Они выбрали ночь - Алмаз Эрнисов

– Смерть жителей Прентвиля должна быть случайной иначе Высшие обязательно покарали бы демонов, – тем временем пояснил Заговорщик. – Но даже доролийцы не вправе проникать в мир смертных и совершать убийство. Поэтому им нужно оружие. Тот, кто совершил первое убийство, должен совершить и последнее. Круг замкнется, и тогда Прентвиль исчезнет в руинах собственных грехов.

Холод охватил тело констебля, словно на него вылили ушат ледяной воды. Правда была хуже смертельного удара. Исход был предрешен.

– Сердце Невила – последней жертвы, не выдержало, узрев истинный образ демона, – начал Заговорщик, но, внезапный вопрос инспектора заставил его замолчать.

– А как же возница, мистер Фрит? И ворон? Его сердце тоже не выдержало?

Заговорщик молчал. Он просто не знал, что сказать. Цепь последовательных рассуждений внезапно прервалась. По словам фантома, одна из жертв не вписывалась в череду предначертанных смертей.

– Возможно, вы ошиблись. Ларкис Фрит умер естественным образом, – попытался предположить Джинкс.

Заговорщик не согласился:

– Ворон не случайная птица. Коракс – судья. Но он никогда не является в мир смертных. Он никогда не убьет безвинную душу. Это невозможно.

– А что если он помогает надзирателям? – произнес констебль, первое что пришло в голову.

– Вопросы, вопросы, вопросы, – вместо ответа несколько раз повторил фантом и замер.

Они долго молчали, прислушиваясь к тишине, стараясь не нарушать собственных мыслей и омрачать себя новыми разговорами.

Первым не выдержал констебль:

– Ты сказал, что я не случайно попал сюда. Стало быть, существует выход? Пускай самый призрачный. Но существует?!

Сухая ветка, крутившаяся в руках фантома, замерла и, разрезав воздух, внезапно, врезалась в землю между выпуклыми камнями мостовой.

– Шанс, время, минуты, – задумчиво протянул сэр Заговорщик.

Только теперь Джинкс, догадался, что имеет в виду дух. Ветка не отбрасывала тень.

– Нам, тяжело будет найти гномон, – внезапно подытожил фантом, бросив в затянутое серой пеленой небо безразличный взгляд.

Разломав прут напополам, Заговорщик швырнул его в сторону и поднявшись, тихо позвал:

– Пойдем. У нас не так много времени на поиски.

 3

Мрачное и чужое место всегда вызывало у острокрылой нервную дрожь – почти как у человека. Она часто ловила себя на подобной мысли, и каждый раз корила свой разум за столь смелые предположения. Потеряв душу, ей, вряд ли сулят новый виток существования за райскими воротами.

Выпрямив спину и приняв грозный вид, Улула покосилась на мрачные скульптуры, вечных обитателей древнего музея. Гарпий шел чуть впереди, скользя по зеркальному паркету и освещая путь белой свечой.

Призрачные тени выхватывали из мрака жуткие оскалы и когти неведомых чудовищ – Улула чувствовала их эфемерное присутствие. Лаская их темным саваном ночи, темная властительница из последних сил пыталась оживить каменные изваяния. Но здесь правила иная сила.

Попав в следующий зал, Гарпий остановился и, подойдя к висящим на стенах канделябрам, стал, не торопясь, освещать сокровенные покои. Медленно, свеча за свечой пространство наполнилось ярким светом, окончательно прогнав въедливую темноту.

Зал был заполнен фигурами живых людей в элегантных нарядах, впитавших в себя дух нескольких эпох. Застыв в немых позах, в музейных экспонатах не чувствовалось даже толики жизни. Улула подошла к одной из фигур – высокому мужчине в строгом темно-синем мундире, времен кровавой Восточной войны. Приглядевшись, она едва коснулась испещренной рубцами щеки и одернула руку.

Слова вырвались сами собой:

– Воск. Они. Всего лишь воск.

