Нелегальный экзорцист - Григорий Константинович Шаргородский

– Приятно познакомиться, – изобразив кивком поклон, ответил я и представил полусотнику нихонца: – Это мой ватажник Акира Ота.

Мужчины обменялись сдержанными кивками. Плохо, что я до сих пор не поинтересовался у Акиры, как его величать по батюшке. Нужно исправить это упущение в ближайшее время.

Пока ехали, я пытался проанализировать ситуацию. Сразу отметил, что мысль не брать с собой духовое ружьё оказалась верной. Решение возникло на грани интуиции, нашёптывавшей, что после удачных испытаний, пусть и со смертельным исходом, всё пойдёт куда быстрее и солиднее. Вполне возможно, ни за кем бегать не придётся. Но я даже не предполагал, что к делу подтянут самого князя. Похоже, бессильные зверства бесогонов утомили не только благочинного, но и владетеля города.

Я был практически уверен, что меня повезут куда-нибудь на окраину города, в место, которое по мрачности переплюнет консервный завод. Реальность оказалась куда менее зловещей и более удивительной. Махровую улицу я опознал, лишь когда мы уже проехали по ней метров двести. В трактире тётушки об этом месте рассказывали много интересного. Махровая, или Махровка, соединяла окраины центральных районов с восточным концом Глинок. Это была как бы пограничная зона разных миров, где и бандитствующие жители Пинска, и его добропорядочные граждане могли вкусить любой запретный плод по своему желанию. А ещё говорили, что каждый шаг на запад по Махровой приближал возжелавших сладенького с перчинкой центровых к неприятностям. Мол, чем дальше идёшь по этой улице, тем ближе ты к могиле.

Умом я понимал, что в этих сказках правда если есть, то её не так уж много. Ну какой идиот будет резать курицу, несущую золотые яйца? Получивший свою долю наслаждений, густо замешанных на страхе, клиент обязательно вернётся и принесёт ещё денег. И всё же то, с какой скоростью мы двигались по улице, заставляло меня нервничать. Вообще-то, скорость была так себе. Гуляющий в свете фонарей, почти поголовно пьяный народ постоянно лез под колёса, так что водителю приходилось быть острожным.

Мобилей, как и пролёток, тут было не очень много, но и особого внимания мы не привлекали. Словно дразня мои детские фобии, наша машина доехала почти до конца улицы и свернула в переулок возле большого трёхэтажного здания. Если у меня и оставались крохи сомнений в том, что это был бордель, так сказать, невысокого пошиба, то высовывавшиеся из окон полуголые девицы быстро их развеяли. Они прямо оттуда зазывали проходящих мимо клиентов, парочка даже успела обратить внимание на нас, пока мы не скрылись в тени росших в переулке дубов.

После расставания с Элен я и сам подумывал навестить подобное место, но только не так далеко по Махровой и не в такой компании. В общем, чем дальше, тем более странной выглядела эта затея. Так что у меня резонно появилась куча вопросов, хотя и были кое-какие догадки, навеянные почерпнутой в книге Корчака информацией.

Немного напрягало то, что нигде не видно отца Никодима, хотя вот уж кто смотрелся бы здесь совершенно неуместно, так именно он.

Мрачно оглядываясь вокруг, опустив шляпу почти на глаза, Ветров вышел из машины и мотнул головой, приглашая нас сделать то же самое. Водитель остался на месте, явно собираясь прикрывать нам тыл. Акира от меня не отставал. Мы двинулись к боковому входу в здание, и снова слишком яркая и непривычная для наших краёв одежда нихонца вызвала у меня печальный вздох. Нихонец понял всё правильно и тут же удивил меня:

– Я подберу себе более неприметный наряд, Чекан-доно.

– Благодарю, Ота-сан, – обрадованно кивнул я нихонцу, на что Ветров как-то неопределённо хмыкнул.

Затем полусотник подошёл к массивной двери и уверенно постучал в неё кулаком. Потом почти сразу добавил посильнее. В двери открылось небольшое окошко, из которого выглядывала очень маленькая часть явно большой морды:

– Чего ломишься, как медведь? Кто такой?

– Я к Рвачу. Он ждёт, – явно сдержав резкий ответ, заявил Ветров.

Вот оно как оказывается, тут ещё и контрабандист при делах. Правда, непонятно каким боком. Ситуация запутывалась и начинала напрягать меня всё больше.

Дверь открылась, и оказавшийся даже крупнее, чем я предполагал, привратник пропустил нас. Заходя внутрь вслед за дружинником, я был преисполнен самыми дурными предчувствиями. Пришлось даже пересиливать себя. Если бы меня сюда привёл не тот, кто однажды вытащил из рук бесогонов, я не был бы таким покладистым. Очень хотелось притормозить и начать задавать вопросы, но шустрые мысли тут же нарисовали картину самого плохого расклада. Если меня притащили в ловушку, то, даже вырвавшись из неё, я стану преступником, ведь всё это происходит явно по княжьей воле. Так что придётся рискнуть.

Словно подтверждая мои самые мрачные предположения, мы пошли не наверх, в более комфортные помещения, откуда доносился женский смех и музыка, а вниз, не доходя до кухни, в подвал. Впрочем, как оказалось, и здесь тоже всё было оборудовано для плотских утех, но теперь уже более извращённых.

Длинный коридор с крепкими дубовыми дверьми лишь поначалу выглядел как частная тюрьма. Когда мы вошли в единственную открытую камеру, стало понятно, что это лишь видимость. Внутри не такого уж маленького помещения царила крайне странная обстановка. С одной стороны, висевшие на стенах орудия пыток навевали не самые приятные мысли, но тогда зачем в центре расположена покрытая атласными простынями кровать? А на ней лежала полуобнажённая девица, и напуганной её назвать было трудно.

На этом странности не заканчивались. Я, конечно, догадывался, что отец Никодим тоже будет здесь, но видеть его в такой обстановке было дико. Хорошо хоть, батюшка был одет в обычный костюм. После слов Ветрова присутствие Рвача меня не удивило, насторожило то, что он был без своей обычной охраны.

– О! Это уже лучше. Какой сладенький мальчик, не то что эти два старика, – соблазнительно извернувшись в своих путах, грудным голосом заговорила пленница.

Вот прямо уж ослепительной красавицей я бы её не назвал, но по спине пробежались мурашки, и нахлынуло неслабое такое возбуждение. Распростёртая на кровати женщина притягивала взгляд, хотя особо интимные части её тела прикрыты, да и с завлекательными позами имелась определённая проблема – обмотанные тканью кандалы не особо позволяли двигаться.

– Кто это? – растерянно спросил я у отца Никодима, с трудом отводя взгляд от соблазнительной картины.

Успел подметить, что скованная женщина странно воздействует не только на меня. Отец Никодим был непривычно бледен. Дружинник внезапно стёр пот со лба и сглотнул. За спиной послышался шипящий выдох Акиры, словно он выпускал воздух через сжатые зубы. И только Рвач оставался спокоен, а его скупая улыбка была хищной