Журавли летят на запад - Анна Рябинина

Libre

De choisir sa vie

Sans un anathème

Sans interdit[39]

Notre-Dame de Paris – Vivre

Пока они идут к этой деревне, У Вэй спотыкается раз десять, так, что под конец Ван Сун, уставшая от таких выкрутасов, берет его за руку и сама тянет вперед.

– Разве есть что-то, чего боятся драконы? – сердито спрашивает она.

– О, ты даже представить себе не можешь, – загадочно начинает У Вэй, но она, уже давно наловчившаяся пресекать его желание драматично поболтать, вздыхает и обрывает его:

– Представлю, как только нормально объяснишь.

– Там умер мой друг.

Ван Сун не впечатляется.

– И?

– Тоже дракон.

– Так вас несколько было?

– Только было, сейчас остался я один, – У Вэй сам берет ее за руку и переплетает их пальцы, словно пытаясь попросить защиты. Выглядит это удивительно уязвимо и даже почти искреннее. Не настолько, чтобы она согласилась терпеть его драматизм, но достаточно, чтобы немного посочувствовала.

– А что случилось с остальными?

– Кого-то убили, кто-то умер сам.

– А почему выжил ты?

У Вэй пожимает плечами.

– Я тоже чуть не умер, всего тридцать лет назад. Но встретил человека, который смог удержать меня тут чуть дольше. Я тогда совсем отчаялся, носился по городам, кому-то пакостил, а потом неделями лежал без движения и думал, что если умру, то хочу хоть умереть красиво, а не на мостовой одного из грязных городов с иностранцами, а смерть все не шла.

– Ты о том человеке, который испортил жизнь всем?

– Да. И тогда я правда не знал, что все обернется так.

– Но ты до сих пор жив.

– Потому что я дал обещание. А еще встретил тебя, – это звучит так потерянно и одиноко, что Ван Сун все же не удерживается, притягивает У Вэя к себе за талию и обнимает, приподнимается на цыпочки и кладет голову ему на плечо. Хорошо, сегодня она добрая и понимающая, а дальше зависит от того, успеет ли У Вэй ее разозлить.

– Ну и не нужно умирать. Сейчас мы починим все, что сломалось, и снова заживешь хорошо.

– Иногда мне кажется, что ничего починить уже не получится.

Опять началось.

– Да как не получится? – фыркает Ван Сун. – Зачем мы вот идем в эту деревню, например? Найти то, что осталось от твоего друга?

– Думаю, что да.

– А что с ним случилось?

– Его убила девушка, в которую он влюбился.

Ван Сун закатывает глаза. Ну приплыли. В буквальном почти смысле – деревню-то, в которую они почти пришли, уже давно затопило.

Так они стоят еще несколько минут – на горке перед деревней, сама Ван Сун обнимает У Вэя и перебирает пряди в его косе, сам У Вэй несчастно вздыхает, под ними скорбно шуршит море и рвется на белые ошметки, омывая покосившиеся домики на берегу.

– Мне снова идти туда одной?

У Вэй поднимает на нее взгляд.

– Если тебе не сложно.

От такого ответа Ван Сун чуть не летит вниз, прямо в море. И давно он стал ее мнением интересоваться?

– Кстати, а что там за клятва? – может, и на вопросы отвечать начнет нормально?

– Расскажу, когда вернешься. – Ага, много хочешь.

– Боишься, что иначе я не соглашусь идти?

У Вэй пожимает плечами.

– Что-то вроде того.

Нет, отношение не изменилось, зря она переживала.

Собственно, так Ван Сун оказывается в пещере недалеко от берега – У Вэй снова куда-то запропастился, сама она сначала плыла, потом ненадолго остановилась, пытаясь понять, а куда, собственно, плыть дальше, потом жутко разозлилась на У Вэя, но эта злость придала ей сил, и он доплыла до какой-то пещерки по левую сторону от берега.

Она садится на камни, выжимает волосы, обзывает У Вэя парой некрасивых слов и щурится, пытаясь всмотреться вдаль.

Присутствие кого-то еще она замечает почти сразу, но решает не подавать вида – оно не кажется агрессивным, скорее задумчивым и осторожным. Оно мягко касается ее плеч дымкой капель, оседает солью на нёбе, холодит спину ветерком.

Когда кто-то садится рядом с Ван Сун – она видит худые, все в царапинах, ноги, тонкую, почти невесомую ткань, упавшую на камни, – и говорит этому кому-то:

– Вы – та самая девушка, в которую влюбился дракон?

– Как вы поняли? – голос той девушки едва слышный, но уверенный и четкий.

– Ну, кто-то же его должен был убить, от расстройства помереть может только мой дракон.

– У Вэй?

– Ты его знаешь? – удивляется Ван Сун.

– Он приходил на мою свадьбу, даже, кажется, успел сбегать поговорить с Ао Гуаном. Я тогда, правда, не знала, что он дракон, так, странный мальчишка, на даоса похож. – Девушка прижимает к себе колени и кладет на них подбородок. – Когда я убила Ао Гуана, сначала отлеживался в деревне, мозги иностранному дьяволенку полоскал, наверное, а потом пришел ко мне, попросил вернуть его кости.

– Прямо попросил?

Девушка кивает.

– Ага. Ну, я не очень поняла, что ему от меня надо, мы поругались, он даже попытался отнять силой, но не смог – я уже тогда мертвой была, не понимала этого, а он видел. Я правда не заметила, как умерла, – девушка улыбается – мягко и спокойно. – Вот я убиваю Ао Гуана, я тогда еще живая, вот – лежу в воде и чувствую холод, а потом уже не чувствую. А У Вэй… Не мог ничего сделать, ведь море ему не подвластно, и если то выбрало меня, значит, такова воля небес.

– Выбрало тебя?

– На роль хранительницы. Я так сильно была зла на Ао Гуана и эти дурацкие обычаи со свадьбами, что не просто умерла, а стала… духом? Не знаю, если честно, никогда хорошо не разбиралась в сказках, мне они в детстве казались жутко скучными, – она мягко, смущенно улыбается. – Слежу за берегами, прогоняю тех, кого не хочу видеть. Он и сейчас злится, да?

– Мне кажется, он расстроен, – качает головой Ван Сун.

– У нас с ним договор, – поясняет девушка. – Он не смог прогнать меня силой, но предложил… сделку? Он найдет девушку, которая захочет стать его женой, и если у них родится дочь, он отдаст ее мне.

У Ван Сун бегут по коже мурашки. Она вспоминает Ло Хуан и закусывает губу. А та об этом знала?

– Разве это честно по отношению к той девушке?

– А кто был честен со мной? – усмехается та. – И потом, вообще-то честно. Он обещал, что предупредит свою жену. И ведь я не прошу ее