Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

сквозь бурелом и папоротниковые заросли, сквозь запах хвои и влажной гнили, до нас донесся слабый, но отчетливый запах дыма. Не лесного пожара, а печного — жилого. Я замер, подняв руку. Вега тут же остановилась, затаив дыхание. Мы обменялись быстрыми взглядами — все было ясно без слов. Деревня.

Мы обошли ее стороной, петляя по густому подлеску. С высокого холма мельком увидели крыши, дымок из труб, крошечные фигурки людей вдалеке. Лишние свидетели нам были не нужны. Наша дорога лежала в ином направлении, и наша встреча с миром живых могла принести им только беду. Я не испытывал к ним ни любви, ни ненависти — просто холодное понимание, что наши пути не должны пересекаться.

Но сама судьба, казалось, решила иначе. На окраине леса, у старой, полуразрушенной мельницы, мы наткнулись на небольшую толпу нежити — штук пятнадцать скелетов в истлевших рубахах, с ржавыми косами и вилами в костлявых руках. Они брели в сторону деревни, ведомые слепым, но неутолимым голодом. Их пустые глазницы были обращены туда, откуда тянуло запахом жизни.

Мы с Вегой снова переглянулись. Никаких вопросов. Никаких дискуссий. Это было быстрее и тише, чем обходить.

Я кивнул. Она метнулась вправо, как тень, ее клинки уже блеснули в руках. Я — влево. Мы атаковали с флангов, пока основная группа даже не успела понять, что происходит. Мой меч срубил первого скелета пополам с сухим хрустом. Второго я проткнул насквозь, пригвоздив к гнилой стене мельницы. Беззвучно, эффективно. С другой стороны доносились такие же звуки — короткий хруст, звон стали о кость, и тишина.

Это была не битва, а санитарная зачистка. Мы работали синхронно, как хорошо отлаженный механизм. Я брал на себя самых крупных, раскидывая их мощными ударами, Вега порхала между остальными, ее укороченные клинки молниеносно находили слабые места, разбирая скелеты на запчасти. Ни крика, ни лишнего звука. Через пару минут на земле лежала лишь груда беспорядочно наваленных костей, медленно рассыпающихся в прах.

Мы остановились, переводя дух. Никто в деревне ничего не заметил. Тишина не была нарушена. Мы просто стерли угрозу, как смахивают тряпкой пыль с книжной полки. Действовали мы только мечами — без магии, которую мертвяки чуяли за многие километры.

— Быстро, — коротко бросила Вега, вытирая клинок о мох.

— И незаметно. Ай да мы, спасибо нам, — согласился я. — Можно как-нибудь повторить, но потом.

— Мы герои, сражающиеся за идею, а не за еду, — чуть усмехнулась она.

— Прозвучало так, будто ты сказала — мы идиоты.

— Кто знает, Мстислав, кто знает. То, что дается даром, никогда не будет цениться. Потом придется пересмотреть наш договор с этим миром…

И мы снова двинулись в путь, оставив позади и деревню, жители которой так и не узнали, какая опасность их миновала, и бесследно исчезнувших мертвецов. На душе было странно спокойно. Не от того, что мы покончили с очередной мерзостью, а от уверенности в своих действиях. Мы были не просто убийцами нежити. Мы были хирургами, вырезающими зараженную ткань, не позволяя ей расползтись.

Шли мы еще часа четыре. Лес вокруг постепенно менялся. Деревья становились ниже, чахлее. Появился едва уловимый запах серы, к нему примешивалось что-то еще — кислое, металлическое. Земля под ногами стала влажной, топкой, местами попадались черные, маслянистые лужицы. Воздух звенел от непривычной тишины — ни птиц, ни зверей. Только ветер монотонно шелестел сухими, мертвыми стеблями бурьяна.

Их стало больше. Мертвяков. Сначала мы видели одиночных — они брели без цели, временами натыкаясь на деревья. Потом стали попадаться пары, тройки. Они не были организованы, но их количество росло с каждым шагом. Это было похоже на муравейник, потревоженный палкой, — из всех щелей начинало выползать что-то мелкое и противное.

Прямо сейчас идти напролом было бы глупостью. Нужно было осмотреться и понять, куда двигаться дальше.

Я снова предупреждающе поднял руку, и мы замерли у подножия огромной древней ели, чьи раскидистые лапы опускались почти до земли. Я посмотрел на Вегу, затем наверх. Она поняла.

Замер, обратившись к источнику. Образ воздушного орла, что отвечал, помимо всего остального, за маскировку, выплеснулся, как дым, пополз из меня, окутывая нас обоих невидимой пеленой. Морок. Простая, но эффективная иллюзия, делающая нас невидимыми для примитивных органов чувств нежити. Мы пахли теперь как лесная подстилка, как ветер, как земля.

Дерево было старым и весьма удобным для лазанья. Мы вскарабкались на него быстро, цепляясь за шершавую кору и упругие ветви. Я помог Веге подняться повыше, чувствуя под пальцами легкость ее тела. Она была проворной, как белка. Мы устроились на мощном суку, скрытые густой хвоей, и выглянули из нашего укрытия.

И вот он открылся перед нами во всей своей ужасающей «красе». Рудник.

Это была не просто яма в земле. Это была огромная, зияющая рана на теле мира. Склоны черного, бесплодного карьера уходили вниз, словно в ад. По дну сновали фигуры — десятки, если не сотни мертвяков. Эти уже не бродили бессмысленно и хаотично. Они работали. Таскали камни, вгрызались кирками в породу, медленно, но упорно тянули телеги, наполненные черной, блестящей рудой. Это был адский конвейер, управляемый чьей-то злой волей.

А в центре этого хаоса, у входа в главную штольню, зияющего черным провалом, стояло нечто. Высокое, тенеподобное существо в истрепанной, рваной мантии, с посохом, увенчанным светящимся черепом. Некромант. Не такой, которого я уничтожил ранее, а другой, более мощный. От него исходили волны холода и власти. Как раз он и был дирижером этого мертвого оркестра.

Но не он привлек мое главное внимание. Из самой штольни, с грохотом, ломая породу, выползло нечто массивное, тучное, с кожей, похожей на потрескавшуюся глину. Еще один Высший. Мясник. А за ним из тени выпорхнуло, словно призрак, третье существо — худое, с длинными шипастыми конечностями и горящими зелеными глазами. Тень.

Трое. Целый выводок Высшей нежити. Сердце мое учащенно забилось, но не от страха, а от предвкушения. Вот она! Та сила, которую я искал.

Я почувствовал, как Вега невольно прижалась ко мне плечом, ее дыхание стало чаще. Она тоже все видела. Она понимала.

Я повернул голову, и наши взгляды встретились. В ее глазах читался не ужас, а та же холодная решимость, что и в моих. Она кивнула мне, чуть заметно. Нам обоим все было ясно без слов.

Опустив взгляд вниз, на кишащее мертвецами дно карьера, я почувствовал, как внутри закипает знакомая ярость. Но на сей раз она была не слепой, а сфокусированной. Острой, как кончик моего верного меча.

Пришло время охоты.