Мёртвая паства - Андрей Абрамов

Глава 26

Со стороны входа громыхнул ешё один залп. Стреляли из крупнокалиберных орудий. В этом Артур не сомневался. Ничего мощнее обреза в отряде не было и быть не могло. Значит не показалось – на помощь подоспели свои. Вот только, как те очутились на архипелаге, да ещё в нужном месте? Попахивает сговором!

Тяжёлый снаряд прогудел над алтарями и со шлепком впился в широкую грудь пастыря. Из рванной раны заструился дымок, сопровождаемый шипением. Грянул взрыв. Грузное тело распалось на две конвульсирующие половины. Исполин упал.

Артур схватил Губернатора за шкирку и потащил в гробницу. Главная цель их путешествия совсем рядом и прежде, чем исполины разнесут всё в клочья, нужно успеть провернуть задуманное.

Наёмник и Бен не появлялись. Последний раз черпий видел, как они расстворились в клубах ружейных выстрелов, уворачиваясь от смертоносного выпада пастыря-пикинёра. Тот оказался прытким и атаковал, не выходя из своей усыпальницы. Куда запропастился Максанс, Артур не знал. Возможно укрылся за алтарями, в ожидании лучшего момента для атаки.

– ЗООР ГА! ОООР!

– ОООР!

От громогласных криков стражей усыпальницы с потолка посыпалась пыль. В такт им загрохотала картечница – этот звук Артур не спутает ни с чем. Единственное, что не давало покоя, откуда взялись тяжёлые пехотинцы? Он готов поклясться, что видел в проёме портала фигуру Марики и капитана Эштона. Этих ребят спутать с кем-нибудь невозможно.

– Бегом! Занять круговую оборону. Марика, Шон – цели слева. Покер, Корсо – справа. Буи, дуй к дальней стене – прикрывай Арти. Я и епископ поможем остальным. Вперёд!

С последним словом помещение наполнилось какофонией выстрелов и взрывов, наподобие того, что разворотил первого стража. Ответом им были грузные удары чего-то тяжёлого. Каменное крошево летело во все стороны. Древние исполины не собирались сдаваться.

Сбоку загремела цепь. Забитые пылью глаза вычленили из полумрака сгорбленный силуэт и летящую по широкий дуге руку. Блеснул угловатый наболдашник. Артур не сбавляя скорости сбил Губернатора с ног и вместе с ним закатился под алтарь. В ту же секунду сверху обрушился удар. Каменный блок раскололся, засыпав беглецов обломками.

– Эй, мразь! Посмотри на меня, – сквозь шум пробился голос Покера.

Артур не видел пехотинца, но чувствовал, что тот совсем рядом.

Цепь загремела снова. Приятно щёлкнули затворы и комната потонула в оглушительном рокоте. После нескольких залпов из тяжёлых орудий наступила недолгая тишина.

– Второй готов! Покера зацепило! – в дыму прозвучал голос Корсо.

– Я помогу! Рябой, аптечку!

Дрожащий подростковый голосок Бена прорвался сквозь звуки битвы. Жив бродяга! Защёлкал револьвер. Бухнул обрез наёмника.

– Не тяни! – сквозь одышку прошептал Губернатор. – Дальше уже не твое дело. Ребята справятся.

Церковник выбрался из-под завала и по пластунски пополз к усыпальнице. Плоскокнижник кряхтел позади.

– Здорово, Арти! – в проём кубырем вкатился мистер Буи и встав на колено, направил сопла огнемёта в створ портала. – Прикрываю!

Артур бросил взгляд на метавшихся по камере пехотинцев и повернулся к покрытой дымкой фигуре. Звуки за спиной медленно затухали, пока не прекратились полностью.

