Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

с ним сырыми данными и гипотезами. Этот человек умеет любую здравую идею превратить в бессмысленную презентацию, а любой успех — присвоить себе. Просто кивайте, улыбайтесь и говорите, что работа ведется в штатном режиме. Я разберусь».

Теперь я понимал, о чем он говорил. Косяченко окинул наш кабинет снисходительным взглядом, словно ревизор, прибывший в захудалую провинциальную контору.

— Игорь Валентинович, коллеги, доброе утро! — его голос был поставленным, бархатным, идеальным для мотивационных речей и зачитывания докладов. — Прошу прощения, что вторгаюсь в ваш… креативный процесс, но до меня дошли слухи о выдающихся результатах. Решил, так сказать, лично ознакомиться и, возможно, оказать методологическую поддержку.

Орлов, на лице которого не дрогнул ни один мускул, спокойно ответил:

— Ефим Борисович. Рады вас видеть. Да, у нас есть некоторый прогресс. Проводим рабочее совещание.

Косяченко проигнорировал намек. Он проплыл к главному экрану, бросив на мои графики беглый, ничего не выражающий взгляд.

— Так-так-так… Очень интересно. Вижу много… синергетического потенциала, — произнес он, явно наслаждаясь звучанием умных слов. — Я считаю, что этот проект требует нового, более комплексного подхода с точки зрения проектного менеджмента и внешних коммуникаций. Мы не должны зацикливаться на чисто технических аспектах. Нужно думать о масштабировании, о формировании правильного информационного поля вокруг проекта. Это же готовый кейс для демонстрации эффективности нашего института!

Он повернулся к своему секретарю.

— Семён, записывайте. Пункт первый: необходимо срочно разработать брендбук проекта «Странник». Логотип, слоган, ключевые месседжи. Пункт второй: подготовить презентацию для высшего руководства, акцентируя внимание на инновационности и межотраслевом взаимодействии. Пункт третий…

Толик, слушавший эту речь, издал звук, похожий на скрежет несмазанной телеги. Игнатьич смотрел на Косяченко с выражением вежливого отвращения, как на редкий, но неприятный вид насекомого. Александр просто молча наблюдал, его лицо было абсолютно каменным.

— Ефим Борисович, — мягко, но настойчиво прервал его Орлов. — Проект находится на самой ранней стадии. Мы еще даже не понимаем до конца природу явления. Говорить о презентациях и брендбуках, мягко говоря, преждевременно. Сейчас наша задача — сбор и анализ данных.

— Игорь Валентинович, в этом и заключается ваша системная ошибка! — с отеческим снисхождением возразил Косяченко. — Вы мыслите как технарь, а нужно мыслить как стратег! Упаковка не менее важна, чем содержание! А иногда и важнее! — он подмигнул, словно поделился великой тайной. — В общем, я беру этот проект под свой личный патронаж. Буду курировать его стратегическое развитие. А вы, — он обратил свой взор на меня, — вы, я так понимаю, тот самый молодой специалист, который и является генератором этих данных?

— Алексей Стаханов, наш аналитик, — представил меня Орлов, прежде чем я успел что-либо сказать.

— Очень приятно, Алексей. Очень, — Косяченко одарил меня своей самой лучезарной и абсолютно фальшивой улыбкой. — У вас большое будущее. Главное — работать в правильной парадигме. Под моим чутким руководством, я уверен, мы выведем этот проект на качественно новый уровень! Все, коллеги, не буду больше отвлекать. Работайте! Семён, жду вас у себя через час с драфтом стратегии.

С этими словами он так же величественно выплыл из кабинета, оставив за собой шлейф дорогого парфюма и ощущение полного абсурда. На несколько секунд в комнате повисла тишина.

— Вот же… позёр, — наконец не выдержал Толик, нарушив молчание.

Орлов тяжело вздохнул и потер виски.

— Ладно, коллеги. Шоу закончилось. Возвращаемся к работе. У нас еще много дел. И, похоже, теперь нам придется работать вдвое быстрее, пока Ефим Борисович не обернул наши исследования в свои красивые, но абсолютно пустые фантики.

* * *

Не прошло и часа после пафосного «пришествия» Косяченко, смартфоне Орлова раздался звонок.

Это был Семён, тень-секретарь начальника отдела перспективных инициатив. Он вежливо, но настойчиво передал, что Ефим Борисович назначает срочное межведомственное совещание по «оптимизации рабочих процессов в рамках проекта „Странник“» и настоятельно просит присутствовать не только Игоря Валентиновича, но и меня, как «ключевого специалиста и носителя первичных данных».

Орлов посмотрел на меня с выражением, в котором смешались сочувствие и усталость.

— Что ж, Алексей. Добро пожаловать в высшую лигу бюрократии НИИ НАЧЯ, — сказал он, тяжело вздыхая. — Похоже, отвертеться не получится. Идемте, послушаем мудрые речи. Главное, помните мой совет: больше молчите и делайте умное лицо. Это лучшее средство защиты от подобного рода… инициатив.

Совещание проходило в конференц-зале отдела Косяченко.

Это помещение было полной противоположностью нашему функциональному, немного пыльному кабинету. Дизайнерский ремонт, панорамные окна, длинный овальный стол из темного полированного дерева, удобные кожаные кресла и огромный мультимедийный экран на стене. Все кричало о статусе, эффективности и больших бюджетах, которые, как я понимал, уходили в основном на поддержание этого внешнего лоска.

За столом, помимо нас с Орловым, уже сидели фигуры, которых я мог бы назвать «тяжелой артиллерией» института. Я узнал Ивана Ильича Иголкина из ОГАЗ и ХГ; он сидел, энергично побарабанивая пальцами по столу, и его взгляд был полон нетерпения. Рядом с ним, прямой и строгой, как изваяние, восседала профессор Изольда Марковна Кацнельбоген из отдела биофизики; ее тонкие губы были плотно сжаты, а взгляд из-под очков в массивной оправе выражал ледяное неодобрение. И, конечно же, присутствовал майор Стригунов из службы безопасности, неподвижный, с непроницаемым лицом, словно он был не человеком, а частью интерьера.

Во главе стола, в высоком кресле, восседал сам Ефим Борисович Косяченко. Он ждал, пока все соберутся, наслаждаясь своей ролью дирижера этого парада.

— Коллеги, благодарю, что нашли время в своих плотных графиках! — начал он своим бархатным голосом, когда мы с Орловым заняли свои места. — Я собрал вас здесь, на этой стратегической сессии, чтобы обсудить наш новый, прорывной проект. Проект, который, я уверен, станет визитной карточкой нашего института и продемонстрирует нашу способность оперативно реагировать на вызовы современности!

Он сделал драматическую паузу, обводя всех присутствующих значимым взглядом.

— Мы стоим на пороге великих открытий, друзья! Но чтобы сделать решительный шаг вперед, нам необходим комплексный, синергетический подход! Мы должны отойти от устаревших, узкоспециализированных методов и внедрить инновационные практики управления рисками и междисциплинарного взаимодействия!

Он говорил долго и пафосно, жонглируя модными терминами, как циркач.

Его речь была похожа на облако из сахарной ваты — объемная, красивая, но абсолютно пустая внутри. Он говорил о «дорожных картах», «ключевых показателях эффективности», «матрицах компетенций» и «парадигмальных сдвигах». Я смотрел на лица других участников. Иголкин откровенно скучал и посматривал на часы. Кацнельбоген выглядела так, будто