Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

потом стал различать в ней некое движение. От земли медленно поднимался красноватый дым – это струилось тепло жертвенной крови. Привлеченный этим теплом, приблизился высокий сгусток темноты, слегка похожий на женщину, завернутую в покрывало. Лица ее Хальвдан не видел, но чувствовал, что эта ходячая темнота видит его. От этого ощущения пробирала холодная дрожь: мир мертвых увидел его, теперь нельзя было отступить, не окончив дороги, на которую встал.

– Я вижу ее… – прошептал Хальвдан, не открывая глаз.

Эльвир продвинулся немного вперед и начертил на земле еще две руны: Хагалаз и Кеназ. В темноте под веками Хальвдан увидел, как три руны медленно наполнились светом. Свет струился вверх и, словно дым, обвивал неподвижную женщину, полз по ее телу, как вьюнок по стоячему камню, пока не добрался до головы – и Хальвдан увидел лицо. Он едва сумел узнать свою покойную жену: черты ее были невыразительно, полустерты, глаза закрыты. И это ясно давало понять: они принадлежат к разным мирам, невидимая стена больше никогда не пустит их друг к другу.

Медленно покойница подняла руку и сделала слабое движение, подзывая Хальвдана к себе. Он встал и сделал шаг. Призрачный дым обрисовал впереди кольцо в человеческий рост, и Хальвдан понял – это проход. Женщина скользнула туда, и он последовал за ней – неуверенно, обшаривая ногой землю, прежде чем сделать шаг. Дух занимался, руки холодели, но Хальвдан знал: без преодоления страха не пройти за грань иного мира. В темноте мерцала стрелка руны Тейваз, указывая путь, и он следовал за ней.

Один шаг, другой, третий… Уже сейчас он должен наткнуться на препятствие – склон кургана, на плотную холодную землю с молодой травой… Но он все шел через пустоту, и радуясь, и ужасаясь. Не оглядываясь и не открывая глаз, Хальвдан ощутил, как темнота смыкается вокруг него, словно вода на глубине.

На миг он потерялся – перестал понимать, где верх, где низ, что значит вперед и назад, где его руки и ноги и есть ли они у него вообще. Захотелось кричать, биться, вырваться из этих пут черноты и растворенности, но он стиснул зубы, задержал дыхание, как под водой. Потеряв власть над собой, утонешь вернее, чем в ледяной проруби – растаешь, и никогда уже не выйдешь ни в один из миров.

И когда ужас так сильно стиснул сердце, что терпеть больше было невозможно, – впереди раздался крик петуха! Того самого, который стал жертвой на кургане, – он уже достиг нужного места.

И словно утро проснулось, разбуженное горластой птицей, – тьма впереди поредела, и Хальвдан увидел дрожащее зеленое сияние. Огромное, оно занимало все пространство взора и только снизу было подбито темнотой.

Воодушевленный тем, что броня тьмы и небытия разбита, Хальвдан сделал еще три шага. Его охватила прохлада, повеяло ветром. Он открыл глаза – и обнаружил себя в каменистой долине, ничуть не схожей с той, где высились курганы Согне-фьорда. Висели сумерки, а все небо занимали трепещущие на неощутимом ветру синевато-зеленые полотнища – сполохи «холодного огня».

Зеленое небо! О нем упоминала Гуннвара! Над Хальвданом пылала заря Йотунхейма, а значит, переход удался.

Несколько мгновений Хальвдан стоял, широко расставив ноги, чтобы обрести равновесие и прийти в себя. Потом осторожно обернулся. Позади громоздилась куча больших замшелых камней, похожая на хёрг[26], только еще выше, а в середине чернела узкая щель. Хальвдан понял: оттуда он и вышел, хотя не представлял, как сумел в эту щель протиснуться. Он же не червяк…

А Ульв-Харек? Хальвдана пробило холодом: Ульв-Харек должен был идти следом, но его нет! Запутался в той тьме, не выбрался, сгинул! А он не слышал ни звука…

– Рад приветствовать тебя в этих краях! – раздался голос за спиной.

Хальвдан резко обернулся – Ульв-Харек стоял в нескольких шагах от него. У Хальвдана отлегло от сердца: его спутник здесь! Тот выглядел как-то иначе, но Хальвдан отнес это к непривычному скудному освещению. В отсветах зеленого мерцания неба волосы Ульв-Харека казались не русыми, а темно-рыжими и к тому же отросли так, что спускались ниже пояса. Но Хальвдан не слишком удивился: было бы странно, если бы в Йотунхейме все оставалось прежним. Наверное, он и сам в чем-то изменился…

– Скорее надевай свою личину! – сказал Ульв-Харек.

Личина! И правда – что это он разгуливает здесь с открытым лицом? Спохватившись, Хальвдан сунул руку под куртку на груди, где прятал личину из толстой черной кожи. Изготовила ее Гуннвара – прорезала отверстия для глаз и для рта, окружив последнее так же тщательно вырезанными острыми зубами. С внутренней стороны личины Эльвир начертил защитные руны.

Дрожащими руками Хальвдан надел личину, старательно завязал на затылке ремешки, убрал длинные волосы, связанные в хвост, под плащ, а на голову натянул капюшон худа.

– Отлично! – одобрил Ульв-Харек, оглядывая черную фигуру с черным лицом. – Теперь никто не отличит тебя от здешних уроженцев. Если только ты сам себя не выдашь. Какое имя ты здесь носишь?

– Рёгнвальд! – с заминкой, но все же вспомнил Хальвдан. – Рёгнвальд Достославный!

– Хорошо. И куда ты хочешь попасть?

– Я думаю… – Хальвдан задумался о выборе первой цели, – нужно выяснить, где та девушка. Если она в руках Микиль-Тролля, то мне следует с ним повидаться. Или ты хочешь скорее найти твоего брата? Может, он как-то поможет нам?

– О нет! – Ульв-Харек хохотнул, и снова Хальвдан отметил различие: в Среднем Мире голос Ульв-Харек был довольно низким и отрывистым, а здесь звучал выше, более напевно. – Мой брат Хаки только о том и мечтает, чтобы завладеть той девушкой, и помощи нам не окажет.

– И правда! – вспомнил Хальвдан. – Рё… мой родич говорил мне, что Хаки вообразил себя его соперником.

– Теперь он твердо намерен добиться своего – думает, что здесь у него не будет соперников, да и Микиль-Тролль ему помогает. Но я готов поклясться грудью Матушки Ангрбоды – Хаки недостоин этой девушки и ее не получит!

– Где же она сейчас?

Хальвдан огляделся – сколько хватало глаз, тянулась пустая каменистая долина, поросшая мхом и скудной травой. Со всех сторон ее обрамляли черные горы – куда больше, чем в Среднем Мире, крутые, они вздымались к небесам, и зеленое мерцание неба казалось лесом, растущим на их вершинах. Где здесь могла найти приют дочь Сигурда Оленя? Ни следов, ни догадок.

– У нее здесь есть друзья, – сказал Ульв-Харек. – Пойдем, я отведу тебя к ним.

«Откуда ты знаешь, где их искать?» – хотел спросить Хальвдан, но вспомнил: Гуннвара велела ему следовать всем советам спутника. Видимо, переход в Йотунхейм наделил Ульв-Харека не