Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

И в этот миг предельного напряжения, стоя в самом сердце вражеского стана, я вновь обратился к предкам. К тем, чья кровь текла во мне. Я закрыл глаза, и губы мои зашептали едва слышно, в такт ударам сердца. Это была не заученная молитва из книг, а крик души, обращенный к теням былых времен:

— Отцы и деды, воины и князья, духи лесов и полей, в вас кровь моя, ваша сила во мне. Услышьте зов мой из тьмы чужой, из пасти скверны, что землю гложет. Не для себя прошу, для жизни прошу, для памяти вашей, для будущих дней.

Я чувствовал, как что-то откликается на мой зов. Не голосами, а ощущением. Древняя, дотоле дремавшая мощь шевельнулась в самой глубине моего существа.

— Даровали вы мне крепость камня, дайте ныне мощь медведя бурого, что ломал хребты врагам и валил деревья вековые. Наполните мышцы мои яростью его, несокрушимой силой!

По моим жилам разлился знакомый жар. Мышцы на руках, на груди, на спине налились свинцовой тяжестью, стали упругими, как стальные канаты. Я почувствовал, что сейчас способен сдвинуть гору.

— Даровали вы мне ясность мысли, дайте ныне гибкость змеи ползучей, что ускользает от вражеских когтей и жал, что проникает в самую глубь щели. Напоите суставы мои ее хитростью, ее умением извиваться!

Тело мое стало податливым, как вода, и упругим, как лук. Каждый сустав, каждый позвонок обрел невероятную свободу движения. Я знал, что смогу увернуться от любого удара, изогнуться под любым углом.

— Даровали вы мне стойкость дуба, дайте ныне ярость волка голодного, что рвет глотку не числом, а отчаянной злобой. Зажгите в груди моей его безудержный гнев, его жажду победы!

В груди вспыхнул ослепительный шар ярости. Чистой, животной, направленной. Не слепой, а сфокусированной на трех фигурах передо мной. Это была ненависть не человека, а самого леса, самой жизни, к тому, что покушается на нее.

— Даровали вы мне мудрость веков, дайте ныне стремительность орла, что с высоты бьет в самое сердце врага. Ускорьте кровь мою, сделайте шаг мой ударом молнии, взгляд мой — началом конца!

Мир вокруг замедлился. Движения мертвяков, копошащихся вокруг, стали тягучими, как патока. Ярость и сила внутри меня закипели, требуя выхода. Каждая клетка моего тела кричала о своей готовности к бою.

Спустя пару минут после начала шепота я открыл глаза. Некромант все еще стоял ко мне спиной, но его беспокойство достигло пика. Он начал поворачиваться, поднимая посох, чтобы усилить охрану.

Но было поздно.

Я не был больше Мстиславом. Я стал олицетворением гнева предков. Сгустком силы медведя, гибкостью змеи, яростью волка и стремительностью орла.

Морок спал. Я больше не нуждался в нем.

Мое тело, бывшее всего секунду назад абсолютно недвижным, в миг взорвалось движением. Это не был просто шаг или бросок. Выстрел. Скорость пушечного ядра. Потревоженный моим движением слой пыли еще не успел взметнуться в воздух душными клубами, Некромант еще не успел завершить поворот, как я оказался уже рядом с ним.

Мой меч, все это время молчавший в ножнах, теперь занял свое законное место в моей руке. Но это был уже не просто клинок. Он стал продолжением моей воли, моей ярости, моей силы. Клинок вспыхнул ослепительным зеленовато-золотым сиянием, вобрав в себя всю мощь молитвы.

Удар, который я нанес, невозможно найти на страницах учебников по фехтованию. В моем движении не было искусных финтов или сложных траекторий. Вся накопленная за долгие годы боль, вся моя ярость за оскверненную землю, вся мощь моих предков — вот что направляло мою руку.

Я не рубил. Я обрушил на Некроманта ураган.

Клинок, ведомый силой медведя и скоростью орла, прошел по диагонали, от плеча до бедра, с такой чудовищной силой, что даже воздух вокруг взревел, не выдержав давления. Энергетическая волна, предваряющая касание бритвенно-острого лезвия, ударила в некроманта раньше, чем сталь, отшвырнув его прочь от посоха, вырывая из его глотки не крик, а короткий, обрывающийся хрип.

Это был не просто удар меча. Исполнение приговора. Первый акт возмездия.

* * *

Я стояла в тени груды камней, и пальцы сами собой все крепче сжимали рукояти клинков. Успокаивающее, до боли знакомое ощущение холода. Единственное, что не меняется в том хаосе, что зовется моей жизнью. Все остальное — туман. Густой, непроглядный, в котором тонут воспоминания.

Иногда, в полусне, мне чудится запах моря. Соленый, резкий. Или отрывок мелодии, песня на языке, которого я не понимаю, но который чувствую кожей. Латынь… откуда я ее знаю? Она приходит сама, как дыхание, как эти смертоносные движения, что мое тело совершает без участия разума. Я — оружие. Но кто меня выковал? И зачем?

И потом — пустота. Пробуждение в теле, изуродованном до неузнаваемости, в агонии, с одним лишь именем на устах: «Вега». И он. Мстислав, который вытащил меня из когтей Высшего Упыря, когда я была уже почти трупом. Он не отдал меня земле, не бросил на растерзание тварям. Он — старый, седой, истерзанный жизнью и войной, подтверждением чему были многочисленные шрамы и безмерная усталость в глазах, — возился со мной, как с малым ребенком. Менял повязки, вливал в горло отвары, что пахли лесной горечью, и молча сидел рядом, когда боль становилась невыносимой, и по ночам мне чудились тени прошлого, которого я не помнила.

Я верю ему. Это единственная твердая точка в моем мире. Опора. Но во что я верю? В него — да. Но кто он?

Я смотрю на его спину, пока он, укрытый мороком, пробирается в самую гущу этого ада. Он — ходячее противоречие. Он — седой старец, чьи глаза видели столько, что хватило бы на десятерых. В его взгляде — тяжесть веков, знание, от которого стынет кровь. Но это тело… оно меняется. С каждым днем он становится моложе. Морщины разглаживаются, седина отступает, уступая место темным волосам. В его движениях появляется пружинистая сила, ярость юнца. Кто он? Мудрый старец или вспыльчивый отрок, запертый в теле, что с каждым днем все больше напоминает тело могучего воина в рассвете сил?

Император. Это слово звучало так странно, когда он его произнес. Старший из рода Инлингов. Право на престол…

Для меня, девушки без прошлого, чьим домом была палатка в походном лагере, а дворцом — звездное небо над головой, все это кажется сказкой. Неправдоподобной и далекой. Я вижу в нем воина. Лидера. Человека, который ведет, потому что иного пути для него