Сансара 2 - Евгений Кострица

Исследовав свои ощущения, Инь поняла, что у нее появились новые органы чувств. Язык теперь позволял «видеть» температуру объектов, словно у каждого имелся особенный «вкус». К этому было трудно привыкнуть – вдох приносил поток информации, фильтровать которую пока не умела.

Скосив вниз глаза, Инь высунула язык, словно пробуя воздух, и вскрикнула, едва не прикусив. Там черное щупальце – длинное, блестящее, влажное – чуть подрагивавшее перед лицом.

Зажав рот рукой, она испуганно ждала какой-то неприятной подставы и долго сидела, не двигаясь. Немного успокоившись, открыла рот и осторожно пощупала пальцем.

Несомненно, это новый язык. Неестественно длинный, таким можно было облизать себе шею, и пугающе гибкий. С множеством невероятно чувствительных, мелких присосок, что обострили восприятие почти на порядок. С ним мир стал другим.

Воздух вокруг имел запах и вкус – влажный, землистый и с легкой горчинкой, где смешивалось много незнакомых тонов. Инь чувствовала его плотность, словно он осязаем. Пещера вокруг ожила: стены, покрытые мхом, излучали слабое тепло – солоноватое, с оттенками незнакомых еще минералов. Мокрицы на сводах теперь выглядели пятнами холодного света – их температура выше, чем у стен, и это ощущение было резким, почти кислым, с привкусом хитина и плесени.

Инь повернула голову, и по-змеиному раздвоенный на конце язычок послушно просканировал камень. Почувствовала плотность – он был тяжелым, твердым, с шершавой поверхностью, на вкус напоминавшим сухую глину и соль. И что-то ещё – слабый, едва уловимый запах серы, исходящий от трещин. Такой же был на другом, и дальше по цепочке, образуя свежий, четко видимый след.

То, что оставило его, прошло здесь. Только оно могло унести Вахра-об-али.

Вздохнув, Инь встала, жалея, что не может свалить поиск на Моню. Засранец снова сбежал, как только почувствовал боль. Хотя триггернуло его, видимо, раньше – когда понял, что залетел. Мальчики слишком нежны и крайне чувствительны к подобным вещам. В свой мир, видимо, вернуться не может, поэтому прячется на заднем плане ума.

Покачав головой, Инь сделала шаг и увидела быстро остывающий очаг тепла в щели под ногами. Там лежал окровавленный и будто смутно знакомый ей кусок мяса. Далеко не сразу стало понятно, что это вырванный с корнем язык. Тот самый, что служил ей долго и верно. Многим она обязана только ему.

По спине пробежал холодок. Инь вспомнила, что Моня читал про одно существо его мира. Оно поселяется у рыбы во рту и съедает язык, занимая хлебное место. Подключаясь к нервным волокнам, паразит сохраняет функциональность, питаясь крохами того, что съедает хозяйка. И этот подарок мог быть не последним. Кто знает, что сиреночка подцепила еще?

Взгляд Инь метнулся к воде, шум которой отсюда был еще слышен. Язык дал ощущение сырости со знакомым вкусом – густым и землистым. Вероятно, ее страстный поклонник прячется там и следит до сих пор. У него есть какая-то цель и мотив, раз отпустил со свежей икрой. А мог бы спокойно и безопасно дать дозреть у себя, без риска накормить пауков.

Стараясь давить панику, Инь еще дрожала от пережитого шока. Пришлось приоткрыть рот – язык, как любопытный зверек, жил своей жизнью, продолжая исследовать ее окружение. Словно хотел доказать, что будет полезен. Сейчас она чувствовала им даже собственный страх, сочившийся через поры на коже. Но даже при всех новых возможностях это чудовище родной язычок вряд ли заменит. Оно же само по себе.

Инь сжала кулаки, вспомнив, как ласкала, пробуя им точно на вкус. Он у всех разный, но язык – мягкий, гибкий, чувствительный – приносил радость всем. Не просто орган – часть ее маги и связи с миром – ее способ любить.

Как забыть поцелуй с Мейсой? Нежный или, напротив, горячий и страстный, но всегда сладкий как мед.

Или божественный, небесный, как было с Роби? Его вообще нельзя описать. Язык был мостом между ними, позволяя чувствовать ее совершенно другой. Им можно обезоружить даже такое, как она божество. Лишить власти и сил, ощущая ее трепет и дрожь.

Эти воспоминания, такие живые и драгоценные, заставили Инь зарыдать. Она лила слезы над своим языком, понимая, что во рту его суррогат. Он не мог чувствовать так, как бы хотела. Ласкать, как умела. Дразнить, как могла. Теперь это лишь инструмент.

Инь прижала руку ко рту, подавляя рвущийся наружу крик, а новый язык, словно издеваясь, скользнул между пальцев и лизнул кожу, обещая служить лучше, чем прежний. Он чувствовал намного тоньше и больше и может доказать это прямо сейчас.

«Хочешь? Ведь ты – это я».

Сири?

На этот раз никто не ответил, а Инь не могла быть уверена в том, кто это сказал. Похоже на тот «внутренний голос» сирены, но она могла говорить и с собой. Интересно, будет ли слышать Моня ее?

Чуть успокоившись, Инь прошла еще некоторое время по следу, но остановилась, когда язык почувствовал впереди кого-то еще. Тепловую картинку давал более или менее четкую, но пятно размывалось и будто струилось в себе. Постоянной формы странный объект не имел, а двигался бесшумно и мягко, словно плыл над землей.

Принюхавшись, язык сообщил, что тварь без меча. По крайней мере, не видел его. Обойти не получится, а ждать, когда монстр уйдет, Инь не могла. Возможно, по пятам идет «златокудрый». Он где-то у нее за спиной. На этот раз гастрономическую ценность могли поставить выше сексуальных инстинктов. Страшные мысли сводили с ума и гнали вперед.

Собрав волю в кулак, Инь аккуратно сняла со сталагмита несколько жирных мокриц. Если разозлить и бросить во врага, одновременно усилив, то, возможно, они испугают его. Всерьез рассчитывать на них было бы глупо, но всё же лучше, чем ничего.

Понимая, как слаб и уязвим ее план, Инь кралась вдоль стены, ловя каждый звук. Здесь страшен любой, кругом только враги. Впрочем, у сирены специфичные проблемы со всеми. Равнодушных к ней нет.

Преградивший дорогу слизень выглядел очень опасным. Абсолютно черный, он словно поглощал свет, затемняя пространство, что искажалось и чуть искривлялось вокруг.

Протиснувшийся сквозь губы язык опасливо потрогал воздух и юркнул обратно за зубы, отказываясь из-за них вылезать. Это плохой, видимо, признак. Что там такое, если так боится даже ее паразит?

«В черной-черной пещере есть черный-пречерный ход. Там Черный Слизень жрет черные души…» – вертелась в уме страшилка, которую Моня слышал в детском саду. Та история кончилась плохо, но, может здесь будет