Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Вскоре глухой рев, который я до этого едва замечал, усиливается. Я сворачиваю за угол и здесь, прямо посреди города, стоящего на пойме реки, вижу Врата Вод.

Сестры Часовни часто создают памятники и сооружения поразительной красоты, но все творения магов-мужчин, похоже, призваны внушать благоговейный трепет.

Эти Врата? В высоту они достигают почти середины синей башни, которая высится в полулиге отсюда. Источника воды нигде не видно; ее мощный поток берется из ниоткуда, словно из секретного родника, затем с помощью магии загоняется на самую верхушку и оттуда низвергается вниз. Но водопад не врезается в землю и не обволакивает ближайшие три квартала влажной дымкой. Вместо этого вода проходит сквозь улицу и падает куда-то в цистерны или в реку, которая и подпитывает водопад.

Рядом с вратами булыжная дорога становится кварцевой, или стеклянной, или она вообще сотворена магически из чего-то похожего. Из-за того, что ее постоянно омывает вода, она остается невероятно чистой и прозрачной. Когда подходишь к водопаду, кажется, будто с твердой улицы переходишь на бесплотный воздух, не идешь, а летишь к ревущему потоку, и, глядя под ноги, видишь за залитым водой полом глубокие подземные пещеры, где падает, разбивается и бурлит о камни вода. Страшно до жути.

Однако же я вижу, как к Вратам невозмутимо подходят люди. Все монахи – мужчины, и я вижу среди них представителей всех известных мне народов. Все коротко острижены или обриты, одеты в огромные шаровары разных цветов и в рубахи без рукавов, тоже разноцветные (хотя чаще всего синие). На рубахах красуются разные символы – наверное, знаки различия, или отличия, или гербы колледжей.

Позади меня раздается голос:

– Вы здесь впервые?

Я киваю юному монаху. Ну как юному – он всего на пару лет младше меня, но выглядит совсем парнишкой. Понимаете, о чем я, да? Я видывал двадцатилетних солдат, которые казались стариками, и моложавых мужчин, которым было лет пятьдесят. Этот парнишка выглядит парнишкой.

– Все не так страшно, как кажется, – говорит он. – Подхóдите прямо к вратам, твердо думаете о своих намерениях, и они откроются. Только ботинки немного намочите.

– Как это – «твердо думать о намерениях»? – спрашиваю я.

– Ну вот я, например, твердо намереваюсь не опоздать на тренировку… сильнее, чем уже опоздал, – широко улыбаясь, отвечает монах. Затем пробегает вперед меня, и воды расходятся над ним, как занавеска. Он уверенно, без колебаний ступает на стекло над пропастью – и оно выдерживает его вес.

– А важно, какие у меня намерения? – кричу я ему вслед.

– Если хотите доставить письмо, держитесь левой стороны. Видите, там нарисован свиток? Даже если вам хочется побродить и посмотреть, чем мы занимаемся, вас пропустят!

– Откуда врата знают, чего я хочу? Они что, мысли мои читают? – спрашиваю я.

– Это же просто врата! – отвечает монах и уходит.

«Просто врата», пропади мои гонады. «Просто врата», ага. Когда имеешь дело с магией, врата могут оказаться просто вратами, а могут вывернуть наизнанку ваш рассудок, прогреметь тревогу и бросить вас в бездонную яму из-за того, что в ваших мозгах обнаружилось что-то, им не понравившееся. Как же меня порой тошнит от магии.

Я забыл рассказать о плане Фаэны. Он сложный и многочастный, но я постараюсь все искусно упростить и перевести с профессионального жаргона на язык, доступный простому человеку. Говорят, если вы можете объяснить какую-либо тему обывателю, значит, вы владеете ею в совершенстве. Итак, объясняю, что мне нужно сделать.

Первое: одеться гонцом. Второе: войти через главные ворота. Третье: осмотреться.

Изумительно, правда? Этот план настолько прекрасен, настолько дерзок, что, оглядываясь назад, кажется очевидным. Думаешь: «И почему я сам до этого не додумался?»

Глядя на большие, явно заколдованные врата, магические свойства которых мне неизвестны, я наконец понимаю почему. Но делать уже нечего. У меня нет времени на то, чтобы расспрашивать местных, отделяя факты от суеверий, и нет времени идти в библиотеку и читать о способностях врат. Так что вперед.

Я подхожу, делаю шаг в пустоту и чувствую под ногой стекло – там, где оно и должно быть.

Воды расступаются, и я прохожу.

Легко. Просто врата.

План Фаэны снова кажется мне гениальным.

Впереди я вижу моего молодого монаха, он спешит присоединиться к ученикам, которые занимаются на просторной открытой площадке. Здесь собралось около сотни монахов, но их окружают и другие люди. Большинство просто глазеют, но некоторые присоединяются к упражнениям. Среди гостей есть мужчины и женщины, каждый одет специально для занятий, так, как принято у них на родине. Тоувер – портовый город, и хотя он меньше величайших городов мира, в культурном разнообразии он им не уступает.

Глядя на то, как движутся монахи и как они хлестко переходят от стойки к стойке, я вспоминаю, что десять или двадцать лет назад здесь обучался Фейр Коузат.

Хотя Фейр огромен, как скала, здесь он научился двигаться так стремительно и точно, что смог стать мастером клинка второго эшелона.

Но сейчас ученики выполняют довольно примитивные упражнения.

– Альфы! – объявляет худой монах с обнаженным торсом, который ведет урок. – За мной!

Монахи, стоящие в первом ряду, делают шаг вперед, салютуют, после чего с готовностью идут следом.

Мне за ними лучше не идти, но меня снедает любопытство – могу ли я чему-нибудь научиться у лучших Кулаков Шторма. И потом, кто сказал, что там, куда они идут, не окажется гранд-мастера Глаукона Витрувия? Может быть, ему нравится лично заниматься с самыми одаренными учениками.

Через несколько минут я оказываюсь на другой большой площадке; она обнесена красивой деревянной колоннадой и каменными стенами с резьбой, тут и там видны кляксы зелени, строгие статуи и даже несколько цветков. Стоя за колонной, я исподтишка подглядываю за альфами, которые разбились на пары и отрабатывают удары, нанося их в половину скорости. У них здорово получается; движения точные и хлесткие, конечности ловкие и гибкие, и тела, укрепленные долгими и упорными тренировками, выполняют все как будто бы с легкостью.

Я решил, что если меня спросят, то я притворюсь заблудившимся курьером. Надеюсь, любопытных заблудившихся курьеров монахи видят здесь часто, и я не наживу неприятностей, если меня заметят.

Еще я надеюсь, что если меня все-таки поймают, то ничего страшного не произойдет. По крайней мере, я увижу, как тщательно охраняется их лагерь. Потом пригодится. Ну а сегодня я всего лишь осматриваюсь.

Наставник альф – лысый, темнокожий монах средних лет, слегка прихрамывающий на одну ногу, – громко и отрывисто произносит: