Воин-Врач V - Олег Дмитриев

и ходить восточнее земе́ль Дитмаршен и Ваттового моря именно этим, коротким путём, будет перегружать товары и садиться на наши корабли. И платить за переход не фризам, англам или германцам, а нам.

— Нам? — Олаф по-прежнему говорил мало. Но не упускал главного.

— Я предлагаю каждому из сидящих здесь войти в дело. Землёй, товаром, лодьями и людьми. Соберём знающих, пусть посидят и посчитают без особой спешки. Уверен, результаты тех расчётов понравятся и удивят. Нас — приятно. Генриха, Вильгельма и союз фризских старых жуликов — не очень. Этот маршрут, путь, способ доставки, является очень удобным и единственным. Пока об этом точно знают совсем немногие. Прибыль с того имеют Хольстены, о целях и планах которых мы можем только догадываться и предполагать. Я же предлагаю путь простой и понятный. Ты, Свен, получаешь полную власть над своей же землёй. И возможность постоянного, я подчеркну, постоянного получения дохода с неё. Потратив впятеро меньше, потому что расходы мы поделим промеж собой.

Восемь глаз перемещались по подсыхавшему чертежу с запада на восток и обратно. В абсолютной тишине. Первым прервал которую старый датчанин:

— Я хотел было сказать, что так раньше никто не делал, но не стану. До Рагнара никто не ходил на франков, а до его сыновей — на англов и бриттов. Кто-то всегда бывает первым.

Свен смял в кулаке седую бороду, внимательно глядя на высыхавшие на столе контуры своей страны. Явно напряжённо думая.

— Ты удивил и позабавил меня, Всеслав. Не в первый раз, и, чую, не в последний. Твои задумки создают золото и серебро из воздуха, воды и земли, да так, что и убивать никого не нужно.

— А вот об этом, если по первому вопросу ни у кого возражений нет, я бы хотел поговорить поподробнее. Великие битвы и победы, достойные саг, я вам, братья, обещаю! — широко улыбнулся Чародей.

Говорили долго. Спорили, ссорились, орали и колотили по столу кулаками. Разошедшийся не на шутку Хаген так треснул по своему краю, что крепкая кабацкая мебель, не выдержав шведского натиска, рухнула на подломившиеся ножки. Пока персонал заведения спешно менял деталь интерьера на новую, северяне дружно ругали молодого ярла за неосмотрительность и излишнее рвение без пользы для дела. А за новым столом пришли и к конструктиву.

Да, дело обещало быть непростым. Да, предусматривался захват и удержание земель протяжённых и населённых. А сразу после этого — дальнейший поход с перспективой уж и вовсе туманной. Но в операции принимали теперь участие не только русы и руяне. И идея того, что дели́ться пропорционально вкладу в общее дело будут не только прибыли, но и убытки, в том числе и личного состава, ни у кого из участников вопросов не вызывала. Всё-таки зря в моём времени викингов считали дикими и сумасшедшими. Что-то, конечно, вполне походило на правду, особенно ясно это становилось, глядя на Хагена. Но ложку мимо рта тут совершенно точно никто не проносил. Думать, взвешивать и принимать разумные и рациональные решения эти благородные пираты умели великолепно.

К утру план был готов. Оставались, конечно, детали, требовавшие более тщательной проработки, но основа была принята и утверждена единогласно. А на следующий день сводный флот русов, руян и шведов отплыл к Готланду, а Свен и Олаф пошли прямиком к себе. Но только после того, как приняли участие в торжественной процедуре наречения города.

Да, всё это время народ жил и трудился будто в воздухе или в чистом поле. Новое поселение именовали, кому как в голову взбредёт, или Боги на́ душу положат. И лишь сейчас город обрёл имя. Похвалившись народившимся сыном, получив щедрые и искренние поздравления от северных соседей-союзников, что, кажется, и вправду расстроились, что не застали торжественного события в Полоцке, великий князь под восторженные крики жителей назвал новую цитадель на Варяжском море: «Юрьев-Русский».

Путь до Готланда занял всего-то неполных три дня: ветер удивлял даже шведов. Хаген ворчал, что Боги явно взялись помогать Чародею во всю силу, крепче, чем сами́м обитателям здешних краёв. Гнат поминутно морщился, плевал через левое плечо и стучал по борту или лавке. До тех пор, пока хмурый Прави́ла не попросил воеводу так больше не делать, сославшись на какое-то древнее поморское поверье. Рысь плевать продолжил, а вот стучать перестал, чтобы не злить Морского Деда и не нарушать морских традиций. Вместо этого только крепче сжимал рукоять меча, вечного и лучшего оберега воина.

В Готланде проваландались четыре дня, из которых два с половиной начисто охрипший ярл крайне убедительно объяснял матом всем желающим, каких набралось рискованно много, почему он не будет брать в поход всех. Вспоминалась родня на десяток колен вглубь веков, деяния, подвиги, легенды далёкого прошлого. Находились причины, подчас вовсе анекдотичные. Одному из волонтёров отказали из-за того, что какой-то его прадед слишком долго собирался в поход, и никому не хотелось дожидаться неделями и этого представителя «медлительного рода». Другому дали поворот от причала, раскритиковав его лодью, «жирную, как наседка на гнезде». Третий отправился восвояси с рекомендацией отрастить усы и бороду, родить сына и не отвлекать до тех пор от дел своими воплями уважаемых людей.

Воплей, конечно, хватало. Горластые шведы орали хуже бакланов, и несколько раз дело грозило обернуться дракой, а то и смертоубийством. Но Боги миловали. При всей вспыльчивости и скандальности характера, Хаген смог показать, что ярлом и королём был не просто так, по случайности или по блату. Он как-то потрясающе виртуозно умудрялся так отказать, чтоб не обидеть сильнее допустимого предела, который, как известно, у каждого свой, индивидуальный. То, с какой ловкостью и лёгкостью он вспоминал события седой древности, прилюдно отмечая заслуги каждого из уважаемых родов, делало ему честь.

На пятый день от Готланда отчалили пять русских лодий, три руянских и семь шведских, взяв курс на остров Рюген, Руян. На легендарный мыс Аркону.

Путь занял двое суток. И теперь на Всеслава, стоявшего уверенно на носу, смотрели с определённой долей сомнения и опасения не только воины Хагена, но и Крутовы. Хмурый как туча Гнат говорил, что с их кораблей слышали обрывки таких же разговоров о том, что русу будто само море помогает на па́ру с ветром.

— Сроду, говорят, в этих краях так ровно и сильно не дуло в нужную сторону, — негромко сообщал Рысь.

— Пусть чего хотят, то и думают, — отмахнулся Чародей. — Нет бы самим догадаться, что быстрота