Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

А он шел работать в своем.

К счастью, пекари вставали рано. И Мадлен Мендлер не была исключением. В молодости она занималась проституцией. Потом стала киллером на службе Оскара Уоллена: за это платили лучше. Несколько лет назад она ушла на покой и открыла свою пекарню. Только у нее во всем городе Оскар брал еду, не опасаясь быть отравленным.

Она взяла сложенную салфетку и пообещала передать ему вместе с утренней порцией булочек.

Аугуст не помнил, как добрался до дома, а проснулся только после полудня. Распорядок дня Хольцфаллей оказался заразным.

В ответ на бумажную салфетку Аугуста Оскар, как настоящий джентльмен, прислал тканевую. Очень качественную, из плотного белого хлопка, с монограммой «ОУ» в уголке.

На салфетке было написано:

Наконец-то он нашел его. Имя того копа с фотографии, который забрал украшения Верити Хольцфалль.

Аугуст отправил имя и адрес магимех-птицей, которую Нора починила в день их первой встречи. Они были так близки к разгадке. К финалу истории. Затем Аугуст направился по указанному адресу, чтобы дождаться Нору там.

Гарден-стрит оказалась улочкой, полной тоскливых серых домов, в уродливом, недавно застроенном районе города. Слишком далеком от центра, чтобы здесь водились хоть какие-то деньги, но недостаточно далеком, чтобы быть хоть сколько-нибудь примечательным. Аугуст устроился под козырьком сапожной лавки неподалеку и наблюдал за входом в нужное здание – больше заняться все равно было нечем.

Напротив стоял газетный киоск.

Погибла Констанс Хольцфалль. Почти все заголовки, как и предсказывала Нора, обвиняли в ее смерти гримов. Сегодня ее должны были предать земле. Аугуст догадывался, что Нора вряд ли получит его послание до похорон.

Но рано или поздно все-таки получит. Полицейского не обязательно было допрашивать сегодня. Они и так долго ждали. Он мог подождать, пока Нора отдаст последние почести кузине.

Вдруг дверь серого здания распахнулась, и на улицу выскочил мужчина, кутавшийся в длинное пальто, чтобы защититься от дождя. Аугуст принял решение в мгновение ока. Он не станет ждать. Срок, установленный мистером Варджином, истекал завтра. Аугусту нужно было выяснить что-нибудь прямо сейчас. Сегодня. Он метнулся вперед, успел поймать дверь до того, как она захлопнулась, и проскользнул в здание.

Стряхивая капли дождя, он окинул быстрым взглядом почтовые ящики у входа.

«Ю. Кнапп, кв. 1309».

Само собой, лифта в здании не было.

В узком коридоре на тринадцатом этаже запыхавшийся Аугуст остановился. Cердце колотилось то ли от долгого подъема, то ли от предвкушения. С каждым этажом он менял мнение о том, какой подход лучше выбрать. Либо пойти напролом, либо попытаться обманом выманить у копа признание.

Магимех-лампочек в коридоре не было, только следы демонтированных газовых фонарей. Лет двадцать назад их использование запретили – якобы из-за пожарной опасности. Но все знали, что на губернатора надавила Лейла Аль-Оман со своими лампочками на магической энергии. Закон, обязавший весь город перейти на магимех-освещение, принес немало денег «ЛАО» и Хольцфаллям.

В этом коридоре единственным источником света был дверной проем посередине.

Аугуст осторожно двинулся к нему.

За приоткрытой дверью играл вокс. Какая-то певица, которая нравилась матери Аугуста, мурлыкала о любовнике, уплывшем за океан и разбившем ей сердце. В пустом коридоре ее нежный голос производил жутковатое впечатление. Аугуст протянул руку и толкнул дверь.

Первым делом ему на глаза попался перевернутый стол. Рядом лежали осколки разбитой чашки. Аугуст уже понимал, что увидит дальше. Но не мог остановиться. Он должен был узнать наверняка.

Дверь распахнулась окончательно с пронзительным скрипом. Даже по меркам Аугуста квартирка была крайне тесная и неприятная. В углу стоял потрепанный диван. На полу кто-то расстелил ковер в тщетной попытке придать помещению немного уюта. Шкафчики на кухне были покрыты облупившейся краской безвкусного сизого оттенка. Из носика чайника шел пар. Песня по воксу сменилась выпуском новостей. А посреди комнаты лежало тело офицера Юджина Кнаппа.

