Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

– Кто-то к нам идет? – оживленно осведомились с полки.

– О да! – Рагнхильд вспомнила, что означает пляска веретена. – Матушка Идис! Видать, к нам опять идут эти тролли! Кем мне в этот раз прикинуться – кошкой, козой, кобылой? Белой жабой?

– Да нет же! – Матушка Идис, которой давно было не видно и не слышно, вдруг возникла ниоткуда прямо возле Рагнхильд. Она вытирала о передник мокрые руки, хотя Рагнхильд не слышала, чтобы та возилась с водой. – Присмотрись, как оно движется. Когда приходили тролли, как оно вращалось?

– По кругу.

– А теперь?

Рагнхильд фыркнула: веретено скакало на нижнем конце, напоминая человечка, куда-то идущего на одной ноге.

– Такая походка означает, что к нам идут добрые гости. Девушки, нет ли у вас чем их угостить?

Бум!

– О, часть печеного бараньего бока! – глухо пробормотала госпожа Эрминтруд – ведерко из серебра, с золотой чеканкой. – Как кстати!

– От кого? – деловито спросила Матушка Идис.

– От Гудфинны из Эйя-фьорда.

– Пусть у нее овцы всегда хорошо плодятся! – приказала Матушка Идис. – Ландгерд, прыгай к мне, мы поставим тебя на стол!

Матушка Идис могла просто вызвать любую посуду с полки, но Рагнхильд приходилось вставать на лавку и брать самой.

В дверь постучали – негромко, вежливо. Уже по этому стуку стало ясно, что явился не Микиль-Тролль – тот поднимал такой грохот, что дом содрогался и болтливые королевы звенели на полке, стукаясь боками друг об друга.

Тут же возле двери возникла одна из неразличимого множества дис и, только коснувшись, отворила.

– Привет и здоровья тебе Матушка Идис! – раздался снаружи приятный мужской голос, ничуть не похожий на троллиный рев. – И тебе, Рагнхильд! Это я, твой друг! Я привел к вам одного приятеля, вам будет любопытно с ним повидаться. Можно ли нам войти?

– С любезными гостями и повидаться приятно! – ответила Матушка Идис. – Если твой приятель так же учтив, как ты, то заходите.

Вошел Фьёр – переступая порог, окинул дом быстрым, как мышь, взглядом и улыбнулся Рагнхильд. За ним в дверь просунулся еще кто-то – примерно того же роста, но совершенно черный, с ног до головы. В первый миг Рагнхильд ахнула при виде плоской черной морды с острыми зубами в приоткрытой пасти – ну уж это точно тролль! Но Фьёр сделал ей знак: не пугайся!

– Не гляди, что мой приятель не слишком хорош с виду – не всегда он был таким и не всегда таким будет! О нем можно сказать немало доброго. Его не способны поколебать ни страх, ни чужая мощь. Ни пылающий огонь, ни холодные морские волны, ни сверкающий меч – ничто не в силах испугать его. С этим вождем во главе, о дева, великое войско вздымает свои грозные стяги! – И Фьёр подмигнул Рагнхильд.

Она постаралась подавить улыбку: эти пышные восхваления пристали бы конунгу.

– Для чего же посетил нас этот великий воин?

– Он проделал долгий путь, чтобы повидаться с тобой. А человеку из тех краев, откуда он, не следует расхаживать здесь… со своим собственным лицом!

Вид у Фьёра был загадочный и многозначительный. И Рагнхильд догадалась:

– Это кто-то из… из моих родных краев? Кто-то пришел… за мной?

Она впилась глазами в черную личину – теперь она разглядела, что это всего лишь крашеная кожа свиньи. Загадочный гость кутался в длинный плащ, на голове у него был худ, но Рагнхильд уже не сомневалась: это человек!

– Кто ты? – дрожа от волнения, спросила она.

– Не угадаешь, йомфру Рагнхильд? – немного глуховато из-под личины спросил гость.

В голосе его звучала мягкая усмешка, и даже по этим немногим словам делалось ясно: это человек уверенный в себе.

– Но как я могу…

Мысль Рагнхильд металась от одного знакомого к другому, но не находила подходящего человека. Это точно не ее отец, не Сигурд Олень, – но кто же?

– Если не угадаешь, можешь звать его просто… Сварт – Черный, – многозначительно подсказал Фьёр.

– Нет, девушка угадает, – возразил человек в личине. – Нетрудно тебе вспомнить, кому важно, чтобы ты благополучно вернулась домой.

– Ты ведь не мой отец.

– Нет, – качнул головой он.

– И не брат! – Рагнхильд слегка засмеялась: незнакомец был куда выше и сильнее Гутхорма.

– Нет. Но ведь есть человек, которому ты дорога не менее, чем отцу и брату. Тот, кто желал провести всю жизнь вместе с тобой.

Ей померещилась нежность в его голосе, когда он произносил эти слова, как ни мало это чувство подходило к черному лицу.

– Ох! – Рагнхильд прижала руку ко рту. – Неужели… Рёгнвальд конунг?

Незнакомец слегка поклонился, подтверждая ее догадку.

– И ты пришел сюда за мной?

Рагнхильд широко раскрыла глаза: вот чего она не ждала от Рёгнвальда, так это подобной отваги, что позволила бы ему пробраться в сам Йотунхейм!

– Ну конечно! – невозмутимо подтвердил гость. – Разве мог я допустить, чтобы моя желанная невеста пропала… попала в руки троллей?

– Неужели…

Рагнхильд смотрела на него во все глаза. Рост и сложение были такими, какие она запомнила, но она никак не могла увидеть того Рёгнвальда, которого запомнила, в этой черной фигуре.

– Как же ты сюда прошел? Пробрался через тролльборг – после меня и Хаки?

– Нет, у меня для этого был свой путь. Мне помогли кое-какие мудрые люди. Я пришел за тобой. Ты помнишь, как твой отец сказал: кто вернет домой Рагнхильд, получит ее в жены в тот же день? Нет, ты не могла этого слышать, ты ведь уже была в троллебогге. Но Сигурд Олень так сказал. А поскольку я сильнее всего на свете хочу получить тебя в жены, я сделаю все, лишь бы вызволить тебя отсюда.

– Ну если уж ты явился сюда как жених, мы можем, я думаю, хотя бы предложить тебе сесть! – решила Матушка Идис. – Идите к столу, одна добрая женщина как раз приготовила для вас печеный бараний бок!

Гудфинна из Эйя-фьорда очень удивилась бы, если бы могла увидеть, что кусочек баранины, брошенный ею в очаг в жертву дисам, будучи переложен на медное блюдо, превратился в бараний бок целиком! В доме Матушка Идис любая еда обладала драгоценным свойством: сама подстраивалась под потребности едоков. На столе расставили несколько серебряных чаш – Торхильд, Сванлауг, Гро и Хильд – и те сияли, как маленькие луны.

– Может, ты снимешь личину? – неуверенно предложила Рагнхильд, когда мужчины сели за стол. Уж очень ей хотелось увидеть лицо Рёгнвальда и убедиться, что это правда