Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Самому… чего? Что-то вы перегнули. Вы его знали?

– Знал ли я его? – переспрашивает гранд-мастер Витрувий и отводит взгляд сначала вверх, потом в сторону, словно роясь в воспоминаниях. – Однажды мы мельком встретились. Он мне не понравился. Но лишь потому, что я сам был молод и не уверен в себе. Когда Дориан жил здесь, он всячески показывал, что ему не особо интересны наши учения; поэтому я считал его гордецом. Говорят, он то ставил в тупик, то страшно злил всех мастеров-теоретиков, но, поскольку боевыми искусствами он никогда не увлекался, мы с ним вращались в разных кругах. И все, кого ни спроси, говорили, что его главный дар – Целительство! В рассказы о его чудесах верится с трудом, но наши агенты смогли проверить несколько таких историй, и они оказались правдивыми. К тому времени, когда Дориан решил покинуть Хот'салар, к нему приводили самых отчаявшихся пациентов. Он спас охотника, которому случайно пробили стрелой брюшину. Вернул зрение пожилым людям с бельмами на глазах, и те даже заявили, что теперь видят лучше, чем в молодости. А однажды к нему пришла недавно забеременевшая девушка, почти доведенная до смерти легочным червем. Она молила спасти не ее, а нерожденного ребенка. Говорят, Дориан перенес плод в утробу ее сестры, после чего три дня непрестанно колдовал и вытащил из девушки кишащий клубок легочных червей. Годы спустя наши люди нашли ее, все еще живую и родившую уже нескольких детей. Она клялась, что все это – правда.

Даже его неудачи были победами. Однажды к нему пришел купец, печень которого усеивали опухоли… и Дориан убрал их, даже не надорвав кожу. Купец был несказанно рад, но Дориан заявил, что подарил ему всего лишь шесть месяцев жизни, ибо болезнь уже распространилась и укоренилась по всему телу. Менее порядочный человек отпустил бы купца, ничего не сказав, и купался бы в овациях – ведь тот выглядел в сто раз здоровее, чем до лечения, и никто бы не догадался, что он исцелился не полностью.

Мне очень хочется и дальше слушать рассказы гранд-мастера о Дориане, однако я чувствую себя стрелой в растянутом луке и дрожу от натуги, стараясь остаться на месте.

Однако Витрувий продолжает:

– Некоторые даже полушутя говорили, что если ты умер меньше суток назад, то Дориан вернет тебя к жизни. Один из наших магов как-то спросил его, правда ли это, и Дориан раздраженно ответил, что неправда: все целиком зависит от обстоятельств смерти, и даже если шанс спасти мертвеца еще есть, то помочь он сможет не позднее чем через шесть минут. Оживить человека через день у него получилось лишь однажды, в качестве исключения, и только потому, что человек рыбачил на льдине и упал в воду.

Таким он был. Даже приуменьшая собственные достижения, Дориан показывал, насколько они велики и невероятны. Но, как вам, наверное, известно, умелые люди часто попадают в одну и ту же ловушку. Когда вы превосходно освоили одно дело – или четыре, или пять дел, как Дориан, – у вас может возникнуть заблуждение, что…

Но я слышу, как с лестницы доносится одинокий шаг, да и гранд-мастер отвлекся. Как бы мне ни хотелось дослушать этого паука, завершать разговор в его паутине я не желаю совсем.

Я бросаюсь к открытой двери и жду, что мне в спину вот-вот врежется магический удар.

Но до двери всего несколько шагов, и я успеваю. Затем бросаюсь в сторону, ухожу с линии огня. Затем при помощи таланта взмываю вверх. Подпрыгиваю к потолку, вонзаю когти из черного ка'кари в балку и махом подтягиваю ноги, чтобы перевернуться и повиснуть вниз головой.

Как я и ожидал, через секунду гранд-мастер вылетает из открытой двери кабинета и оказывается прямо подо мной. Его руки охвачены голубым огнем, от тела исходит сила.

– Братья! – кричит он. – Ко мне!

Он оглядывает пустой коридор, после чего бежит к углу.

Стоит мне спрыгнуть с потолка и проскользнуть обратно в его кабинет, как до меня доносится грохот нескольких пар ног. Я слышу взбудораженные голоса монахов.

Подхожу к его столу. Времени нет.

~– Может, тебе не стоит спешить и…~

Я хватаю браслет со стола.

Точнее, пытаюсь.

Мои пальцы проходят сквозь иллюзию, лишь слегка за что-то зацепившись.

За что?

За активатор.

Я сразу же бросаюсь к выходу, но не успеваю ухватиться за дверь, которая захлопывается перед моим носом. И запирает меня в кабинете.

Грохот дерева и железа гулким эхом отдается в моей груди. Звон встающих на место засовов кажется пощечиной.

Я в ловушке.

Я стремительно подлетаю к окну, поджимаю ногу и собираюсь вложить в пинок всю силу моего таланта, чтобы вышибить окно из проема.

Но останавливаюсь. Подношу к глазам ка'кари. Вижу у окна коварный силок.

Там поблескивает что-то магическое – оно схватит меня за ногу и будет держать тем крепче, чем сильнее я пну.

«Ты говорил, что проголодался, правда?»

~– Я уже поел. Сыт по горло.~

«Сожри магию, никчемное ты создание!»

~– Это ловушка! Гранд-мастер знает, что мы поглотили магию Врат. Он расставил капканы, а ты хочешь нарочно ступить в еще один?~

Я ругаюсь.

Слышу грохот шагов – кто-то взбегает по лестнице, мчится по коридору, кричит, приближается. Я быстро ставлю на дверь перекладину, запирая ее изнутри.

– Сдавайтесь! Что бы вы ни сделали, будет только хуже! – кричит гранд-мастер.

Это почти наверняка правда.

– Мы не желаем вам зла! – кричит он.

Это почти наверняка ложь. А даже если и нет, люди постоянно совершают то, чего не желают.

Я – все равно что крыса, угодившая в капкан, но, в отличие от обычной крысы, я продумывал свой побег еще до того, как переступил порог этого кабинета.

Говорил же, я – особенный.

– Будет больно, – предупреждаю я.

– Как всегда,~ отвечает ка'кари и полностью покрывает мою кожу.

Глава 30

Стрела и кольцо

Укрепив мои силы талантом, я хватаю стол гранд-мастера Витрувия за одну ножку и раскручиваю его вокруг себя, как атлет, бросающий диск. Все, что стояло на столе, валится на пол, и я наконец швыряю его в окно с магическим капканом.

Мелодия разбитого стекла ласкает мне слух, а следом за ней я слышу грохот тимпана – чары лопнули, разорвались обжигающим фейерверком разноцветных вспышек и хлопков. Из стен вырывается едкий желтый дым, окно и стена взрываются, и магия разлетается в неожиданных направлениях.

Но все это я замечаю несколькими секундами позже. Едва бросив стол, я направил