Усыпальницей божьего сына оказалась прямоугольная келья со сводчатым потолком и небольшим постаментом в центре. В отличие от внешней камеры, эта была выложена из огромных гранитных блоков, плотно подогнанных друг к другу. Цепи, сковывающие запястья и шеи узника, расходились в стороны и были вмурованы так, чтобы каждое крепление приходилось на разные блоки. По периметру постамента стояли кувшины, расписанные неизвестными символами и плоские блюдца, наполненные чёрным порошком.

Артур сделал шаг, но сразу же остановился. Запястье снова сковала судорога, похожая на ту, что ночью мучила его на траулере. Перст еле заметно дрожал, натягивая жилки, словно хотел сорваться с руки носителя и вернуться к хозяину.

– Смотри, – Губернатор указал на одну из кистей. – На ней отсутствуют пальцы. Но ведь это не Трёхликий бог, а рождённый во грехе сын-гермафродит. Так где же правда? О боги!

Артур смахнул витающие перед ним тенёты, но рука не встретила преград. Никакой паутины не было. Вокруг тела парила туманная оболочка, схожая с той, что черпий накладывал для защиты, но гораздо большего радиуса.

Набравшись смелости, церковник шагнул в марево. Тело прошло сквозь поле и оказалось внутри ментального кокона. Кожу пронзили тысячи игл. Сознание содрогнулось от хлынувшего потока образов и эмоций. Перст затрясся и почти отделился от запястья.

Губернатор оказался прав. У сидящего на постаменте божества действительно отсутствовали пальцы. Но как такое возможно? Разве что сын отсёк их в знак напоминания о грехе отца, дабы нести за это вечный обет. Других обоснований увиденному церковник не находил.

Осталась последняя не выясненная деталь. Воочию убедиться, что перед ним находится именно тот, кто всё это время являлся в видениях и досаждал назойливыми призывами.

Артур приблизился на расстояние вытянутой руки и пристально всмотрелся в застывшие лица.

Длинные смоляные волосы. Аккуратный, слегка вздёрнутый нос. Тонкая линия подбородка. Женственные скулы и узкий маленький рот. Бренна. Артур никогда не видел её вживую, но явственно помнил образ, являвшийся ему в галлюцинациях.

Два других лица несомненно принадлежали мужскому полу. Широкие скулы. Чересчур массивные подбородки. Крупные, лопатоподобные зубы. Глубоко посаженные глаза. Гиларт и Менос. Как две капли воды похожие друг на друга. Кто из них кто, не имеет значения. Догадка подтверждена. Перед ним рождённый в грехе сын-гермафродит Трёхликого бога Гиларт-Бренна-Менос.

– Мизинец и безымянный. Всё, как в видениях. Грех Трёхликого породил не только сына, но и заложил начало Аканитского отлучения.

– Это не объясняет отсутствие пальцев, – скептически заметил Губернатор.

Артур протянул руку и коснулся лица Бренны. В месте соприкосновения появилось пятно, быстро уменьшающееся в размерах. Через мгновение на щеке не осталось и следа.

– Живая, – беззвучно прошептал Артур.

– Что?

– Гиларт-Бренна-Менос мечтал быть похожим на отца. Таким же справедливым, праведным, истинным, милостивым, сострадающим. Только два порока мешало этому – прелюбодеяние и страсть.

– Она сказала тебе? – горбун с опаской заглянул в лицо черпия.

– Не знаю. Просто понял это, – Артур посмотрел вниз и только сейчас заметил, что на одном из блюдцев лежат высохшие фаланги. – Поэтому они и отсекли пальцы, как когда-то поступил их бог-отец.

Губернатор обернулся. В камере всё ещё шла бойня.

– Нужно поторапливаться.

– Я готов, если Вы мне поможете, – Артур погладил ноющую руку. – Только прежде, вернём принадлежащее им по кровному праву.

Горбун сел напротив живой статуи и скрестил под собой ноги. Капюшон упал на плечи, полы откинулись, оголив тощий торс. Руки бессильно опустились на колени.

– Сделай это вместе со мной, черпий, – потрескавшиеся губы старца ссыхались на глазах. – Один я не справлюсь.