Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

— Спускаемся, — сказал я, показав Веге на небольшой отряд людей в компании двух десятков мертвяков, что вышли из рудника и направились в лес. — Поговорим с ними, спросим, зачем они тут и что делают, — недобро усмехнулся я.

— Убьем? — с надеждой спросила она, правильно поняв мою усмешку.

— Конечно. Но не сразу.

— А потом? — ее глаза горели нетерпением.

— А потом мы пойдем на рудник и вырежем там всех, закроем разрыв и на его руинах займемся любовью.

Слова сорвались с моих губ необдуманно, рожденные странной смесью адреналина, мрачной решимости и того нежного воспоминания о ее тепле ночью. Фраза про занятие любовью на руинах была дурацкой, неуместной бравадой, попыткой снять чудовищное напряжение, витавшее между нами над этим адским зрелищем. Я ожидал в ответ огненной вспышки, ледяной насмешки или просто молчаливого презрения. Но не этого.

Ее лицо вспыхнуло таким ярким румянцем, что стало видно даже в зеленоватом полумраке под сенью хвои. Она отвернулась от меня, напряженно уставившись куда-то вниз, на уходящий отряд, но я видел, как вздрагивает ее шея, как сжимаются кулаки. Прошла вечность, за которую успел пролететь, шумно хлопая кожистыми крыльями, лишь один мертвяк где-то вдали. И тогда она, все еще не поднимая глаз, прошептала так тихо, что я скорее угадал по губам, чем услышал:

— Договорились.

И, резко развернувшись, она ловко, как кошка, начала спускаться вниз по стволу, оставляя меня на суку с ощущением, будто мне только что обухом по голове ударили. Я чуть не потерял равновесие, судорожно ухватившись за ветку. Договорились? Что значит «договорились»? Это была шутка, черт побери! Нелепая, дурацкая шутка!

Но времени на подобные раздумья у меня сейчас не было. Отряд уже скрывался в лесной чаще. Я, все еще ошеломленный, последовал за Вегой, мой разум разрывался между необходимостью сосредоточиться на предстоящей схватке и оглушительным эхом ее шепота.

Мы двигались за группой, как тени, используя морок и природную скрытность. Люди шли не спеша, уверенно, будто прогуливались по собственному поместью. Двое мужчин в добротных кожаных дублетах, с мечами на поясах. Одна женщина в темном плаще, ее лицо скрывал капюшон. Их сопровождала два десятка скелетов в более целых, чем у остальных, доспехах — явно элитная охрана. Предатели чувствовали себя в безопасности под защитой своих мертвых хозяев.

Мы нагнали их на небольшой поляне, где небольшой ручей пробивал себе путь среди камней. Они остановились, чтобы напиться. Люди присели на корточки у воды, скелеты замерли по периметру, недвижные часовые.

— Берем живьем того, что с бородкой, — тихо прошептал я Веге, уже отбросив все лишние мысли. Охотник во мне снова взял верх. — Он главный. Остальных — по обстоятельствам. От скелетов избавляемся мгновенно. Мешаться они не должны.

Она кивнула, ее глаза сузились, превратившись в щелочки. В них горел тот самый холодный огонь, что я видел на дереве. Ярость была под контролем, направлена в нужное русло.

Мы атаковали без предупреждения. Я вышел из-за ствола сосны прямо перед часовыми-скелетами. Мой меч, вспыхнув зеленоватым светом магии леса, описал широкую дугу. Два мертвяка рассыпались в прах, даже не успев поднять оружие.

Одновременно с другой стороны в строй мертвецов врезалась Вега. Ее клинки сверкали, как лучи света, выписывая смертоносные узоры. Она не рубила — она резала, перешибая позвоночники, снося черепа с их плеч с хирургической точностью.

Люди вскочили на ноги, лица их исказились не страхом, а яростью.

— Атака! К оружию! — закричал бородач, выхватывая меч.

Его спутник последовал его примеру. Женщина в капюшоне отступила назад, ее руки завертелись, выплетая заклинание.

Я не дал ей закончить. С силой топнув ногой, послал по земле волну энергии. Почва перед женщиной вздыбилась, вырвав с корнем дерн и камни. Ее отбросило назад, заклинание сорвалось.

Я ринулся к бородачу. Его меч встретил мой с оглушительным лязгом. Он был силен, техничен, но его стиль был чистым фехтованием, рожденным на тренировочных площадках. Где ошибки оплачивались позором и травмами. Мой же ковался в тысячах безжалостных схваток за жизнь.

Я парировал его выпад и нанес ответный удар не клинком, а плечом, вломившись в его защиту. Он ахнул, отлетая, но удержался на ногах.

Рядом Вега расправлялась со вторым мужчиной. Он был хорошим бойцом, но не мог угнаться за ее скоростью. Она ушла от его удара, один ее клинок брызнул в запястье, заставив выронить меч, а второй — легким движением разрезал ему горло. Он рухнул, захлебываясь собственной кровью.

Бородач, увидев это, побледнел. Теперь он только отступал, прикрываясь мечом.

— Кто вы⁈ Что вам нужно?

— Выпить, посидеть. И поговорить по душам, — рыкнул я, продолжая наступать. — Просто поговорить. О «Чертополохе». О твоих хозяевах.

Его глаза округлились от ужаса. Он понял. Понял, что мы не случайные путники. Мой меч выбил его оружие из рук, а следующее движение — удар рукоятью по голове — отправило его в беспамятство.

Я обернулся. Вега стояла над телом женщины, острие клинка было приставлено к ее горлу. Та была без сознания. Вокруг лежали обломки скелетов и его спутников. Тишина, нарушаемая лишь безмятежным журчанием ручья, снова воцарилась на поляне.

Мы крепко связали бородача и женщину, попутно тщательно обыскав их. У мужчины в походной сумке я нашел еще несколько пергаментов. Развернул один. Та же латиница. Та же печать с чертополохом. Но здесь были не стратегические планы, а что-то иное. Отчеты. «Образцы руды с месторождения „Глубина“ показывают повышенную концентрацию „Реквиема“. Процесс ассимиляции проходит успешно. Подготовка плацдарма к фазе „Цветение“ идет по графику».

Я протянул свиток Веге. Она пробежала его глазами, и лицо девушки стало каменным.

— Цветение… — прошептала она. — Они называют это цветением…

Пленник в этот момент застонал и пришел в себя. Его глаза метались, полные ужаса. Он увидел нас, увидел тела своих напарников, увидел свиток в руках Веги…

— Говори, — сказал я, приседая перед ним. Мой голос был тихим, но в нем звенела сталь. — Кто вы? Кому служите? Что такое «фаза Цветение»?

Он попытался плюнуть мне в лицо, бормоча что-то о том, что мы все сдохнем в страшных муках, что новая эра наступает, что мы не имеем права им мешать…

Я не стал его мучить. Просто посмотрел ему в глаза, и в свой взгляд вложил всю ту холодную мощь, что накопилась во мне — силу медведя, обещающую боль, и знание змеи, видящее самый глубинный страх.

Его сопротивление сломалось мгновенно. Он затрясся, по лицу потекли слезы.

— Западный Совет… — захлебываясь, прошептал он. —