Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

готовясь поднять тревогу. Но у казармы понял, что что-то изменилось. Взволнованные рыцари стояли выстроившись в круг. Приблизившись, Тео увидел, что Эдмунд не успел уйти далеко. Бенедикт прижимал его к стене казармы под взглядом командора Лиз. Двое рыцарей удерживали Эбигейл.

– Он пришел за сестрой. – До Тео донесся голос другого рыцаря. – Глупец. Хильда ни за что не сбежала бы с ним.

Эдмунд выкрикнул:

– Бегите! Все вы! Бегите, пока они не нашли другой способ нас поработить. Пока вы не погибли в битве с гримами.

– Эдмунд, – произнесла командор Лиз, – если ты знаешь что-то о планах гримов, я приказываю тебе рассказать мне.

Эдмунд, казалось, ее не слышал:

– Бегите, пока клятва над вами не властна!

– Ты считаешь, что освободился от клятвы Хартвина Риддера? – Голос Мерси Хольцфалль оборвал бессвязные выкрики Эдмунда. Глава семьи Хольцфалль стояла у них за спинами.

Рыцари безмолвно расступились, пропуская Мерси Хольцфалль. Она взмахнула рукой, приказывая Бенедикту отпустить Эдмунда. Бенедикт сделал шаг назад.

Эдмунд тут же обнажил меч.

Некоторые рыцари потянулись к своим клинкам, но Мерси Хольцфалль жестом их остановила. С пугающим спокойствием она произнесла:

– Как потомок Онора Хольцфалля и хранитель топора… – В ее словах заключалась сила подлинного приказа. – Я приказываю тебе, Эдмунд Риддер, потомок Хартвина Риддера… – Тео ждал, что она велит ему бросить меч. – Пронзить сердце своей молодой возлюбленной.

По лицу Эдмунда Тео увидел миг, когда приказ поработил его волю.

– Ни за что! – выкрикнул он. – Клятва утратила силу! Я не стану!

Но его тело уже двигалось, и он развернулся к Эбигейл, сжимая рукоять мяча.

Горничная не дрогнула.

– Он не причинит мне вреда. – Она не бросилась бежать, не попыталась защитить себя. Уверенность придавала ей сил. Но Эдмунд надвигался на нее с искаженным, мучительным выражением на лице.

Тео сорвался с места, не дав себе возможности передумать. В следующий миг он уже стоял между Эдмундом и Эбигейл. Меч, устремленный ей в сердце, со звоном отскочил от меча Тео. Он с легкостью оттеснил Эдмунда. Тот был посредственным воином, но клятва все равно его сковывала.

– Теодрик, – прорычала командор Лиз. – Назад.

Тео перебросил меч в другую руку, не отрывая взгляда от Эдмунда. Подгоняемый клятвой, тот поднялся на ноги, по-прежнему сжимая клинок.

Мерси Хольцфалль молчала. Эдмунд бросился вперед, и Тео снова дал ему отпор. Без приказа Мерси он не станет стоять в стороне. Он не хотел смотреть, как наказывают Эдмунда. Как умирает молодая горничная.

За измену должен поплатиться жизнью сам рыцарь, а не кто-то другой.

Краем глаза Тео увидел Эбигейл: бледная и растерянная, она смотрела на происходящее непонимающим взглядом. Тео понял, что она действительно верила в их успешный побег. В то, что Лотти каким-то образом избавит Эдмунда от клятвы.

А теперь эта самая клятва вынуждала Эдмунда ее убить.

Он снова поднялся на ноги и встретился взглядом с Тео.

– Ты должен меня остановить. – Эдмунд произнес эти слова достаточно громко, чтобы услышали все рыцари. Чтобы они поняли.

Он хотел, чтобы Тео убил его. Не дал выполнить приказ Мерси и убить Эбигейл.

Нет. Это было ни к чему. Тео парировал еще один удар и снова отбросил Эдмунда назад. Он мог продолжать бой, защищать Эбигейл, не убивая Эдмунда.

Но рано или поздно Тео устанет. А клятва вновь и вновь будет гнать Эдмунда вперед.

Эдмунд не хотел умирать ради Хольцфаллей. Но был готов умереть ради Эбигейл.

Из груди Эдмунда вдруг появилось острие меча, и Тео невольно отшатнулся. Откуда-то из толпы раздался приглушенный вопль – кажется, это была Хильда, – и одновременно закричала Эбигейл. Эдмунд замер, но в его взгляде промелькнуло облегчение.

А потом он обмяк.

Его тело упало на землю, а за ним стояла командор Лизелотта Риддер с мечом, обагренным кровью одного из Риддеров.