Гарпий изобразил изящный поклон.

– Мы в Паноктикуме, дорогая моя. Здесь много всякого хлама. Это мой музей ускользающего времени. Так что милости просим!

– Когда-то они были живыми? – ощутив под мягким слоем мертвой оболочки крохотный огонек души, догадался Улула.

– Это слишком сложно объяснить. Давай отложим подобные разговоры на завтра, – уклончиво ответил Гарпий и, взяв острокрылую под руку, повел ее в следующий зал. – Не будем терять ни минуты. Нас уже ждет, покровитель.

Кромешная тьма отступила от света одинокой свечи, выкрав из непроглядной пустоты худощавую фигуру. Видимо, гость ожидал демонов достаточное время.

Легкий ветерок донес до Улулы ледяное дыхание таинственного незнакомца, который был слишком хорошо знаком острокрылой.

– Света не надо, – произнес Щеголь.

По залу поплыла волна легкого изумрудного света, окрасив зал убаюкивающей красотой весеннего леса.

Улула захотел провалиться под землю, исчезнуть, замереть мраморной фигурой, но только не встречаться глазами с Высшим.

Опустившись на одно колено, Гарпий склонило голову, и произнес:

– Ignoscas quaeso . Я недостоин вашего ожидания.

– Время рассудит, – сухо ответил Высший.

Лик смерти, вспыхнув на миг, погас, явив человеческое лицо. Жуткий образ, растворившийся в полумраке, оказался нагляднее всяких оправданий.

– Рад, что и вы здесь, моя милая, – заметив острокрылую, поприветствовал Щеголь.

Свет стал ярче. Изумрудные отблески сменились аквамарином.

– Позвольте здесь мне немного побыть хозяином, – заискивающе произнес Высший причудливо цокнув языком.

Непроглядный дым, возникнув у его ног, закружил по кругу и обрел очертание трех резных кресел из дорогой белой кости и низкий стол красного дерева, на котором уже стоял кофейник, источающий аромат далеких Альских гор.

– Присаживайтесь.

Продолжая ощущать внутренний страх, Улула подчинилась, ловя себя на мысли, что в зеленом цвете Щеголь больше похож на коварного змея, чем на дорогого столичного франта.

– Говори, – незамедлительно потребовал Высший.

Расположившись ближе к столу, Гарпий непринужденно щелкнул пальцами и прикоснулся к миниатюрной чашке.

– Все идет своим чередом. За исключением одной проблемы, которую мы решим в ближайшее время.

– Вот как. Твоя бесполезная трель – впечатляет, – согласился Высший и задорно цокнул языком.

Улула внимательно следила за разговором – теперь становилось понятно, как Гарпий прознал о встрече острокрылой с Щеголем.

Они были заодно!

Нахмурившись, доролийка потеряв нить разговора, погрузилась в собственные мысли.

Получалось, что компаньон лукавил, когда говорил, что в затею посветил лишь ее одну. Для Улулы этот тревожный звонок был хуже предательства. Ее ввели в заблуждение, а стало быть, кто даст гарантию, что со стороны оролийца нет обмана. С какой стати, Высшему, ввязываться в подобную авантюру? Какие цели он может преследовать? – мысли острокрылой стали путаться, и окончательно переплетясь между собой, вернули ее в реальность.

– Без души Фрита мы не сможем завершить круг. Без последней жертвы, исчезнувшего возницы, наше пари теряет всякий смысл, – произнес Гарпий.

В глазах Щеголя отразилось яростное пламя огня.

– Ты говоришь ненавистные мне вещи. Скажи, какой смысл рассуждать о твоей беспомощности?

Побледнев, демон потупил взор – заиграв скулами, он долго молчал, подбирая единственно верный ответ.

– Я создал проводника, оружие, которое завершит круг. Нам пытались помешать, но я докопаюсь до истины. Отыщу душу возницы. Обе…

– Хватит! – остановил его Высший, вытянув губы в тонкую нить, отчего лицо