За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

«Надо было поговорить с ним до того, как уходить, — отчаянно думала Мира. — Даже если бы они не успели, Богдан в любом случае что-нибудь да придумал»

— Отпусти мою сестру, — ощетинился Василёк, всё-таки не выдержав страданий Миры.

Владимир нахмурил брови, но пальцы разжал. Василёк кинулся к горько рыдающей на мосту сестре и ткнулся в шею влажным носом:

— Мира, уже поздно. Нам нужно идти, сестрёнка. Мост исчезает.

Мира не успела оглянуться, дабы убедиться в словах брата, как Василёк дёрнулся и пронзительно заскулил. Она вздрогнула, не понимая, что происходит, а в следующее мгновение ей показалось, она повредилась умом. Ибо ей не хотелось верить своим глазам. Владимир, поставив ногу на спину серого волка, вытаскивал из спины зверя меч, которым пронзил того насквозь. Тело Миры сковал необычайный ужас, окружив звенящею тишиной. Когда Владимир спихнул ослабленное подлым ударом тело волка с моста в реку Мира, словно очнувшись, душераздирающе закричала.

Владимир больше не церемонился с ней. Ухватив за косу, он силой заставил её подняться и выпихнул на берег. Мире удалось оглянуться. Ни моста, ни тумана, ни города за спиной больше не было. Кругом был сплошной лес. Небывалое горе охватило Миру. Она погубила самых любимых людей на свете. В душе вспыхнула надежда, что Василька можно ещё спасти. Ведь река была на месте! Она принялась сопротивляться с новой силой.

Её борьба вынудила Владимира приостановиться, отпустив её руку он влепил ей звонкую пощечину. Мира не удержалась и упала на землю, в ушах зазвенело.

— Угомонись уже, — сквозь зубы прошипел он.

Затем наклонился, поставил её на ноги и поволок дальше.

— Зачем? — всхлипнула Мира лишь одно слово.

— Всё пошло не так, как задумывалось. Но раз уж Сновиду необходимо, чтобы я доставил тебя к нему, я это сделаю. С твоим согласием или без.

Это не принесло Мире ни понимания, ни облегчения. Она не сомневалась, что Владимир говорил именно о том самом Сновиде, который обратил Снежу скверной. Тот, кто заложил жизнь Богдана в Нави. Единственное, чего она никак не могла разуметь — зачем ему спонадобилась она. Мира провела достаточно времени в Нави для понимания того, о чем ей говорил Златан. Ни один из миров не был плохим или хорошим. Всё зло люди творили собственноручно. И чистым воплощением этого зла был Сновид.

Владимир тем временем продолжал её куда-то тащить. Вскоре они вышли к небольшой поляне без единой зелёной травинки на ней. Лишь семь кругов, выложенных белыми камнями, находились в её центре.

— Ведьмин круг, — с ужасом выдохнула Мира.

Она снова заупиралась из последних сил. Владимир, не проявившись ни каплю доброты с первого момента их знакомства, становиться милым явно не собирался. Схватив её за косу и намотав на кулак, поволок Миру в центр круга, наподобие той собаки на привязи, не обращая внимание на разрушения целостности кругов. Оказавшись в самом сердце ведьминого круга, он достал из-за пазухи необычайно белый камень и поместил его в середину.

— Как средь моря-Окияна да на острове Буяне славен камень Алатырь. Престол Света, Сердце Мира! Кого к камню путь привёл, то дорогу тот обрёл к другой части в знаке верном. Мудрость древняя, богам ведная! — на распев и громко произнес Владимир.

И как только закончил произносить слова, свет из белого камня, как вода хлынул и затопил всё вокруг. Она, кажется, отчаянно визжала, зажмурив от ужаса глаза. Как никогда Мире хотелось, чтобы дух покинул её тело. Ничего хорошего от колдунов ждать не следовало, но помочь ей было не кому.

— Угомонись ты! — Мира не сразу осознала, что её довольно грубо пнули.

Она распахнула глаза и с удивлением обнаружила себя сидящей на полу в помещении с белёными стенами, без окон, освещённым факелами, наподобие как в замке Богдана. Впереди высился каменный постамент, а за ним стол, из-за которого вставал бородатый мужчина в священных одеждах волхва.

— Сновид, — прошептала Мира, пораженно уставившись на него.

Он был один в один похож на того жреца из видений, показанных когда-то Снежой.

— Если ты ещё раз позволишь себе так визжать, — произнёс самый страшный человек в её жизни, глядя прямо в глаза: — Я лишу тебя голоса.

— Свою работу я выполнил, — подал голос Владимир.

— Недурно, сынок, — похвалил Владимира, мужчина, выходящий из тёмного коридора к ним. — Отведи девицу в камеру и возвращайся. Расскажешь, как там дела обстоят.

Владимир кивнул и, грубо схватив Миру под локоть, снова потащил куда-то. Внутри у Миры всё чувства были в смятении. Мужчину, который назвал Владимира сыном, она, конечно, не знала, но их схожесть была на лицо, а знатные одежды позволили догадаться, что это был тот самый князь Всеволод, вместе с которым ходил в походы их дядька Блуд и кем так восхищался Василёк. Мысли путались в голове, не находя никаких объяснений происходящему с ней. Единственное, что ей оставалось — это отчаянно молится богам.

Глава 33. ОДИН В ПОЛЕ НЕ ВОИН, А ПУТНИК

Дрёма была медово-сладкой и тихой. В кои веки все тревоги ушли прочь. Так хорошо… Через эту дымку покоя он слышал голос, что звал его… До боли знакомый, безумно родной…

— Мира, — прошептал он, признав.

Богдан раскрыл глаза. Его окружало туманное марево, настолько белого как молоко. Руку можно разглядеть только поднеся к самому носу.

— Златан, — позвал он.

Тихо.

Он встал.

Нужно идти.

Двигаясь по наитию прямо, сам не заметил, что в какой-то момент ему пришлось разрывать полотно белого морока пальцами. Туман сжимал и давил, цеплялся за полы плаща, словно живой. Богдан упорно стремился вперёд, подпитываемый несгибаемой волей. Он продолжал делать шаг за шагом даже после того, как упёрся во что-то плотное и в тоже время упругое. Неожиданно для себя он резко вылетел вперед. Освобождение было столь внезапным, что он не удержался на ногах и грохнулся на землю, едва успев подставить руки.

Туман исчез, будто его никогда и не было. Над головой чистое голубое небо, вокруг мирный лес шумит, рядом речка журчит. Богдан прислушался к ощущениям. Явь не стремилась его тело разрушить, обратив в пепел и развеять по ветру, как случалось с ним ранее. Неужели он вырвался? Проклятье больше не действует, в Навь возвращая?

Он подскочил. Никого нигде не видать. Как гром среди ясного неба, тишину разорвал пронзительный крик. Рёв исходил с небес и стремительно приближался.