– Достаточно. – Ее непоколебимый голос нарушил потрясенное молчание. Она вытерла клинок, словно не видела ничего особенного в том, чтобы убить одного из своих. – Если гримы готовят нападение, нам нужно сражаться с ними, а не тратить время на предателей. Вы все, вооружайтесь и готовьтесь к бою.

Глава 50

Нора

В Вальштаде дуэли запретили еще триста лет назад. Но в старые времена, когда смертные жили посреди волшебного леса, такие поединки были типичным способом разрешения споров. Люди верили, что за ними всегда наблюдают могущественные духи. Они должны были помочь тому, кто говорил правду, одолеть лжеца.

Поначалу на дуэлях сражались мечами. Затем – магией.

Теперь конфликты предполагалось разрешать в суде.

Но в 1-м круге законы носили скорее рекомендательный характер.

К прибытию Норы тайный зал был полон. Здесь собрались богатые, молодые и скучающие. В воздухе парили бутылки, разливавшие шампанское по опустевшим фужерам. Зиг Госсберг запрокинул голову, подставляя рот под льющийся напиток, и все за столом хлопали и подбадривали его. Фредди Лётце пил виски и играл в карты с двумя братьями Бамберг. Развалившись, он лениво бросал вперед фишки с помощью зачарованного кольца, чтобы не вставать. На сцене высокий мужчина дергал за ниточки, сотканные из сияющей магии, и управлял напарницей, как марионеткой. Модести сменила траурный наряд на роскошное, но не особо оригинальное вечернее платье серебристого цвета. Неискушенному наблюдателю она показалась бы расслабленной.

В тайном зале звучали раскаты хохота, а в стороне играл оркестр из зависших в воздухе инструментов.

В городе было несколько тайных баров, но этот был спрятан лучше всех. Простой народ понятия не имел, что происходит внутри. Здание скрывали от посторонних глаз деньги, влияние и капелька магии. С улицы вход в тайный зал выглядел как заброшенный театр с перегоревшими лампочками на вывеске и заколоченными дверями. Лишь избранные из 1-го круга знали о его существовании, не говоря уже о местоположении.

Нора двигалась целеустремленно, как нож, брошенный в мишень. Она миновала столики с гостями, сопровождаемая перешептываниями. Исполнители торопливо освободили сцену. Нора поднялась на нее и повернулась к толпе.

– Кузина, – громко позвала она, и музыка затихла. – Ты обещала мне дуэль.

По толпе тут же пробежала рябь. Дуэли в тайном зале, как правило, затевались из-за мелочей. Пролитый напиток. Карточный мухлеж. Это был всего лишь способ развлечься и потратить немного магии из своего бездонного запаса.

Но сегодня Нора хотела сразиться с Модести за свою репутацию. Она не верила, что бессмертные за ними наблюдают, но зато не сомневалась, что сможет втоптать кузину в грязь и разоблачить ее ложь.

Модести замялась. Она сидела за столиком в окружении свиты своих приспешников. Нору раньше тоже окружали лизоблюды, жаждущие заполучить хоть каплю влияния.

Она была Наследницей Хольцфалль. И станет ею снова.

– Ну же, Модести, не скромничай. Я же знаю, как ты любишь быть в центре внимания.

По толпе прокатились смешки, не оставив Модести выбора.

Поставив фужер на стол, она поднялась на сцену под радостные выкрики публики. Помахала залу, словно на премьере очередного жалкого фильма. Но вблизи Нора видела, что неизменная улыбка Модести выглядит натянутой.

– Кузина. – Модести громко рассмеялась, чтобы услышала толпа. – Столько суеты из-за какого-то глупого заголовка… – Она сделала паузу, ожидая колкости от Норы. Хотела, чтобы та ей подыграла, помогла скормить зрителям картинку беззлобного соперничества между кузинами.

Но Нора не собиралась делать ей поблажек.

К концу дуэли Модести признается, что статья – ее рук дело.

В первом ряду Энн Штофф, из семьи Штоффов, разбогатевших на текстиле, с энтузиазмом начала обратный отсчет:

– Три!

Нора медленно, палец за пальцем, принялась снимать с руки замшевую перчатку.

– Два!

Она дошла до последнего пальца.

– Один!

Стащив перчатку, Нора подбросила ее высоко в воздух, привлекая внимание Модести. На запястье заискрился браслет. Перчатка превратилась в голубя, который замахал крыльями прямо перед лицом у Модести, помешав ей сотворить чары. Потом голубь снова стал перчаткой, и та упала кузине на голову. Толпа весело рассмеялась.

Нора не стала тратить время, чтобы насладиться этим успехом.

Она уже подготовила следующие чары. Повинуясь движению ее руки, пол под ногами Модести размяк, и та упала на колени. Перчатка Норы