Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Но усталость, похоже, мешает мне скрыть, насколько она удивила меня своими способностями. Я вновь замечаю, как в ее глазах собирается летняя гроза, и быстро проговариваю:

– В обычной ситуации я бы целый день прощупывал лагерь этого гранд-мастера Витрувия, строил бы планы, проверял бы их на прочность, отбрасывал, снова строил, и повторял бы весь процесс до тех пор, пока не нашел хотя бы плохонький. Затем я бы выспался и собрался с силами, сообразил бы, что в самом лучшем из придуманных планов учел не все, подправил бы его, а затем точно так же изучил бы следующую цель. После этого, сопоставив все наилучшие планы, я бы принял решение, кого отправлюсь грабить. Все про все заняло бы у меня примерно неделю. Ты исключила лорда Атрея и сэкономила мне около двух дней. Но мне все еще нужно четыре. А у нас меньше суток. Есть мысли, как мне пробраться в лагерь монахов, чтобы пошпионить за ними?

Губы Фаэны изгибаются в ликующей улыбке.

– Вообще-то, да, есть.

Глава 28

В гнездо синих гадов

Мое ремесло ужасно, тут уж ничего не попишешь. Но иногда я его обожаю.

Солнце висит высоко и сверкает ярко, подобно поднятому топору палача. Оно грозит грядущим правосудием и обещает, что чье-то время вот-вот выйдет.

«Это всего лишь разведка», – твержу я про себя, но с каждым шагом по направлению к лагерю монахов мое сердце бьется все чаще. Улицы здесь широкие; вдоль них ровными рядами стоят красивые строения, некоторые высотой в три или четыре этажа, однако парящий синий шип Шо'фасти, что маячит в половине лиги впереди, все равно возвышается над всеми ними. Попасть в этот сверкающий сапфировый кинжал, занесенный над сердцем Тоувера, можно только по тесным лестницам и узким мостам, которые держатся невообразимо на чем.

Будь у меня больше времени – и меньше боязни того, что какой-нибудь маг с неизвестным мне талантом меня заметит, – я бы подошел к шпилю и разглядел бы его поближе. Чудо света все-таки.

Интересно, есть ли он еще в ваше время, читатель, кем бы вы ни были? Или мир уже провалился в тартарары? Говорят, что магия меняется. Насколько сильно она вообще может измениться? Сколько мы можем потерять? Если вы слушаете меня спустя пятьдесят лет, думаете ли вы, что я преувеличиваю для эффекта, а на самом деле подобные сооружения существовать не могут?

~– Подожди-ка. Я думал, что ты записываешь все это для себя, и только для себя. Чтобы было сподручнее вспоминать подробности.~

Я пожимаю плечами.

«Уж больно много трудов для меня одного, правда ведь? Сам ведь знаешь. Когда готовишь роскошный ужин на одного человека, кажется, что оно того не стоит, а когда накрываешь стол для целой семьи, то вроде как и потрудился не насмарку.

Хотя, наверное, ты не можешь этого знать. Ты ведь металлический шар. В общем, я подумал, что попытаюсь извлечь из своей болтовни какую-нибудь пользу. Если под конец истории получится выставить себя эдаким героем, то, возможно, отдам записи барду».

~– Кажется, кто-то однажды сказал: «Если рассказываешь историю кому-то, теряешь всякую надежду на то, чтобы рассказать ее честно», – разве не так?~

«Да что же тебя так волнует моя честность? Ты что, решил стать моей совестью?»

~– То, как меняется со временем твой характер, определяет, какие из моих способностей ты сможешь раскрыть в будущем. И больше я ничего тебе об этом сказать не могу, так что даже не проси.~

«Почему это прозвучало как угроза?»

Ответа нет.

«Вот что: мне важно, чтобы под рукой имелось точное описание случившегося, поэтому я все тебе и рассказываю. Позднее мы вместе пройдемся по записям. Но ты прав, и я, скорее всего, сам себя обманываю. Ни с кем другим я этой повестью не поделюсь».

~– Я запомню эти слова.~

Знаете, я на минуту решил, что в каком-нибудь туманном будущем моя история кому-то сможет принести пользу, и благодаря этой мысли мне стало легче сносить одиночество и жизнь, полностью оторванную от других людей. Теперь же ка'кари отнял это у меня.

«Ну спасибо, дружище».

Он не отвечает.

Так о чем я говорил? О шпиле, кажется? К счастью, туда я не пойду. Вместо того чтобы наведаться в башню, битком набитую магами-политиками, магами-бюрократами и магами-учеными, я иду в гости к Дланям Шторма.

Я еще тот счастливчик.

Лагерь Дланей Шторма расположен в районе, который называется Водным. Стена у лагеря лишь одна, древняя, – Фаэна говорила, что она осталась от тех, кто удерживал эту территорию, пока ее не заняли маги. Стражи на первый взгляд нет. Все синие – маги движения, поэтому их символ – вода. Я уж не знаю, связаны они как-нибудь с настоящей водой или нет, но метафора для сложного движения получилась хорошая. Хранители Шторма считают, что нападения и вторжения нужно не останавливать, а перенаправлять и отклонять в иную сторону. То же касается и подходов к их обители – те, кого здесь видеть не желают, сами примут решение не подходить близко, причем часто даже по своей воле.

Получается это у монахов дюжиной способов, которые люди редко замечают – да и я не заметил бы, не предупреди меня о них Фаэна. Я вижу колею для повозок, пропиленную в каменных плитах. Во-первых, борозды полны жутких ухабов, от которых телеги невыносимо трясутся, а все сторонние пути при этом выглядят заметно ровнее. Дальше расстояние между ухабами меняется, отчего повозки застревают или едут медленнее. Некоторые отрезки дороги явно часто затапливаются, и каменные плиты подняты над землей, чтобы по ним было удобно идти, – но только взрослым, потому что для коротконогих детей плиты разведены чересчур широко. Когда ребятня, несмотря ни на что, залезает на них, чтобы поиграть, они почти не суются к лагерю монахов, а взрослые, которым нужно туда пройти, прогоняют их, чтобы не путались под ногами.

Из-за неровного булыжного мощения гости на лошадях стекаются в одну полосу движения, откуда им хочется свернуть на улицы получше и пошире. Ездить по этим улицам приятнее, и ведут они к оживленным рынкам и веселью. Дома здесь высокие, но стоят они поодаль друг от друга – у отступников от закона вроде меня не получится пробежать этот путь по крышам.

Всех уловок мне не понять, но я ими восхищен. Меня, одетого в простую одежду гонца, никто не останавливает. Даже внимания никто не обращает. Тем не менее я