Чайная буря - Хафса Файзал

– Это единственный способ спасти «Дрейф».

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Пенн. В кабинет вошел незнакомец. – Я задержал наших незваных гостей. Не смотри на них, смотри на меня. Успокойте гостей и продолжайте празднества. – Вампир кивнул и наконец ушел, и Пенн вновь повернулся к Арти. – Вы с друзьями устроили тут настоящую суматоху.

– И значительно повысили стоимость моих работ, – отметил Маттео.

– Молчал бы лучше, – огрызнулся Джин. – Хватит притворяться одним из нас.

Маттео окинул его прохладным взглядом.

– Можно подумать, я собирался так позориться.

– Открой книгу учета, – сказал Пенн. На щеке у него залегла морщина.

Арти вынула книгу учета из твердой обложки и раскрыла ее. Внутри стояли пометки, но в основном это был реестр, где отмечался экспорт и импорт товаров. Арти перелистала книгу до страницы с закладкой. Все тот же экспорт – вновь и вновь. Некоторые товары вернулись почти сразу.

Флик заглянула через плечо Арти.

– Что такое «Корпус ОДК»? Это оружие?

У Эттении не имелось возможностей производить что-либо в большом количестве. Вот почему империя вонзала свои когти в места вроде Цейлана – ради чая и корицы, – Дживант-Гара – ради пряностей и тканей, – Кирилана – ради шелка и опиума, – и далекой Морубии – ради золота и слоновой кости. Во многих отношениях Ост-Дживантская компания была не лучше самого Овна.

– Что-то вроде того, – напряженным голосом произнес Пенн. – Если достаточно долго морить льва голодом, одолеть его не сможет никто. В моем понимании это делает его оружием – разве нет?

– Голодом? – нахмурившись, спросила Флик. – Я думала, мы обсуждаем то, что экспортирует ОДК.

Пенн потянулся за сигарой. Лицо у него было мрачное – он кивнул.

– Так и есть. ОДК экспортирует вампиров.

38

Флик

Флик все не могла примириться с тем, что они проникли в Атерей и потеряли одного из членов команды. А теперь с трудом переваривала мысль о том, что товар, перечисленный в той книге учета, – это вампиры. Будто их можно упаковать в ящики и отправить морем в другие страны – на кораблях компании, которой ни больше ни меньше руководит ее мать.

– Зачем? – спросил Джин и скрестил руки на груди. Флик видела, что он с трудом сдерживает эмоции.

– Если утрировать до предела – из-за нетерпимости. Необузданный страх часто перерастает в ненависть. Застичь кого-то за проступком и обвинить в этом проступке весь вид – проще простого, – ответил Пенн. – Но к чему уничтожать, если использовать его с выгодой? Отправьте голодного вампира на поле боя – сумеет ли он сделать хоть что-то, кроме как насытиться? Единственная забота в этом случае – как подавлять этот голод, поскольку вампиры нападут на любое существо, у которого есть пульс.

– Что есть чудовище, если не человек, доведенный до предела? – пробормотал Маттео.

Вид у Арти был убитый.

– Многочисленное оружие, которое ничего не стоит.

– Не сильно отличается от принудительно мобилизованных бледнолицыми дживантцев и цейланцев, которых вынуждают сражаться на стороне Эттении против их же земляков, – сказал Джин.

Пенн склонил голову набок.

– Если бы враждебность эттенийцев в адрес любого меньшинства в этой стране была сравнима с враждебностью в адрес вампиров, то да. Но это люди. А вампиры – это хищники.

– Вот, значит, почему пропадают вампиры. Такое без помощи изнутри не провернешь, – сказал Джин. – Без помощи самих вампиров.

Пенн кивнул.

– В том числе вампиров Атерея. Для большинства содействие Овну и ОДК – залог их собственной безопасности, а некоторые просто хотят разжиться деньгами. Я не могу их винить, ведь и сам потерял своих лучших вампиров.

Арти горько усмехнулась.

– Если ОДК поставляет их на поля сражений, то это само по себе выгода.

Флик села в одно из кресел возле камина, надеясь, что тепло очага отогреет ее. Как бы ни пугали ее вампиры, Флик не считала, что следует опаивать их и использовать как оружие. Даже агонизируя от голода, когда естественные вампирские инстинкты брали над ними верх – как тогда над Маттео на крыльце своего дома, – они по-прежнему осознавали свои действия. Флик попыталась представить, каково это – быть движимой ослепляющим голодом, стать узницей собственного тела и рвать на куски десятки людей.

Никто не заслуживал такой кошмарной участи.

Маттео повернулся к ней.

– Мамочка очень плохо себя ведет.

Флик вжалась в кресло. Она знала, что в ОДК не все было чисто, но подобное недопустимо. Сидя там, у камина, она чувствовала себя чайником, забытым на огне. Все внутри нее бурлило, ревело, выкипало наружу – вся ее пылкая злость.

Джин накинул свой пиджак на спинку другого кресла. Тяжело вздохнул – в этом вздохе слышалась решимость.

– Давайте начнем с начала, вы не против? С того, откуда вам, мистер Пенн, все это известно и почему мы должны вам верить. Вы, может, и приютили Арти десять лет назад, но за это время любой может стать мерзавцем.

– С начала? – усмехнулся Пенн. – Хорошо. Все началось с экспедиции. Мой отец – урожденный эттениец, но мать была аравийкой и любила путешествовать – а после смерти отца полюбила еще сильнее. Она с радостью согласилась на вояж в Эттению – так я попал вместе с ней на торговый корабль, который вез невероятно ценные артефакты – и ценность их измерялась не в деньгах.

– Они были дороги кому-то лично? – уточнила Флик.

– Не совсем. Аравия – зачарованное королевство. Магией пропитаны сами эти земли; они придают сил заклинателям пламени, охотникам, способным отыскать все, что они захотят, тем, кто умеет странствовать по снам, и целителям, которые исцеляют раны одним прикосновением. Не так давно на королевство наложили проклятие, отделяющее его от мира, – с печалью в голосе рассказывал Пенн. – Но и до того магия существовала только в Аравии. Пока ходишь по этим зачарованным землям, тебе тоже даруют толику волшебства. Как только покинешь Аравию, магия покинет тебя – если только не прихватишь хилию, артефакт, способный хранить память и магию, обладающий огромной, неизмеримой силой.

Флик заметила, как у Арти вспыхнули глаза – что-то в этом рассказе было ей знакомо.

– Зная нужные слова, можно пользоваться этими артефактами повсюду, – сказал Пенн. – Создавать их запрещено, но в давние времена, когда Аравия стояла на пороге больших перемен, хилиями торговали с выгодой для государства.

Флик почувствовала, что где-то в этой истории кроется «до тех пор, пока…». Джин и Арти слушали рассказ с интересом, хоть и настороженно. А вот у Маттео был такой вид, будто он слушает его не впервые. Из