Месяц светит по просьбе сердца моего - Пим Вантэчават

В процессе планирования Эксперимента и Джошуа, и Лили пришли к выводу ― независимо друг от друга, но оба, ― что своевременность дает надежду. Если что-то произошло несвоевременно, то есть шанс, что однажды для этого настанет и подходящее время. Если очень постараться, думал Джошуа. Если так суждено, думала Лили. Все сложится нужным образом. Как сейчас.

Они сказали детям: если мы задержимся, поужинайте сами. Ведите себя хорошо в школе. Увидимся, когда мы вернемся.

Ева подставила Лили щеку для поцелуя и слегка улыбнулась Джошуа. Джошуа взъерошил волосы дочери и потрепал сына по плечу. Томми просто кивнул, выходя из дома, чтобы идти в школу. Пока, сказал мальчик через плечо. А потом Джошуа и Лили переоделись в подходящую одежду. Кабинет уже был готов к путешествию. Они стояли в центре комнаты лицом к лицу, чувствуя дыхание друг друга. Все их существование ― все, что им довелось пережить, все люди, которые появлялись и исчезали из их жизни, ― и вот они здесь. Вместе. Казалось, это судьба.

Лили взяла Джошуа за руку. Ты готов?

Он улыбнулся. Ты еще спрашиваешь?

Я люблю тебя, сказала она.

И я тебя люблю. Не отходи от меня далеко.

Если отойду, сказала она, найди меня.

Они закрыли глаза.

И наступила темнота.

Томми и Ева

2019

В то утро идет дождь.

Из гостиной, где Ева поставила мольберт с холстом, видны серые облака, проплывающие за кухонным окном. Окно слегка приоткрыто, и в квартиру проникает свежий запах дождя, смешиваясь с запахом риса, готовящегося в рисоварке.

Она не знает, что рисует, ― знает лишь, что на картине должно быть много синего. Джинсы закатаны до колен, а старая футболка для рисования со Spice Girls вся в разноцветных пятнах. Но с огромной кисти у нее в руках стекает темно-синяя краска, а на холсте перед ней ― водоворот океанов. Сегодня придут Дэйзи с Мэй, и Ева знает, что племяннице картина понравится, какой бы непонятной или небрежной она ни была. Ее это утешает.

Свистит рисоварка. Вдали гремит гром. Некоторое время она стоит, глядя на несметное количество цветов на палитре и на синеву перед собой. Проходят минуты, а она все стоит, размышляя.

В глубине сознания возникает воспоминание ― как тайный любовник, осторожно стучащийся в дверь поздней ночью. И вдруг она начинает крупными мазками формировать волну, потом еще и еще, и вскоре на холсте бушует цунами, обрушивающееся на берег.

Звонит телефон, но она не отвечает. Пока она рисует, время перестает существовать. За окном льет дождь: кажется, будто небо не может сдержать слез.

Волны грубыми синими пальцами выталкивают из глубин океана парусную лодку, и тут раздается звонок в дверь.

Будто пробуждаясь от транса, она отряхивается, откладывает кисть и палитру, вытирает руки о грязные джинсы и идет к двери. Когда она открывает дверь и видит на пороге мужчину, у нее перехватывает дыхание.

Томми улыбается.

― Привет, Ева. Давно не виделись.

У него в руках зонт, но по плечам стекают капли дождя, впитываясь в куртку.

Мир замирает. Ева на заплетающихся ногах шагает вперед и падает в объятия брата. Для слов любви, обмена новостями и даже болезненных упреков еще будет время, но пока близнецы просто обнимаются ― две половинки, снова ставшие одним целым.

Когда они наконец отрываются друг от друга, он отвечает на вопрос, стоящий у нее в глазах.

― Ева, мне нужна твоя помощь, ― говорит он. ― Мне нужно совершить последнее путешествие.

Томми и Джошуа

1987

Все воспринимается иначе, когда знаешь, что это последний раз,

единственный раз.

Так что он благодарит сестру, что привела его,

но дальше он должен пойти один.

Он видит самолет, стоящий на взлетной полосе.

Толпа пассажиров ждет начала посадки.

Он вглядывается в толпу, ищет, ищет.

И вот… вот наконец он:

его отец.

Одно дело ― видеть отца молодым на старых фотографиях,

и совсем другое ― видеть, как он сидит в аэропорту,

устремив взгляд на самолет за окном,

в ожидании новой жизни, которая начнется всего через сутки.

Томми останавливается чуть поодаль.

Поражается тому, за какие странные детали цепляется его внимание.

Например, если бы они оба встали, то были бы примерно одного роста.

Или: кажется, он впервые видит, чтобы отец так нервничал.

Томми понял, что должен оказаться здесь,

как только встал со скамейки, где сидел с дочерью.

И вот он здесь, но обнаруживает, что не знает, что делать и говорить.

С одной стороны, ему хочется ринуться вперед; отец должен узнать его,

он должен его узнать, ведь так?

А если нет… он может с ним познакомиться…

Может, у него будет второй шанс…

И что делать со всем невысказанным?

С тем, что он отваживается произнести вслух

лишь шепотом, в моменты гнева

или в моменты гнева, выдающего себя за печаль?

Если бы, если бы, если бы…

Он думает о матери,

и его захлестывают эмоции,

которые он едва способен вместить.

Если бы, если бы, если бы…

Он мельком думает о Пегги,

о том, как она всегда говорила то,

что он сказать не осмеливался.

Об облаках за ее окном и о доках Ист-Энда

в солнечный день.

Если бы, если бы, если бы…

Объявление сотрудницы аэропорта возвращает его к реальности,

ее безупречный выговор заслоняет собой тихий гул голосов.

На фоне тихо играет до боли знакомая песня:

С тех пор как наша любовь окрепла,

Я тоскую по тебе…

Джошуа озирается по сторонам, крепко сжимая в руке паспорт,

и Томми обнаруживает, что улыбается, видя нерешительность отца.

Это так неожиданно, так по-человечески, так похоже на самого Томми,

что он делает выбор.

Впервые в жизни

он точно знает, что сказать.

Вечернее солнце отбрасывает полосы света на зону вылета.

И Томми идет по ним уверенными, твердыми шагами.

Место рядом с отцом свободно,

и он занимает его.

И тут же ему снова девять,

или двенадцать, или пять,

он и сам не знает.

Прожитые годы сливаются воедино,

вдруг став такими реальными,

какими никогда не казались прежде.

Ты хочешь знать, как глубока любовь моя,

Как сильно я люблю тебя…

Он видит мать в ее студии,

Она оборачивается, заметив, что он стоит в дверях.

Улыбается, смотрит на него теплыми, лукавыми глазами.

Уходишь, спрашивает она.

Повеселись там. Но не задерживайся.

Дэйзи задувает свечи.

А песня все играет:

Мои чувства неизменны,

Моя любовь – навсегда.

Томми