на крышах замерли без движения, а горожане, наоборот, оживленно спешили по своим делам.

Митя с мальчиками легко затесался в толпу и через полчаса достиг выселок. Завернув на нужную улочку, он не пошел к дому. Остановившись на углу, стажер подозвал братьев к себе и, указав им на жилище Пелагеи, напомнил:

– Близко не подходить, тут играйте и помните, смотрите в оба, что увидите, все рассказывайте, ясно?

Мальчишки промолчали. Только Тема с опаской покосился на старухин дом и тихо спросил:

– А ежели нас прогонит кто?

– Уходите, мне главное, чтоб вы в порядке были, – заверил их Митя.

Напоследок ребята еще раз обняли Добряка, и стажер поспешил покинуть наблюдательный пункт.

Направляясь в департамент, Митя чувствовал себя самозванцем. Было даже муторней, чем в первый день, когда его назначили на это место. В тот раз перед ним разворачивалась новая страница – жизнь мага, служащего Зеркальному Ордену. Теперь же он являлся без пяти минут уволенным, отстраненным от должности, а значит, все, что он делал ранее, было зря.

И все же стажер не отступился, потому как более не мог отворачиваться от тех фактов, которые собрал за время своего расследования. И выбирая из двух людей, которым он мог бы доверить свою историю, Митя остановился на Катерине Артамоновне. Как-никак, а человек она в городе новый, а значит, едва ли сумела за столь короткое время учинить подобные магические кунштюки. Да и Варенька погибла еще до ее приезда.

В департаменте оказалось многолюдно. Три женщины в траурных одеждах сидели на скамье. Тощий юнец в драном шарфе притулился в углу. Еще несколько человек топтались в приемной, будто не зная, туда ли они пришли. Сняв шапку и перчатки, удивленно озираясь, Митя протиснулся между двумя бородачами, которые так и наседали на денщика, требуя у того ответов:

– Как это все заняты? Ты пойми, мил человек, нам маг нужен немедля, потому как дело тут неотложное!

– У всех неотложное, – огрызался Пахом, – вона, занимайте очередь и ждите.

– Никак нам ждать нельзя, мы по сговору приехали, а все зря!

– По сговору, по уговору, это не к нам! – Денщик деловито принялся возиться у печки, но в этот момент приметил Митю. – А вы чего тута, господин маг, у вас разве не выходной? – В голосе мужичка прозвучала усмешка.

– По делу пришел, Катерина Артамоновна на месте?

– На месте, только занятая шибко. У нее полицейский с визитом, а тут вона какая кутерьма творится, – пожаловался денщик и, хлопнув по руке одного из просителей, который удумал дернуть его за рукав, добавил: – Уймитесь вы, окаянные, вона, господин младший маг прибыл, его терзайте.

Мужички как по команде повернулись в сторону стажера, и Митя понял, что отвертеться не выйдет. Однако, прежде чем выслушать просителей, он остановился, положил шляпу и перчатки на конторку и добавил, понизив голос:

– Пахом, а Игнат Исаакович у себя?

– Отбыл он, – проворчал денщик, точно жалея каждое оброненное слово, – мигрень у его благородия приключилась.

– Так послал бы за аптекарем, – нахмурился Митя, ощущая растущую внутри тревогу.

– Дык вот! Вот. О чем мы тут и гутарим? – обрадовался один из бородачей. – Прибыли мы давеча к аптекарю, не с улицы прибыли, по сговору. Батюшка наш злой хворью мается, так Никифор Иванович для него завсегда мазь изготовляет.

– А аптекарь-то и не открывает, только слышно изнутри шум да грохот, и крики жуткие, будто дерут кого, – добавил второй мужик.

– Спился ваш Никифор, – вклинилась в разговор сухонькая старушка, крепко укутанная в теплый платок, – спился, а теперича чертей гоняет, помяните мое слово, еще и хату пожжет.

– Что ж вы полицию-то не вызывали! – Митя кинулся к выходу, не обращая внимания на недовольных посетителей.

– А что ж с чертями городовые поделают? – Бородачи переглянулись и, возможно, хотели что-то добавить, но стажер уже выскочил на улицу.

Горожане удивленно взирали на молодого человека, бегущего вверх по улице без шляпы и перчаток, за которым во всю прыть несся крупный лохматый пес. А снег все кружил и кружил над землей, словно желая начать этот день с чистого листа.

Входная дверь оказалась заперта. Митя прислушался: в доме царила тишина. Если некто и буянил там ранее, то теперь все смолкло, и от этого беспокойство, зародившееся еще в департаменте, заворочалось внутри с новой силой. Стажер ощутил, как дрожат пальцы, но, справившись с собой, твердым шагом направился к черному входу.

– Жди меня тут, – велел он Добряку, едва они зашли во двор, и пес смирно лег, поглядывая умными глазами на хозяина.

Здесь, у черного входа, среди бочек и ящиков, укрытых мешковинами, маг огляделся и нахмурился. Даже если тут кто-то прошел, то идущий с утра снег уверенно засыпал следы, ведущие от приоткрытой задней двери. В два шага Митя оказался подле нее и, приоткрыв пошире, крикнул:

– Никифор Иванович, вы дома? – Стажер понимал, как нелепо звучит этот вопрос, но ничего лучше в голову не пришло. – Это Митя, Зеркальщик, – представился он и, более не в силах ждать, переступил порог.

Первое, что бросилось в глаза, – беспорядок. В некогда чистом и уютном доме теперь царил бардак. Под ногами хрустели осколки склянок. В воздухе витал запах валерианы, густо перемешанный с дегтярным духом. Посреди коридора валялся венский стул, лишившийся двух ножек, одна из которых, точно копье, проткнула желтый абажур лампы, лежавшей неподалеку.

– Никифор Иванович! – снова крикнул Митя. – Вы тут? – Он прислушался и на этот раз уловил какой-то звук, тихий стук, доносившийся из гостиной.

Перепрыгивая останки мебели и темные пятна на полу, стажер ринулся вперед. Первое, что бросилось в глаза, – это покосившийся стол и опустевшая этажерка с лекарствами, та самая, что Варенька показывала ему в одну из их прошлых встреч. Осколки чайника с орнаментом из роз запутались в сорванных занавесках. И только ваза с сухоцветами каким-то немыслимым образом