Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Вряд ли он вернется один.

– Да, кое-что случилось. Хотя точнее будет сказать, кое-кто случился. – Гранд-мастер пожимает плечами, хотя такой беззаботный жест больше подошел бы опытному азартному игроку, которому всего одну ночь не везло за столом. Затем он улыбается одним уголком рта.

Я понимаю: что бы тогда ни произошло, его это совершенно сломило.

В старых едких лодрикарских сказаниях над мужчинами часто за это потешаются. У них даже есть пословица, звучит она примерно так: «От занозы в пальце мужчина будет стенать и истекать кровью, но смертельную рану он снесет стойким молчанием».

– У вас из-за этого волосы побелели? – спрашиваю я. И запоздало понимаю, что лучше было промолчать. О связи между белыми волосами и магией знают не все.

Брови гранд-мастера приподнимаются, – наверное, его удивили мои познания, – однако он ничего не отрицает.

– Об этом я лучше расскажу в другой раз. Достаточно сказать, что, утратив веру, я стал меньше, но лучше. А еще я узнал нечто парадоксальное и пугающее. Теперь, когда я отказался от веры в собственную исключительность, мне стало дозволено больше, чем прежде. С тех пор я мог совершать поступки, совершенно не подобавшие тому величественному образу, какой я примерял на себя раньше.

– И, совершая эти поступки, в глазах многих вы становитесь еще более особенным и величественным, – говорю я.

– Совершенно верно! – Он с искренней радостью хлопает в ладоши. – Вы понимаете! Большие беды – те, что постоянно преследуют нас, – с опытом не становятся проще, правильно? Они становятся глубже, хуже. Они оголяют душу и стремятся познать, во что мы на самом деле верим и насколько крепка наша вера.

– Они нас ломают, – шепчу я.

Гранд-мастер откидывается на спинку кресла.

– Совершенно верно. – Его лицо становится серьезным. – Так какая же беда преследует вас, друг мой?

– Не та, что преследует вас, – грубо отвечаю я. На самом деле наши ситуации полностью противоположны.

Моя беда не в том, что я считаю себя особенным, когда это не так; моя беда в том, что я точно знаю: я – особенный, и мне от этого тошно.

– Я не знаю, зачем вы пришли сюда, – говорит гранд-мастер. – Но, похоже, не затем, чтобы убить меня. Значит, вы хотите что-то у меня украсть: либо какую-нибудь магическую безделицу, либо какие-то сведения. Вы ведь не скажете мне, что именно, да?

Я обдумываю ответ.

– Нет. Я пришел на разведку, но явно с самого начала провалил ее.

Не знаю, зачем сказал ему правду – гранд-мастер явно мне не верит.

Он молчит, размышляет, а затем, похоже, приходит к какому-то решению.

– Скажу прямо: я не позволю вам ничего украсть. Для этого вам придется меня убить.

– Вы помедлили, – говорю я.

– Помедлил? – Его брови встают домиком.

– Перед тем, как сказали, что мне придется вас убить, вы помедлили. Вы проверяли, в самом ли деле пойдете до конца, так ведь?

Он настороженно кивает.

Я говорю:

– Забавно. В моей душе на месте достоинства зияет пустота, но когда я вижу настоящее достоинство в других людях, то сразу же его узнаю. Я не могу убить вас, гранд-мастер. И не стану этого делать. Я лучше засажу себе в палец занозу, чем лишу этот мир порядочного человека.

– Занозу? Ну зачем же такие жертвы? – сухо спрашивает он.

– Вы – необычайный человек, – говорю я. – Надеюсь, мы с вами больше не встретимся. – Я встаю и делаю шаг к открытой двери.

– Кайлар Стерн, – говорит он. – Остановитесь.

Кажется, будто в меня попала молния. Против воли я останавливаюсь. Он знает, как меня зовут.

«Мне стоит пытаться отнекиваться?» – спрашиваю я ка'кари.

~– А тебе показалось, что он назвал твое имя наобум?~

Я снова поворачиваюсь к гранд-мастеру. Мой пульс громко барабанит в ушах, и если сюда побегут монахи, то я вряд ли услышу на лестнице их топот.

– Я и не знал, что моя слава разлетелась так далеко, – говорю я с широкой и совершенно неестественной улыбкой.

– Намного дальше залов Шо'фасти, – говорит он. – Молодой человек, ненамного старше двадцати, холодные голубые глаза, темные волосы, худощавое телосложение, превосходно владеет боевыми искусствами. Иногда может казаться, что он мастерски владеет талантом, а иногда – что ему не известны даже основы основ. Был одним из Двенадцати магов Черного Кургана и, вероятно, одним из наиболее одаренных, поскольку считается, что ему удалось пройти через тот магический катаклизм целым и невредимым.

Кайлар, синие маги видели, что произошло в Черном Кургане. Как и красные. И зеленые. То, что сотворили Двенадцать, вызывает жгучий интерес у всех магических братств и сестринств мира. Вы сами-то понимаете, что тогда сделали?

– Не особо.

– Ах да, «невозмутимый» – так вас описывают чаще всего. Даже когда рассказывают, как вы якобы предстали перед Белым Серафимом Часовни и унизили несколько сотен сестер. Все так и было?

– Я… не знаю, что именно вам рассказывали, поэтому не могу ничего сказать.

– Значит, правда, – говорит гранд-мастер. – Как представлю выражение лица Истариэль Вайянт, этой высокомерной старой коровы, так сразу хочется проникнуться к вам приязнью.

– Проникайтесь, пожалуйста, я вам разрешаю, – отвечаю я.

– Да, «временами очаровательный» – так про вас тоже говорили.

– Временами? – переспрашиваю я. Обижаться на это глупо, ведь совсем скоро мы с этим человеком можем сойтись в смертельной схватке, но я все же обижаюсь.

– Мне очень любопытно, какие подробности вы можете рассказать о том, что произошло в Черном Кургане, – говорит гранд-мастер. – До нас доходили слухи о чудовищах, что наведывались в отдаленные деревни и прятались в лесах, но в таких небылицах нет ничего необычного. Их всегда распускают во времена великих потрясений и войн. Учитывая, что в Черном Кургане и в самом деле водились настоящие чудовища, подозреваю, что на этот раз некоторые из слухов могли даже оказаться правдивыми. Но знаете ли вы, что несколько месяцев назад схлопнулся водоворот Тлаксини? По тем проливам снова пошли торговые суда. Да и сама магия изменилась. Люди на всем континенте, если не во всем мире, чувствуют волны, что разошлись от Черного Кургана. Ученые моего братства позабыли про сон и пищу, они не отрываются от текстов и ищут хоть какие-то объяснения. Они напуганы.

В моей памяти что-то шевельнулось. Как будто я должен вспомнить что-то важное. Какое-то предупреждение, но оно ускользает от меня.

– Ничего полезного я не знаю, – говорю я. – Мы все просто одолжили свою силу. А управлял магией Дориан.

– Итак, мы вновь возвращаемся к Дориану, самому