Президент Всея Руси - А. Полевой

— И меня! И меня подними!

Князь, смеясь, посадил обоих на широкие плечи, и так, под детский смех, направился в горницу, где уже разливался аромат свежеиспеченных калачей.

Марфа, высокая и статная в утреннем свете, поправляла скатерть. Ее тонкие пальцы, привыкшие и к прялке, и к княжеским печатям, ловко расставляли глиняные миски.

Опять без сна ночь провел? — спросила она, бросая взгляд на синеву под глазами мужа.

Ярослав, усаживая детей, только махнул рукой:

— Карты да отчеты. Южные земли не дают покоя.

Святослав, набивая рот блинами, выпалил:

— Папа, а правда, что ты вчера целый обоз с солью привёз?

— Не с полным ртом, — мягко поправила Марфа, но глаза её смеялись.

Анна, старательно ковыряя ложкой в твороге, вдруг заявила:

— Я тоже хочу соль возить!

— Ну ты, смотри, — хмыкнул Ярослав, — соль — дело серьёзное. Не то, что игрушки таскать. За неё и князья бьются, и купцы дерутся.

— А я аккуратно! — выпалила она. — И платок на голову повяжу, как у тётки Анюты!

Все рассмеялись, а Марфа, покачав головой, добавила:

— Ну что ж, видно, в доме скоро будет целая купеческая династия.

Смех прокатился по горнице. Даже суровые няньки у дверей не смогли сдержать улыбок.

Когда дети убежали во двор, Святослав воевать, а Анна кормить голубей с нянечкой — Марфа налила мужу травяного чаю:

— Феодор вчера снова просил аудиенции. Говорит, ганзейцы предлагают доброе железо.

Ярослав задумчиво провел пальцем по краю чаши:

— Пусть приходит. Но сначала — к Яромиру на биржу. Пусть цену узнает.

За окном раздался визг Святослава — судя по всему, битва с учителем принимала серьезный оборот. Но здесь, в солнечной горнице, среди запахов свежего хлеба и детского смеха, все тревоги казались такими далекими…

Ярослав поймал руку жены, ощущая под пальцами тонкие узоры княжеских перстней.

— Завтра, — прошептал он, — завтра хоть на полдня все оставлю. Может, в баню сходим? Как в старые времена?

Марфа улыбнулась, и в этом утреннем свете она была все той же девушкой, которую он когда-то привез в свой терем.

— Как в старые времена — кивнула она, зная, что завтра будут новые отчеты, новые дела, новые походы. Но сейчас в этот тихий утренний миг был только их, ради которого стоило завоевывать целые миры.

Глава 27

Прошла зима, короткая и суровая, оставив после себя лишь воспоминания о трескучих морозах да, о долгих вечерах, проведенных над чертежами. С первыми ручьями, побежавшими по склонам оврагов, в Рязани закипела работа.

На специально отведенной площадке у реки, где еще год назад стояли лишь испытательные печи, теперь возвышались три огромные реторты — каждая в два человеческих роста, из огнеупорной глины, укрепленной железными обручами. Их устанавливали на массивные подъемные механизмы — систему блоков и лебедок, позволявших регулировать высоту над печами, тем самым регулируя температуру, чтобы разделять нефть на фракции.

Николаос, сын Исидора Царьградца, с утра до вечера крутился среди рабочих. Молодой, лет двадцати, смуглый, с вьющимися черными волосами, он унаследовал от отца не только греческие черты лица, но и острый ум инженера.

— Смотри, князь! — он ловко взобрался на леса рядом с одной из реторт. — Если поднять на третью метку — будет легкая фракция, для ламп. На вторую — тяжелая, для корабельной смолы.

Ярослав одобрительно качал головой.

Каждое утро Николаос собирал вокруг себя группу учеников — бывших углежогов, смоловаров, даже пару бывших воинов, проявивших склонность к ремеслу.

— Нефть требует аккуратного и внимательного подхода — объяснял он, проводя рукой по стеклянной трубке, по которой стекала уже очищенная жидкость. — Перегнал плохо — получишь мутную бурду. Сделал правильно и получай отличный товар, который всех озолотит.

Ярослав, наблюдая за работой учеников, строго предупредил:

— Запомните простое правило, нефть любит порядок. Один непотушенный факел, и вся ваша реторта взлетит на воздух. Проверяйте задвижки дважды, держите песок всегда под рукой, и если учуяли запах — не геройствуйте, зовите старшего.

Николаос, стоя рядом, добавил на практическом примере:

— Вот видите эту бочку? Вчера один болван решил починить её с горящей лучиной, хотел осмотреть дно. Теперь его брови будут отрастать до лета.

Ученики засмеялись, но стали внимательнее осматривать оборудование. Ярослав одобрительно кивнул:

— Кто аккуратен, останется цел. А кто останется цел тот и зарплату получает и тратит ей на себя и свою семью, а не на лечение. Вот и вся мудрость.

Рабочие дружно закивали — такая простая арифметика им была куда понятнее высокопарных речей.

Жаркое июльское солнце стояло в зените, когда Николаос вытер ладони о промасленный передник и крикнул:

— По местам!

Двадцать его учеников разбежались по заранее распределенным позициям. У печей стояли самые крепкие, с мокрыми тряпками на шеях. У подъемных механизмов были те, кто лучше всего считал в уме. Возле сборных резервуаров стояли девушки как самые аккуратные, с чистыми деревянными ковшами для отбора проб.

— Подать сырую нефть!

По желобу из бочки потекла черная, густая нефть. Она медленно заполняла первую реторту, установленную на средней высоте.

— Печь — разжигаем!

Снизу, через специальные воздуховоды, рабочие поддали жару. Огненные языки лизнули глиняное дно реторты. Николаос, стоя на деревянном мостике, внимательно наблюдал за термометром — стеклянной трубкой с подкрашенным спиртом, совместное изобретение Ярослава и Ивана.

— Первая ступень — держим!

Ярослав, стоя в тени навеса, молча наблюдал. Его пальцы непроизвольно сжимали деревянные перила — здесь и сейчас рождалось нечто большее, чем просто новый промысел.

Через полчаса из отводной трубки показалась первая капля.

— Легкая фракция! — крикнул один из учеников, подставляя медную чашу.

Жидкость была прозрачной, с золотистым оттенком, и пахла… странно чисто для чего-то, рожденного из такой грязи.

Через некоторое время Николаос, уже регулировал высоту подъемника:

— Здесь даем сильнее жар выпариваем остатки нужна смола для судов!

Ярослав подошел ближе. Его тень легла на деревянные мерные рейки, но никто не отвлекся — все были слишком заняты.

— Князь! — Николаос подбежал, вытирая пот со лба. — Смотрите? Работает! Три реторты смогут и три продукта сразу делать если нужно!

Ярослав взял пробу — каплю светлой жидкости растер между пальцами.

— Завтра запускаем остальные шесть. Подумай, может систему желобов или трубок сделать чтобы принимать бензин с нескольких реторт, и сделай расчет по производительности.

На лицах рабочих, почерневших от копоти, появились улыбки. Они еще не понимали, что стали первыми в мире нефтепереработками — но чувствовали, что участвуют в чем-то важном.

В этот же день где-то за полночь, когда