Зловещие топи - Виолетта Орлова

ней говорят? – при этих словах Артур сделал шаг вперед, как бы желая приблизиться к своему собеседнику, однако тот отшатнулся в совершенном ужасе. Одного взгляда на человека, лежавшего поблизости, было достаточно, чтобы Искандер правильно поставил диагноз – у того, несомненно, была моровая язва! Да и как могло быть иначе, если он трясется в лихорадке, пожелтел, а на руке у него кровавый платок? По всему видно, что бедняга уже начал харкать кровью! Все эти наблюдения всадник совершил в своей голове почти мгновенно, и лютый страх пронзил его тело.

– Они из деревни! – вскричал он не своим голосом и со всей силы пришпорил лошадь. Та, освободившись, наконец, от настырных рук незнакомого юноши, с радостью послушалась своего хозяина и поскакала прочь. Остальные последовали примеру первого всадника, не сговариваясь.

– Подождите! – слезно кричал им вслед Артур. – Добрые люди, не бросайте нас, мы ведь погибнем!

Однако, как частенько бывает в подобных случаях, «добрые люди» благоразумно решили, что спасение заразных больных – дело рук самих больных. Поэтому спустя секунду на холме уже никого не было. Артур повернулся к своим, которые все так же стояли, не шелохнувшись, с разинутыми ртами. Они увидели, что на лбу клипсянина выступила испарина, что говорило о чрезвычайном перенапряжении. Но вот находчивый юноша тяжело выдохнул и заявил в своей обычной насмешливой манере:

– Все еще считаете Азора обузой?

Единица, Чанг, Спайки, Четверка – все они как один переглянулись и захохотали во весь голос. Слишком сильное волнение требовало выхода, вот они и смеялись, обхватив бока руками. Только Одди было не до шуток, ибо властолюбивая девушка отчетливо поняла, что на сей раз окончательно проиграла.

Глава 11. Кто бросает камень вверх, бросает его на свою голову

Хорошенько отдохнув и прикончив оставшиеся съестные припасы, беглецы продолжили свой опасный путь. Надо сказать, расстановка сил в их отряде разительно поменялась. Оделян уже не шла первой, теперь она уныло плелась в конце и выглядела притом ужасно угрюмой: казалось, будто девушка искренне сожалеет, что им удалось безнаказанно уйти от армутских воинов. От нее было невозможно добиться ни единой реплики – как плохой, так и хорошей, что, впрочем, никого особенно не смущало, а даже напротив, несказанно радовало.

Спайки и Чанг теперь дружно тащили на себе больного Азора, проявляя чудеса неожиданного милосердия и человеколюбия, а Четверка с Артуром, отдохнувшие и приободрившиеся, отныне возглавляли их маленький отряд. По правую сторону от них, подобно мощной горе, которая вопреки законам природы обратилась в движение, брел Единица, груженный поклажей, как ездовая лошадь. Он пыхтел и сопел сильнее обычного, но при этом не сбавлял темпа, ибо ему очень уж хотелось идти непременно в ногу с Артуром.

Лучший боец Доргейма, тяжеловесный и неуклюжий, Питбуль являлся таковым не только в физическом плане; мысли его, казалось, тоже были громоздки, неповоротливы, обширны и нескладны. Сложные рассуждения редко посещали его голову, но в том не было его вины. Единица рано потерял родителей и воспитывался у дальних родственников, своих «благодетелей», которые почему-то с самого начала были свято убеждены, что мальчик трагически окончит жизнь в одной из тюрем Полидексы.

Возможно, немалую роль в этом стойком убеждении сыграла сама внешность ребенка, его размеры и формы, которые с детства отличались особой громоздкостью и свирепостью. Каждая шалость мальчика выглядела в глазах благочестивых родственников настоящим преступлением, за которое, разумеется, полагалось немедленное выдворение с дерева. Наперебой провозглашая про своего питомца негативные вещи, родственники, вероятно, хотели как лучше и желали в конечном итоге воспитать порядочного беруанца, однако в реальности вышло так, как они и предсказывали – мальчик поверил в несправедливые слова о себе и невольно воплотил их в своей жизни. Его называли преступником – и он, не задумываясь о последствиях, делал то, что обычно делают преступники. Дрался, подворовывал, сколотил вокруг себя шайку таких же несчастных и покинутых детей. В конце концов он добился того, что терпение благочестивых родственников лопнуло, и они отказались от него с такой же очаровательной легкостью, с какой несколько лет до этого приняли в свою семью, после чего юного разбойника сослали в Доргейм, где он до поры до времени чувствовал себя вполне неплохо и вольготно. Единице сложно давались науки, но, надо сказать, никто и не пытался помочь ему в освоении этого трудного дела. Таким образом, мальчик рос со стойким убеждением в своей никчемности и тупости. Единственная область, где он хоть как-то преуспевал – так это в боях, что подсказало ему закономерную мысль о том, что применение грубой силы и драки являются его настоящим призванием.

Впрочем, все вышесказанное не мешало мальчику втайне восхищаться другими, куда более способными и смекалистыми детьми. Его очаровывал незаурядный ум, как очаровывает ребенка красивая дорогая игрушка, для него в этот момент недоступная. Стоило ли удивляться тому, что он стал восхищаться находчивым клипсянином сразу, как только узнал, какую шутку тот с ним провернул. Уже тогда ему захотелось узнать новичка получше, возможно, даже подружиться с ним. Бедному юноше казалось, что Бунтарь сможет научить его тем качествам, которыми он сам не обладал. Когда Оделян предложила сбежать из Доргейма, Питбуль, немного поразмыслив, решил согласиться. В колонии он оставался бы прежним Единицей, грузным и неповоротливым тупицей, а ему от всего сердца захотелось стать другим. Громоздкий юноша еще пока плохо понимал, каким образом свершатся в нем столь желанные изменения, однако до сей поры он преданно шел за Артуром, страстно желая стать таким же. После великолепной проделки с армутами Питбуль и вовсе возвел своего обожаемого кумира на пьедестал.

Во время одной из вынужденных остановок юноша, ужасно робея и немного заикаясь от смущения, обратился к Артуру:

– Х-хочешь, я научу вас с Уткеном освобождаться из моего фирменного захвата? Не хочу, чтобы какой-нибудь безмозглый амбал, вроде меня, однажды застал тебя врасплох.

Спайки, услышав робкое предложение Единицы, громко и обидно фыркнул.

– Посмотрите только, как Пит переживает за нашего новичка! Прямо слеза пошла! Со мной ты что-то не особенно церемонился в Доргейме!

Братец Пит не удостоил задиру взглядом. Он выжидающе смотрел на Артура. Клипсянин пожал плечами; он, конечно, порядком устал. Однако умение защищать себя было весьма полезным качеством, особенно учитывая те ситуации, в которых ему в последнее время приходилось оказываться, поэтому, поразмыслив, он широко улыбнулся и дружелюбно заявил:

– Я буду рад, если научишь нас.

Братец Пит просиял и весь даже как-то выпрямился и расправился, как растение, политое дождем. Ему очень хотелось сделать что-то полезное для