Мстислав Дерзкий часть 2 - Тимур Машуков

И кто я для него? Боевая подруга. Союзник. Орудие. Иногда, когда он смотрит на меня, в его глазах мелькает что-то… иное. Что-то теплое. Как в эту ночь, когда я, обезумев от холода и страха, прижалась к нему, и он просто обнял меня, дав то человеческое тепло, в котором я так отчаянно нуждалась. А потом эта дурацкая, неуместная шутка про любовь на руинах. И мой собственный, неконтролируемый ответ: «Договорились».

Что это было? Глупость? Отчаяние? Или то, что пряталось глубоко внутри, под слоями амнезии и боевого бесстрашия? Я не знаю. В моей голове все смешалось. Обрывки забытых снов, тревога за будущее, которое видится лишь чередой сражений, и он. Всегда он.

И сейчас, перед этой битвой, от которой в жилах стынет кровь, я думаю не о тактике, не о силе врага. Я думаю о нем. Шансы выжить… они невелики. Трое Высших. Целая армия мертвых. Но отступать я не намерена. Не потому, что я бесстрашная воительница. А потому, что отступать — значит оставить его одного. А я не могу. Я не переживу его потери. Он стал моим якорем. Моим прошлым, настоящим и, возможно, единственным будущим.

Я застыла и жду. Жду его сигнала. Мой слух напряжен до предела. Какой он будет? Крик? Взрыв? Я не знаю. Но я уверена на все сто — он будет максимально громким. Мстислав не из тех, кто делает что-то тихо.

И точно. Он не обманул моих ожиданий.

Сначала появился свет. Ослепительная, режущая глаза вспышка магии, рожденная силой медведя, что он в себе носит. Затем — волна чистой, физической силы, что прокатилась по карьеру, заставив содрогнуться даже камни. И наконец — оглушительный рев. Нечеловеческий. В нем слились ярость зверя, мощь стихии и торжество воина, обрушившегося на врага. Это был не просто сигнал. Это было громогласное заявление. Обещание тотального уничтожения.

Время сжалось. Тревога, сомнения, все эти нудные мысли — все испарилось, сметенное адреналином и яростной радостью. Он начал свой танец. Значит, и мне пора.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом. Широкая, почти безумная улыбка озарила мое лицо. В груди что-то щелкнуло, освобождая ту самую дикую, необузданную часть меня, что так пугала меня в те редкие моменты, когда я оставалась наедине с собой.

— Ну что, твари, — прошептала я, выходя из укрытия. — Получайте!

Я послала в гущу мертвяков, копошащихся у телег со рудой, яркую, слепящую волну чистого света. Это была не атака на уничтожение, а вызов. Ослепляющий, привлекающий внимание. Скелеты и гули утробно взвыли, их примитивные сознания, привыкшие к полумраку Нави, отчаянно сопротивлялись этому вторжению жизни.

А затем я обратилась к своей собственной силе. К той, что была во мне всегда, с самого пробуждения. Я чувствовала ее как пульсирующий шар жара в груди. Сейчас я отпустила его.

Пламя. Яркое, алое, живое. Оно вырвалось из моих ладоней и окутало мои клинки. Не просто магический огонь, а часть меня. Моя ярость, моя боль, моя надежда. Лезвия запели по-новому, с шипящим, яростным звуком, и жар от них опалял лицо.

И я ринулась в бой.

Мои первые шаги были не бегом, а полетом. Я врезалась в первую же группу ошеломленных мертвецов, и мой пылающий клинок прошел сразу через троих скелетов, мгновенно обратив их в груду тлеющих углей. Вторым клинком я описала дугу, отсекая конечности гулям, чья синяя кожа тут же начала пузыриться и обугливаться.

Это был не бой. Это было избиение. Истребление. Я стала воплощенным пожаром, смерчем из огня и стали. Они пытались окружить меня, но я была слишком быстра. Их ржавое оружие било в пустоту, а мои клинки находили свои цели с ужасающей точностью. Я кружилась, прыгала, отскакивала, оставляя за собой лишь дымящиеся обломки и вопли агонии.

Я краем глаза видела, что творится в центре. Там бушевал он. Мстислав. Вернее, то, во что он превратился. Это было… страшно и прекрасно одновременно. Мощь, с которой он обрушился на Некроманта, не была человеческой. Это была сила самой земли, самого леса, пришедшая требовать свой долг.

И глядя на это буйство, я поняла. Неважно, кто он — старец или юнец, император или воин. Неважно, кто я и откуда взялась. Важно лишь то, что мы здесь и сейчас. Вместе. И мы — буря. Мы — ответ. Мы — сама жизнь, что яростно и непримиримо воюет со смертью.

И пока он сражается с богами этого ада, я выжгу дотла их армию. И тогда… тогда посмотрим, что будет на этих руинах. Как мы и договорились. Потому что я хотела этого. Потому что он достоин меня. Осталось сделать так, чтобы я стала достойной его…

С новым криком, в котором смешались ярость и какое-то дикое, первобытное ликование, я молнией ринулась в самую гущу мертвячьей толпы, оставляя за собой лишь стену очистительного огня и пепел.

Глава 27

Мир сузился до точки. До двух фигур, встающих между мной и пульсирующим сердцем этого ада — разрывом, ведущим в Навь.

Некромант, которого я сразил первым яростным ударом, лежал, распавшись на черные хлопья, но его смерть лишь развязала руки остальным. Мясник, этот ходячий курган из плоти и злобы, испустил рев, от которого задрожала земля, и ринулся на меня, раскачивая свои обсидиановые топоры. А Тень, та самая, что вела переговоры с предателями, следила за работающими мертвяками, растворилась в воздухе, чтобы нанести удар из темноты.

Но я был не один.

Краем глаза я видел, как Вега творила свое огненное чудо на периметре. Она была подобна падающей звезде, врезавшейся в болото. Волна света ослепила орду, а ее пылающие клинки выкашивали ряды мертвецов с безжалостной эффективностью. Скелеты рассыпались в раскаленный прах, гули горели, как факелы, издавая тошнотворный треск. Она создавала нам пространство, сдерживая всю эту мертвую армию, чтобы я мог сосредоточиться на главном. И я чувствовал ее присутствие — не физически, а как горячую точку ярости и веры у меня за спиной. Это придавало сил.

Мясник навалился на меня. Его удар топором был простым, как удар молота, но невероятно мощным. Я не стал принимать его на меч — его могло просто раздавить. Вместо этого я использовал дарованную предками гибкость. Резкий, почти неестественный бросок в сторону — и топор с оглушительным грохотом врезался в землю, оставив глубокую борозду. Камни и обломки костей