Под ним все еще расползалась лужа крови.

Похоже, он умер всего несколько минут назад.

Не просто умер, сообразил Аугуст. Был убит.

Где-то в огромном здании хлопнула дверь, выведя Аугуста из ступора, мешавшего мыслить рационально. Скорее всего, это был сосед, которому вот-вот предстояло увидеть то же, что и Аугусту.

Он заставил себя отвернуться от тела, борясь с тошнотой. Нельзя было оставаться на месте преступления. Размеренным шагом он направился обратно по коридору. Вниз по ступеням. Усилием воли он не стал отворачиваться и бежать прочь от женщины, тащившей наверх сумки с продуктами.

В районе шестого этажа он начал приходить в себя.

Кольцо. Нужно было поискать кольцо. Или улики. Если это действительно было ограбление. Оскар знал, что коп прикарманил себе кольцо стоимостью в несколько миллионов, а значит, могли знать и другие. Было бы легко списать все на ограбление. Но Аугуст не верил в совпадения. Почему именно сегодня? Мог ли кто-то перехватить послание Оскара Уоллена? Кто-то из его приближенных? Или во всем виноват сам Аугуст? Записка, которую он послал Норе… Вдруг Нора ее не получила? В такой день, когда вся ее семья собралась на похороны, любой из них мог перехватить магимех-птицу. А если кто-то из Хольцфаллей и вправду стоял за убийством и сфабрикованным ограблением…

Путь до первого этажа, кажется, занял целую вечность. Но вот Аугуст наконец толкнул входную дверь и вышел на улицу.

И врезался прямиком в полицейского в униформе. Тот пошатнулся и уже чуть было не выпалил что-то вроде «Простите, не видел вас» одновременно с Аугустом. Но потом опустил глаза и резко нахмурился.

Аугуст проследил за его взглядом.

И заметил кровь у себя на ботинках.

Глава 48

Лотти

Могильщик держал ее запястье довольно нежно для убийцы.

А он действительно был убийцей.

Она узнала это в ту секунду, когда он дотронулся до ее кожи. Первая девушка, которую он убил, немного походила на Лотти. Хотя это было так давно – иногда ему казалось, что все его жертвы были похожи на ту, первую. Она была одной из подружек босса и слишком много болтала про его дела. Когда они пришли за ней, она так кричала, что могильщик подумал: неудивительно, что ее пришлось убить, чтобы заткнуть.

Но убивать Лотти он не собирался. Они поймали ее с другой целью, которая проскользнула в его сознании так быстро, что Лотти не успела ее ухватить.

Теперь у него был новый босс, не связывавшийся с шумными девицами. В его мыслях мелькнули дорогая одежда, ухоженные волосы и отголосок имени, о котором могильщик старался лишний раз не думать.

Мысль об убитых девушках не сопровождалась ни печалью, ни радостью. Он был практичным человеком, который просто выполнял свою работу.

Нож в его руке полоснул ладонь Лотти, и она вскрикнула от боли.

– Заткнись, я сказал, – злобно прошипел другой могильщик, перехватив ее покрепче. Его разум был совсем не таким, как у старшего напарника.

Старый могильщик думал спокойно и неторопливо, а мысли этого мелькали и исчезали, как вспышки фотокамеры.

Лотти ухватила одну из них. «Только бы сработало». Лотти попыталась проследить за ней, понять, зачем эти двое сюда пришли. Но мысли молодого могильщика уже унеслись прочь. Он любил свою работу. Убийства за деньги давались ему легко. Но мечтал он о другом. Он хотел изменить мир, как обещал Исенгрим. И если сегодня он справится с задачей – на этот раз Лотти схватилась за мысль покрепче, – если кровь этой богатой девчонки действительно разрушит узы между Риддерами и Хольцфаллями, то гримы победят. Они придут сегодня ночью за Модести Хольцфалль, и рыцари их не остановят.

– Не вини ее. Я сам слышал, как ты убивал ту девчонку на Рыночной улице. – Другой могильщик был спокоен, словно они болтали за барной стойкой. – Ни на миг не переставал ругаться.

– Я не виноват, – пробурчал молодой могильщик. – Она все время вертелась, как уж на сковородке. Я даже нечаянно отхватил ей ухо.

На ладони Лотти выступила кровь. Старый могильщик вытянул ее руку